– Да, я знаю, – курсантка слабо улыбнулась. – Я понимаю это и сама. Но магия для разговоров не нужна.
– Ты будешь там абсолютно беззащитна.
– При наличии целой армии поблизости? Конечно, вероятность моей гибели чуть велика, чем в обычной жизни… Риск не выше, чем в любой боевой операции, на которую я отправлялась, имея в наличии все свои способности. Однако полагаю, оно того стоит.
– Ты, я надеюсь, не хочешь таким образом свести счеты с жизнью?
– Разумеется, нет. Если б хотела, изначально не взяла б с собой Алана. Это же он меня вытащил. Вряд ли кто-то другой смог бы меня спасти.
– Хорошо, – вздохнул Один. – Попробуем. Ты, конечно, меня не убедила. – Он улыбнулся, на этот раз искренне. – Хотя твоя позиция мне нравится. По отношению к своим былым сторонникам, я имею в виду. Как понимаю, нынешние сторонники встретят такую же самоотверженность с твоей стороны, если возникнет необходимость.
– Разумеется…
– В критической ситуации устойчивость взглядов полезнее, чем полная и абсолютная преданность. Показательнее… Хорошо, я разрешаю тебе попробовать. Завтра, потому что на завтра же назначен штурм. Так что ты навестишь своих старых друзей как раз накануне штурма. – Он поднялся и в этот миг показался Кайндел просто огромным. – Вика, будь осторожнее, хорошо?
– Хорошо… Мстислав…
– Один-один, – усмехнулся глава ОСН.
И вышел.
– Может, я пойду с тобой? – спросил Шреддер.
– Нет, – холодно ответила она.
Девушка держалась холодно, потому что чувствовала – достаточно какой-нибудь одной мелочи, и он не выдержит, попытается просто запретить ей. С представлением о том, что близкие взаимоотношения дают обширные права разрешать и запрещать, спорить было бесполезно, по крайней мере сейчас. И Один Эйву не указ. Конечно, курсантка сумела бы настоять на своем, но сил у нее было мало, и тратить лишние на урезонивание своего мужчины не хотелось.
Он молча смотрел, как Кайндел вытаскивает баночку, откупоривает ее и капает оттуда на ватку.
– Что это?
– Нашатырь. На всякий случай.
– Я пойду с тобой.
– Я сказала нет!
Короткое молчание в ответ. Она чувствовала себя под прицелом десятка глаз – на нее смотрели и ребята из ее команды, и Варлок, и Кериан, и еще трое врачей, взятых «на всякий случай». Каждый с каким- то неестественным напряжением следил за тем, как она снимает с себя кобуру с пистолетом, разгрузочный жилет, освобождается от перевязи с ножом, а потом и от защитного артефакта. Никто не возразил ни словом, ни жестом, но смотрели с таким непониманием и недовольством, будто ее самодеятельность ставила под угрозу само существование мира.
– Я люблю тебя, Айна, – проговорил Шреддер. Словно здесь, кроме них, никого и не было.
Все как по команде отвернулись и сделали вид, что у них тут накопилась уйма важных дел.
Кайндел улыбнулась ему в ответ, хоть и чуть погодя.
– Не могу уверенно сказать то же самое о себе, но что-то подобное и со мной происходит. По крайней мере, ты мне очень дорог.
– Давай я все-таки пойду с тобой…
– Нет уж. Если что пойдет не так, спокойно встретимся в следующей жизни. Идет?
– Не очень, – вздохнул мужчина.
Она наконец выбралась из машины (не без помощи Кериана, но тот старался поддержать ее под локоть так, чтоб это было не слишком заметно со стороны). Автомобиль был припаркован в сторонке, и для того, чтоб добраться до нужного дома, требовалось пройти добрых двести метров – расстояние при ее самочувствии ощутимое. Поэтому, пробравшись сквозь оцепление, она остановилась, прислонилась бедром к влажному от дождя боку бронетранспортера – передохнуть – и глубоко вздохнула.
Военная техника окружила здание, занятое Кругом, плотным кольцом, пушки были нацелены, а в отдалении ждало даже несколько танков (видимо, тоже подправленных в соответствии с требованиями нового времени). О состоянии дел девушка спросила лишь однажды, уже в машине по дороге сюда, на Васильевский остров. Варлок коротко ответил: «Для них хреново, для нас – прекрасно!» – и уставился в ожидании вопросов. Однако задавать их она не стала. Ей, собственно, сейчас было не особенно интересно, каким образом Организация умудрилась за пять дней так прижать противника.
Важен был сам факт.
Помимо военной техники поблизости теснилось несколько обычных автомобилей, снабженных самой лучшей магической защитой (девушка смутно различала это, вполне понимая, что такой уровень магического зрения – самое большее, на что она может рассчитывать после случившегося). Рядом с одним из них плотной группкой держались иавернцы. Их легко было отличить от оэсэновцев по одежде – необычный покрой, цвета, даже обувь странная – и по выражениям лиц. Заметив взгляд Кайндел, один из гостей отделился от группы, направился к девушке, поклонился ей и длинно поприветствовал на ромаленском наречии.
– Лорд не отпустил сюда Илванхада, тот нужен ему в Ромалене. Меня зовут Айнуладар. – И, неверно истолковав удивление в ее глазах, пояснил: – Я родом из Олвоэра, южанин.
И она поняла, в чем дело. Один и прочие офицеры ОСН могли рассматривать эту ситуацию как угодно, но с иавернской точки зрения правитель прислал своих воинов не кому-нибудь, а своей названой сестре, и именно ей командир отряда непременно должен был представиться. Он и сделал это, как только смог. Теперь курсантка при желании могла бы отменить любой приказ главы ОСН, данный этим людям, – они стали бы подчиниться именно ей.
Поэтому в ответ она кивнула иавернцу с большой любезностью. И сделала жест, мол, продолжайте заниматься тем, что вам поручено.
– Ну как, идешь? – спросил Варлок.
– Иду.
– Ну… Ни пуха, ни пера…
– Иди к черту.
И направилась ко входу в здание.
В Бугском переулке адепты Круга – не будь дураки – заняли здание Санкт-Петербургской инженерной академии, не так давно отремонтированное. Да и вообще оно выглядело превосходно. Шагая к стеклянным дверям, девушка ощущала на себе чужие взгляды, но держаться невозмутимо ей удалось без труда – сказывалась усталость. Чтоб бояться, нужны какие-то резервы сил, а их не было. Медленно поднимаясь по ступеням, Кайндел снова пыталась продумать, что бы такое убедительное сказать, но пока слова не давались. Со своими она держалась так, словно хранила в уме безупречную, поистине Демосфенову речь, которой хватило бы на то, чтоб перевернуть целый мир.
На самом деле у нее не было готово ни слова.
Она остановилась перед дверями и терпеливо посмотрела на фигуру, замершую за стеклянным панцирем, словно экспонат музея. Короткий поединок взглядов – и та все-таки шевельнулась. Девушка узнала этого человека, и слова непринужденного приветствия, уже вертевшиеся на языке, оставила при себе. Этот человек был из тех, кто никогда не воспримет ее дружеского жеста.
Он смотрел на нее враждебно и молчал. Потом из-за его спины выступил другой.
– С ума сойти, – проговорил он. – У тебя хватило наглости явиться сюда, Аэда…
– Здравствуй, Туман. Давно не виделись.
– У тебя хватает наглости после всего, что ты сделала…
– Наглости мне не занимать. Можно пройти?
– Чего тебе надо? – спросил ее первый.
– Поговорить.
