— Не будет никакого боя, — возразила Алов.
— Откуда ты знаешь? Забирай свои вещи и марш в Хладир. Без разговоров.
— Я хочу быть с тобой.
— А, может, не со мной? — не выдержала Хильдрид. — Может, с Хаконом?
Дочь пожала плечами. Либо она не испытывала почти никакого смущения, либо же искусно прятала свои чувства.
— Что у тебя с ним? — мать поджала губы, сверля девушку взглядом. Но на этот раз выражение ее лица почему-то не оказывало никакого воздействия, и в голову женщины закралось понимание — Алов вовсе не безвольна. Просто она предпочитает не спорить, если речь идет о вещах для нее не слишком важных. Но в других случаях покорная овечка может превратиться в дикую кобылицу, с которой не справятся и десятеро сильных мужчин. Она и в детстве была такой — вспомнила Гуннарсдоттер.
Девушка снова передернула плечами.
— Я его люблю, — ответила она.
Хильдрид долго молчала.
— Замечательно, — сказала женщина наконец. — Просто замечательно. Ну, а он тебя?
— Говорит, что любит.
— Так-так… У вас с ним было что-то?
Алов спокойно смотрела в глаза матери.
— Да. Было.
Мать опустила взгляд первой.
— Я очень рада, что ты способна сказать мне прямо и в глаза все, что угодно. Но не слишком ли опрометчиво ты поступила, взойдя на ложе человека, который пока и не думал просить твоей руки? И, полагаю, не подумает.
— Почему ты так считаешь?
— Он — будущий конунг.
— А что, конунги не женятся?
— Женятся, но на равных. И потом, он младше тебя на год.
— Ну, и что из того? Он сказал, что посватается ко мне, как только станет конунгом.
— Как только он станет конунгом, он сможет выбирать жену из десятков и сотен знатных семейств. Конунгу потребуются союзники. Он может пожелать заключить договор с конунгом Дании. Или Свитьота, если там появится конунг. И решит закрепить союз браком с конунговой дочерью. Ты об этом не подумала?
— Я согласна на роль младшей жены, — безмятежно ответила Алов.
— Хакон — христианин. Он может жениться только однажды — так велит ему его вера.
— Младших жен христиане называют любовницами или наложницами. Мне разве не все равно, как меня будут звать?
Хильдрид опустила голову.
— Я думаю, твой отец хотел бы, чтоб ты вышла замуж по закону. И — заметь — прежде, чем взойти на ложе мужчины. О себе я уж и не говорю.
— Мой отец, наверное, хотел бы, чтоб я была счастлива. Да и ты, мама, стала законной женой отца лишь после того, как понесла. Разве ты от этого меньше его любила?
Дочь Гуннара покачала головой.
— Нет, не меньше. Но, выйди я замуж по закону с самого начала, все было бы куда спокойнее.
— И не так интересно, да? — глаза Алов вспыхнули. То ли насмешкой, то ли интересом — ее не поймешь.
— Довольно. Забирай вещи и отправляйся в Хладир.
Несколько мгновений девушка молчала, разглядывая мать, которой под ее пристальным, изучающим взглядом стало не по себе, потом отвернулась.
— Если меня украдут из Хладира, ты будешь виновата, — бросила она через плечо.
— Не мели ерунды.
Хильдрид вздохнула с облегчением, когда Тормод помог Алов спуститься с борта и вынес ее на берег.
Почти всю ночь она проворочалась без сна, хотя прекрасно понимала, что надо взять себя в руки и подремать хоть немного. В походе нужны крепкие руки, ясный ум, а откуда они возьмутся, если она не поспит? Гуннарсдоттер закрывала глаза и пыталась сосредоточиться на мыслях о море и ветре, а то начинала считать шпангоуты или доски на бортах. Но неудержимо из глубин сознания наплывал образ дочери, говорящей ей о своей связи с Хаконом.
Она поняла, что не уснет, и резко села. Сигурд предлагал ей и эту ночь ночевать в лофте, но женщина отказалась и устроилась прямо на берегу, вместе со своими викингами. Жестковато, конечно, но не спится ей вовсе не поэтому. Она встала, подобрала с земли свой плащ, на котором лежала, и закуталась. Последнее время она сильно мерзла. Осторожно ступая, чтоб не отдавить кому-нибудь из спящих руку или волосы, женщина выбралась на берег и пошла туда, где дремал ее корабль.
В ночной полутьме, густой, как торфяная вода в медленной речке, ее драккар показался ей как две капли воды похожим на «Змея». Но «Змей» сейчас далеко, на нем ходит Орм. Хильдрид погладила просмоленный борт.
— Ты меня не подведешь, не так ли? — прошептала она, улыбаясь. Ей показалось, что теплое дерево ответило согласием.
— Куда ты, Хиль? — позвал Альв.
Она на миг обернулась.
— Тише, всех перебудишь. Решат, что Эйрик на подходе.
Альв хмыкнул.
— Ты что, и дальше собираешься ходить за мной по пятам? — спросила женщина.
— Не по пятам. Но ходить буду.
— Альв, неужели мне по берегу погулять нельзя?
Он подошел сзади и осторожно обнял ее. Прижал к себе. Он уже привык проделывать это медленно, как бы давая женщине возможность мягко высвободиться из его объятий и тем самым избежать размолвки. Реакцию Хильдрид никогда нельзя было предугадать.
На этот раз женщина не отстранилась. Но и не прижалась — рассматривая корабль, она делала вид, будто ничего не происходит. Он попытался повернуть ее к себе, но Гуннарсдоттер воспротивилась. Отступая, Альв лишь поцеловал ее в затылок. Взял за плечи, сжал. Хватка была не из слабых, но все равно воспринималась как ласка.
— Послушай, сколько лет тебе было, когда ты завел себе девушку? — вдруг спросила женщина. Она и сама не понимала, почему этот вопрос вырвался у нее.
Она ожидала, что он ответит грубо или насмешливо, но викинг, казалось, даже не удивился. Лишь помедлил немного.
— Четырнадцать. Она была рабыней.
— И что? — заинтересовалась Гуннарсдоттер. Обернулась и посмотрела на него так лукаво, что он решил — это такая игра. Попытался схватить ее в объятия, но женщина ускользнула. Альв не удивился — с Хильдрид никогда не знаешь, чего ожидать.
— Ничего. Встречались зиму, потом она забеременела от одного раба, и им позволили жить вместе.
— А со свободными?
— Было и со свободными. Когда мне было семнадцать, я встречался с дочерью одного бонда. Долго, полтора года… Почему ты спрашиваешь?
— Так… Скажи, а если бы она забеременела, что б ты делал?
Альв с недоумением пожал плечами.
— Тогда я об этом не думал. Или думал… Теперь не помню. Думаю, в этом случае наши отцы что-нибудь решили бы. Отказываться я не собирался, если ты об этом.
— Нет-нет, не об этом, конечно.
— Тогда что же? Что случилось? Ты все-таки собралась за меня замуж?
