Встречая гостей из Дневного мира и теперешних подданных, представителей самых знатных Домов Оборотного мира, магистериев вольных городов, Илья улыбался, кивал, пожимал руки и уже через час смертельно устал от этого. Однако плюнуть на всё и пойти поваляться он не мог — слишком это было бы невежливо. И во время фуршета, предшествовавшего застолью, и в ходе самого застолья приходилось играть роль и искать наслаждение в ней. А что делать…
Когда яства, расставляемые на столах чуть ли не в два этажа, были опробованы, на столы наконец подали десерты, и стало возможно подняться, походить с бокалом от группки к группке, поговорить, Илья с удовольствием выбрался из своего роскошного кресла размять ноги. И, поколебавшись, подошёл к группке учителей и наставников школы Уинхалла.
Госпожа Гвелледан, облачённая в великолепное тёмное платье, которое делало ещё облик ещё благороднее, оживлённо обсуждала что-то с госпожой Оринет, намного более хмурой, чем обычно, и не блистающей столь совершенным вкусом, а также с Фределом, который держался скованно и смущённо, и Всеславом — демонстративно самоуверенным.
Тут же стоял и Егор, скованно чувствующий себя в строгом костюме, и Эрбелль, разодетая настолько роскошно и ярко, что догадался бы любой — в её глазах это приглашение на застолье по случаю коронации имело огромнейшее, судьбоносное значение. Она первая заулыбалась навстречу императору, едва Илья направился в их сторону.
— Добрый день. Добрый день всем! Надеюсь, вам тут нравится, госпожа Илитэ?
— Мне всегда очень нравился императорский дворец — и архитектура, и интерьеры, — чопорно ответила учительница магического энергоразвития. — И, честно сказать, я рада, что здесь снова будут жить, а не просто формировать экспозиции. Надеюсь, вы постараетесь сохранить здесь всё в том виде, в каком оно есть?
— Разумеется. На крайний случай выстрою себе во дворе ультрасовременную халупку, — они корректно посмеялись.
— Вы знаете, я постаралась дать самую хорошую характеристику уровню вашего энергоразвития. Впрочем, не погрешив против истины: ваши успехи впечатляют. Однако Чистая гильдия категорически настаивает на том, чтобы собрать комиссию для оценки уровня ваших знаний. И не только ваших.
— Понимаю. Я ж не возражаю. Когда, думаете, мне стоит приступить к занятиям?
— Как только вы сможете себе это позволить. Чем раньше, тем лучше. Наши учителя будут рады позаниматься с вами летом, — вставила госпожа Гвелледан. — Понимаете, конечно, ваша карьера не зависит теперь от диплома, однако информация всё равно так или иначе будет обнародована, защититься от этого едва ли возможно.
— Догадываюсь, — посмеялся юноша.
— Так что отличные оценки послужат вашей репутации. Но, может быть, не стоит омрачать столь торжественный день разговорами о делах учебных?
Вновь посмеялись, и вполне искренне. Повернувшись к мастеру, Илья приподнял бокал.
— Всеслав Евгеньевич, я всё-таки хотел бы вам сказать: если когда-нибудь вы поменяете своё отношение к государственной службе, я всегда рад буду вас видеть в числе своих людей.
— Ваше величество, ну я прошу вас, не при жене! — расхохотался Всеслав. — Она и так пилит меня день и ночь, что я тогда отказался от вашего предложения.
Эрбелль посмотрела на мужа с подозрительной сдержанностью и сделала вид, будто ничего не слышит.
А через полчаса был объявлен бал.
День казался нескончаемым. Юноша едва пригубливал вина, которые ему наливали, к тому же очень сильно нервничал, и потому почти до самого конца праздника сохранил трезвую голову. Может быть, поэтому усталость, навалившаяся на него уже во время бала, была подобна каменной плите. Протанцевав первый танец с Мирним, он отвёл её к своему креслу, усадил рядом и прикрыл глаза.
— Не спи, дорогой, — прошептала она ему, пугливо оглядываясь на толпы разодетых людей, которые общались, танцевали, корректно перекусывали у фуршетных столов и коротко уважительно кланялись, если встречались взглядом с императором.
— Я не сплю, — пробормотал он, открывая глаза. — Я просто сейчас помру. Устал как собака.
— Нет уж, ты давай, бери себя в руки. Тебе же надо себя показать.
— Угу… Может, немножко магии?
— Немного тоника вам не повредит, — предложил Селсид. — Сейчас принесут. К тому же терпеть осталось недолго.
— А завтра снова?
— Завтра — просто развлечения. Они переживаются намного легче. И вам дадут выспаться. Спальня для вас приготовлена вполне уютная, мы её проверили.
— Это в каком смысле?
— В смысле безопасности, конечно, — телохранитель ухмыльнулся в сторону.
— Стоп! А как насчёт камер видеонаблюдения? Они в спальне имеются? — Усталая расслабленность сразу куда-то делась, Илья снова был собран и насторожён.
— Мда… Камеры есть. Но мы не будем смотреть.
— Чего?! Нет, судари мои, вы их отключите! Причём не у себя на пункте охраны, а руками, прямо в комнате. Из сети выдернете! Только так!
— Хорошо. Отключим, При вас. Обещаю.
Хорошенькая официантка в строгой белоснежной форме принесла юноше бокал чего-то пузырящегося, ароматного, как оказалось, приятно щекотавшего язык. Он приободрился ещё до того, как попробовал тоник. В какой-то момент, танцуя с Мирним заключительный танец, он заметил, как Санджиф, вставший в паре с Машей (да, собственно, он не отходил от неё весь вечер), смотрит на свою избранницу. Илья покосился на жену. Ему вдруг захотелось, чтобы этот день никогда не кончался, и так же страстно, как до того он желал, чтобы всё это завершилось наконец.
— Тебе здесь нравится? — спросил он свою супругу, когда они вальсировали.
— Здесь удивительно! — воскликнула она, взглянув на него восторженно. Такой взгляд заставил его душу вспыхнуть — это было чарующее чувство.
— А завтра снова бал и снова праздники…
— Ты знаешь, мне приготовили такие удивительные платья для второго дня и для третьего. Причём все с завышенной талией. Хотя все они стройнят. Намекнули, что лучше носить такие, чтоб у обывателей сохранялась надежда.
— На что?
— Как на что? На то, что я в положении.
— Интересно, им-то какое дело?
Она тихонько рассмеялась, лукавая, как сама красота, дразнящая, но ускользающая из рук.
— Им-то как раз самое большое дело. Личную жизнь знатных, богатых и известных людей обыватели любят зачастую намного больше, чем собственную.
— Как изящно высказано.
— Но это правда!
— Что ж, я рад, что тебе всё здесь кажется терпимым.
И, увлёкшись мыслями о Мирним, машинально исполнял обязанности хозяина, провожающего гостей и не забывающего пригласить их на завтрашнее веселье. Всё это было формальной церемонией, поскольку знать и прочие приглашённые отлично знали, когда и куда являться и кто будет потом продолжать веселиться в императорском дворце, а кто отправится в Собрание при здании Совета. Но одной из обязанностей Ильи было произнесение речей, которые для него заблаговременно написали, и он старательно исполнял их сейчас, как актёр — роль.
Оказалось, её не так сложно играть.
К дверям спальни Илью сопровождали все его спутники, ни один из которых не переступил порога, а также все телохранители, которые, наоборот, в покои вошли и принялись отыскивать и снимать с опор крохотные видеокамеры. Закончив работу, Селсид Клар сдёрнул с пояса какой-то прибор с тёмным экранчиком и повёл им перед собой.
