«Неужели бандиты?» – подумал Лошаков.
– Вылазь из саней! – сказали неизвестные, которые готовились пристрелить его на месте.
– Вы что, товарищи? – спрашивал Лошаков, вылезая.
– Скидай шубу и сапоги! Скинул?
– Скинул, скинул… скидываю…
– А теперь скажи спасибо, что живым оставили.
– Спасибо, – сказал Лошаков.
– Ноо-о-о, дохлятинка!
Гражданин Лошаков остался стоять на снегу босиком и сквозь глупые слёзы следил, как два незнакомых разбойника уезжают на его санях, увоз безымянных баранов, не говоря уже о шубе, сапогах и гусаках.
«Хорошо хоть Зобатыча дома оставил», – думал Лошаков, поджидая, пока грабители отъедут подальше, и примериваясь бежать в город Курск.
Глава четвёртая. Промах гражданина Лошакова
– И тогда я побежал в город Курск, – рассказывал Лошаков дежурному милиционеру Загорулько, притопывая босиком перед жёлтыми перилами.
– В Курск? – переспросил дежурный. – Вы пробежали мимо. Промахнулись.
– Как это так?
– Уж не знаю как. Очевидно, Курска вы не заметили. А это город Карманов.
– Какой ещё Карманов? Никакого Карманова на свете нет.
Дежурный засмеялся, и в самый разгар его смеха в милицию вошёл человек в кожаном пальто, а за ним и собака, которая сразу же спряталась под лавку.
– Послушайте, товарищ!!! – воскликнул Загорулько, обращаясь к вошедшему и не замечая собаки. – Вы только послушайте. Этот потерпевший уверяет, что города Карманова на свете нет! Каково?
Человек в кожаном пальто деловито улыбнулся.
– Он ещё скажет, что и города Картошина на свете нет!
Эта шутка до того насмешила дежурного, что он нырнул от смеха под прилавок, вытирая слёзы.
– Промахнулся мимо Курска, – хохотал он, кивая на Лошакова. – А теперь говорит, что Карманова на свете нет! Вот так потерпевший!
Когда дежурный отхохотался и протёр слезу, он увидел, что человека в кожаном уже нет перед ним и только босиком топчется по-прежнему гражданин Лошаков, а из-под лавки высовывается наружу неприглядный собачий хвост.
Глава пятая. Оперативное совещание
– Как хотите, а я больше этого не потерплю! – говорил капитан Болдырев, расхаживая по кабинету. – Они уже не то что выросли! Они – распространились! Рас-про-стра-нились! Немедленно удалить!
– Товарищ капитан! – оправдывался старшина Тараканов, сидя на огромном сундуке, который имел пятерное дно и был взят недавно как вещественное доказательство. – Товарищ капитан, войдите в моё положение.
– Не войду, – жёстко отрезал капитан. – Немедленно сбрить. Прямо сейчас, на моих глазах.
Капитан открыл стол, вынул из ящика опасную бритву, мыльный крем и помазок, которые, кстати сказать, скрывались в своё время на третьем этаже сундучного дна.
Старшина Тараканов потрогал печальным пальцем свои роскошные рыжие усы. Кажется, на этот раз защитить их не удавалось.
– Но есть ещё доводы в пользу усов, – повторял он однообразно, отодвигаясь от бритвы, которую ему подсовывал капитан.
И капитан подсунул бы эту бритву, и пришлось бы старшине проститься со своим любимым телесным украшением, если б не скрипнула дверь и не заглянул без стука в кабинет человек в кожаном пальто.
– Вам кого, товарищ? – раздражённо спросил капитан. – Здесь оперативное совещание. Закройте дверь.
– Нет, нет! – вскричал старшина. – Совещание уже кончилось. Заходите!
– А я говорю: закройте дверь!
Товарищ в кожаном некоторое время слушал эти препирательства и наконец сказал:
– Приехал подключаться.
– Что такое? – не понял капитан, вглядываясь в посетителя. – Подключаться? Позвольте, это не вы проходили по делу о краже мешка картошки?
– А также по делу о хищении телёнка гражданки Курицыной, – подтвердил вошедший, – а также по делу об убийстве инкассатора картошинского банка, а также…
– Василь Феофилыч! – взревел капитан. – Неужто?
Старшина Тараканов, бледнея, поднялся с сундука и раскрыл объятия:
– Вася!
