– Когда имеешь дело со смертными, этот процесс слишком уж сложно проследить.
– Несложно, если принять во внимание, что любой человек способен к перерождению. Любой, у кого на это достаточно душевных сил.
– То есть смертный вырожденец попросту не перерождается?
– Да. Его душа умирает с ним. Или раньше.
Оттар задумался.
– Так значит, любой смертный может стать бессмертным? В смысле, в другой жизни. Да?
– Все в руках каждого, – улыбнулась девушка. – Если дух силен, ему будет дано бессмертное тело – таков закон существования.
– И ты говоришь, что не несешь новую веру? Новое учение? Скольких ты сможешь утешить? Ведь многим смертным не хватает только надежды. Они примут твое учение с радостью, – он встал. – Этим и стоит заняться.
– Ты прямо сейчас собираешься этим заняться? – рассмеялась она.
– Нет, – решительно отмел Оттар. – Сперва пообедаю. Это точно!
Роман Дэйна и Такэды протекал неспешно и, как ни странно, строго в соответствии с традициями клана Накамура. Время от времени младший сын Мэльдора Армана заваливал свою избранницу знаками внимания – как грудами цветов, так и частыми ночными концертами под окнами (он был законопослушен, потому шумел исключительно в ночь с субботы на воскресенье, только пятнадцать минут и не каждую неделю). Она с удовольствием принимала мелкие подарки, проводила с Дэйном время, но если он исчезал на недельку или две, никогда не выражала возмущения по этому поводу.
По традициям клана Накамура между знакомством и помолвкой должно было пройти не меньше десяти лет, и не менее пяти – между помолвкой и браком. Женщины-Накамура знали, что такое ожидание. Когда мужчины совершают подвиги и творят историю, их спутницы должны терпеливо блюсти семейный очаг – так говорили матери этого клана своим дочерям. И дочери, конечно, запоминали.
Такэда не знала, почему Дэйну так трудно было превратить их «конфетно-букетные» отношения в более близкие – о проклятии она не знала. Но воспринимала как должное и его отлучки, и странные ухаживания.
Прошло два года, прежде чем молодой человек решился сделать ей официальное предложение. Правда, оно прозвучало в такой форме, что девушка ничего не поняла. Дэйн поджидал ее близ метрополии, сидя в густой кроне груши (чтоб не бросаться в глаза дозорным), и, когда она проходила неподалеку, собирался эффектно спрыгнуть, но вместо этого банально сверзился. На шум отреагировала система безопасности и Арману пришлось улепетывать. Он метко швырнул в Такэду букетом и на бегу выстрелил заранее заготовленное предложение руки и сердца, которое в результате прозвучало приблизительно: «Я те… лю… Вых… за… ме… за-а-а!».
Девушка, конечно, ничего не поняла.
Следующего случая ей пришлось ждать еще год. На этот раз молодой человек, как раз закончивший курс демонологии, решил использовать какого-нибудь демона – надо ж было показать любимой девушке, что в магических науках он преуспел. А если уж доказывать, то доказывать по полной программе. Раздобыв каталог демонов, Дэйн выбрал самого мощного из тех, что мог надеяться вызвать и подчинить без посторонней помощи.
С выбранным демоном он возился больше трех недель. Тот оказался куда сильнее, чем Арман ожидал, пару раз чуть не вырвался из тисков заклинания, и в ходе подчинения всерьез попытался сам подчинить своего пленителя. К счастью, рядом оказался Гэр Некромант, к которому младший сын Мэльдора на всякий случай обратился за консультацией, он, образно говоря, дал демону щелчок по лбу. Тот утих.
Результатом трехнедельных трудов стал демон-гигант, обладающий множеством способностей, в частности, способностью к трансформациям, к изменению голоса, цвета и консистенции чешуи. Теперь он был покорен и готов сделать все, что угодно. Для большего эффекта Дэйн заставил его принять боевую форму, разукрасил яркими лентами (морда демона подрагивала в негодовании от такого надругательства, но подчинение держалось прочно) и отправил петь Такэде серенаду.
Демон мог спеть эту серенаду хоть тенором, хоть басом, хоть контральто – на выбор. И можно было побиться об заклад, что, немного подрегулировав голос, он дал бы фору любому приличному оперному певцу. Но спеть ему не дали. Как только это существо оказалось в непосредственной близости к Такэде и взяло гитару на изготовку, на него немедленно накинулись отец и брат девушки. Оба были хорошими магами, и от демона в несколько мгновений осталась лишь жалкая кучка пепла.
– Да что же это такое! – воскликнул Дэйн, сползая по водосточной трубе, как только отец и брат его избранницы удалились за совком и шваброй. – Не везет.
– Привет, – по своей привычке чуть растягивая слова, произнесла Такэда. Язык Накамура был неспешен, как их традиции. – Жалко, что я не догадалась сразу, что это от тебя.
– Нервные у тебя родственники.
– Пожалуй, – она улыбнулась. Потом в одно мгновение стала очень серьезна. – Знаешь, мои родственники… не в восторге от твоих ухаживаний.
– Слишком громкая музыка по ночам? – догадался он.
– Ну… Не совсем, – девушка смутилась. – Словом, ты сам. Мой отец не очень любит Мортимеров.
– Ну, он не одинок в своих чувствах. Ты можешь успокоить своего отца – к Мортимерам я уже давно не имею отношения. Я давно уже Арман… Ну ладно, не так давно, но все равно.
– Думаю, для моего отца эта разница малозначительна.
– Ни фига себе! Разница огромна! Мортимеры – клан, Арманы – семейство, и вообще…
Такэда залилась смехом. Смеющаяся, она была очаровательна, и особенно ей шло длинное алое платье, в котором она была на этот раз. Ничего удивительного – при отце, строгом ревнителе традиций, она редко появлялась в брюках и тем более в рокерской коже. Дэйн почувствовал, что заливается краской под цвет ее платья.
– Ты же все прекрасно понимаешь, – сказала девушка. – Отца не проведешь. К тому же у тебя очень плохая репутация.
– Но я давно исправился. Я давно стал таким респектабельным, что просто противно.
– Трудно себе представить, что именно ты называешь «респектабельный».
– Хорошо, согласен. Относительно респектабельный. Зато со мной не соскучишься.
– Вот это верно.
– И я достаточно обеспеченный… ну, чтоб содержать семью.
– В самом деле? – на губах Такэды застыла чуть ироническая улыбка, которая делала ее лицо совершенно неподвижным, будто маска. – И что же?
– Ну, так… Э-э… Но для тебя-то мои ухаживания… Ну, они тебе не неприятны?
– Довольно приятны. Даже забавны. – Девушка вспомнила, как выглядел боевой демон в лентах и фыркнула.
– Ну, так тогда, может, ты и мое предложение примешь?
– Смотря какое.
– Да я собрался жениться. И если ты согласишься выйти за меня… – с деланой небрежностью проговорил Арман.
– А если я не соглашусь, то на ком ты собираешься женишься? – деловито поинтересовалась девушка.
– Что я, дурак – жениться на ком-то еще?!
– Хм…
– Не обижайся. Такэда! Просто я хотел сказать, что ни на ком другом жениться не собираюсь – только на тебе. Ну, пожалуйста. Согласись. Ведь я тебе не противен, а?
– Нет, конечно. Ты мне нравишься. Очень нравишься.
– Есть какое-то «но»?
– Только одно, – вздохнула девушка. – Мой отец не даст согласия на этот брак. Равно и наш патриарх – тоже.
– Но…
– Без их согласия я за тебя выйти не могу. Никак не могу. Наши традиции говорят… Между прочим, сюда
