оптимизмом, а во-вторых, неким рассуждением о том, что любой немецкий ветеран сейчас припишет появившееся чувство тревоги той неизвестности, которая его ожидает впереди. Ведь немцам предстояло под вражеским огнём форсировать реку, а потом нейтрализовать оборону русских вокруг Слонима. Ещё меня успокаивали воспоминания о выживших во время Финской войны тысячах русских бойцов, которые в прошлой реальности погибли. Даже если у нас здесь ничего не удастся, они грудью встанут на пути коричневой заразы. К тому же не только у немцев есть хорошие бойцы, у нас тоже они имеются. Вон, Шерхан, или Якут, да они любого немецкого ветерана стоят. А Ряба – превзойдёт по своим качествам любого немецкого командира роты, а, может быть, даже и батальона. Если бы вдруг так случилось, что итог этого противостояния могли решить по одному представителю от каждой стороны, то я, не колеблясь, доверил бы это Шерхану. И в итоге этого боя не сомневался бы ни секунды, а во время самого поединка и вовсе пошёл бы отсыпаться.
Эх, если бы было всё так просто! Если бы всё решали личные качества наших бойцов! Мы бы нашли по всей России такое же количество хороших солдат, как и у немцев, а может быть и намного больше. Но где нам взять такую мощную организационную и направляющую машину, как их вермахт? Тут одну бригаду-то еле-еле довёл до управляемости, присущей практически каждой немецкой дивизии. А о таком чётком взаимодействии с авиацией или другими родами войск, как у немцев, даже и мечтать не приходилось. Только личные контакты с командирами профильных частей могли помочь этому взаимодействию. Ну и ещё, конечно, хитрость, использование авторитета верховного командования и так далее. Но не каждый же командир пойдёт на подлог? Это мне всё известно про наше печальное будущее, поэтому по большому счёту и наплевать на карьеру и обеспеченную, почётную старость. А другие-то живут только этой жизнью и понимают, что их может ожидать, если они не будут следовать предписанным инструкциям.
Наконец я прервал уже заметно затянувшееся молчание после доклада Вихрева. Мысли о вещах, не связанных с сегодняшним днём, сразу, как и всегда, куда-то исчезли. Всё заполнила забота о предстоящей операции. Я начал с пристрастием выспрашивать, что ему сообщил по рации Осипов. Майору последний раз удалось связаться с командным пунктом моего заместителя в 3:10. На тот момент немцы под прикрытием артиллерии заваливали болотистый берег Зельвы строительным мусором и брёвнами. И это они делали в нескольких местах, так что совершенно не ясно было, где они проведут форсирование реки. А чтобы плотно перекрыть все направления возможного главного удара, не было ни огневых, ни людских ресурсов.
Отправив Вихрева отдыхать, я остался на НП. Там, буквально висел над радистом, заставляя снова и снова вызывать или НП, где находился Осипов, или штаб 681-го артполка. Наконец, в 7:40 удалось связаться с Осиповым. Связь была препаршивейшая, в наушниках стоял вой и грохот, сквозь этот шум лишь изредка прорывался голос моего заместителя. Шла довольно мощная бомбёжка наших позиций вдоль берега реки Зельва.
Из разговора с Виктором Александровичем я уяснил, что эта уже не первая бомбёжка. Немцы начали боевые действия в четыре часа утра с авианалёта, под его прикрытием попытались форсировать Зельву. Но у них ничего не вышло. Помешали этому даже не наши пушки и средства ПВО, а самолёты 9-й авиадивизии. Всё-таки Черных продолжал выполнять своё обещание, прикрывать с воздуха нашу бригаду. Правда, силы были неравные, с нашей стороны в воздушном бою участвовало только четыре МИГа против шести 'Мессеров' и целого роя Ю-87. Хотя все МИГи были сбиты, но и немецких стервятников им удалось хорошо проредить и заставить бомбардировщики сбросить свой смертельный груз мимо наших позиций. Когда немцы, несмотря на неудачную бомбардировку, попытались всё-таки форсировать реку, прилетело пять наших СБ-2. Они, несмотря на то, что бросали бомбы с большой высоты, из-за очень плотного зенитного огня немцев, всё-таки осадили зарвавшихся гитлеровцев. Этому поспособствовал и огонь бригадных пушек.
После того боя немцы успокоились и до 7:30 не предпринимали никаких действий. И только недавно начали свой второй авианалёт. Реку пока форсировать не пытаются. В конце нашего разговора я приказал:
— Как только немцы форсируют Зельву и закрепятся на восточном берегу, немедленно давай команду на начало операции. Если же удастся отбиться от фашистов, то эту команду давать в 10:00. Тем более если наши наблюдатели на шоссе не ошибаются и 'коробочка' уже полна.
Затягивать начало операции в надежде, что в зоне обстрела гаубиц соберётся больше немчуры, опасно, можно оказаться и на 'бобах'. Сам я собирался начать атаку силами мехгруппы тоже в 10:00.
Глава 20
С восьми часов утра началась подготовка к предстоящему бою. Хорошо, что ни самолеты, ни артиллерия немцев нас не тревожили. Это позволяло без всякой нервотрёпки, основательно готовиться к предстоящему рейду. Гитлеровцы, оставленные перед нашими боевыми порядками, только изредка постреливали из пулемётов и миномётов. У заслона на параллельной просёлочной дороге происходило, примерно, то же самое.
В 9:05 по рации удалось связаться и с Осиповым. Он ещё раз доложил, что наблюдатель по рации подтвердил, что всё свободное пространство за два километра от моста забито немецкой техникой. Корректировщики гаубичных артполков, докладывают, что на шоссе в несколько рядов стоят автомобили, и бронетехника в ожидании, когда будет деблокирована дорога. Правда, с этим, у передовой части вермахта ничего не вышло. Атаку немцев, хоть и с большими потерями, но отбить удалось. Они оставили на берегу реки Зельвы шесть танков и два бронетранспортёра, живой силы противника уничтожено было тоже немало. Как передал майор:
— Даже вода в реке поменяла свой цвет – стала красноватой от крови фашистов.
В отражении этой атаки очень большую роль сыграли красноармейцы, потерявшие свои части. Ещё со вчерашнего утра штабом 681-го артполка были предприняты действия по задержанию и формированию из отступающих военнослужащих стрелковых взводов, которые и занимали окопы вдоль берега реки. Более ста семидесяти человек удалось организовать и усилить ими нашу оборону. Ещё вчера вечером, во вновь образованных взводах числилось 257 человек, но за ночь восемьдесят из них дезертировали. Но зато оставшиеся ребята сегодня показывали чудеса мужества, и никто из них не запаниковал даже во время немецкой бомбардировки.
Сбежавшие негодяи вряд ли получат счастливую, беззаботную жизнь. Теперь не только немцы их будут мордовать, но и любой наш патруль задержит, и вряд ли будет с ними особо церемониться. По одной простой причине – у них нет никаких документов. Все их бумаги теперь в сейфе особиста 681-го артполка. По моему распоряжению у всех задержанных нами военнослужащих документы изымались и до нормализации обстановки должны были храниться в особом отделе. Исключение было сделано только для партбилетов, да и то по очень сильному настоянию Шапиро. Который, как только не клялся, что член ВКПб ни за что не отступит без приказа. Я ему поверил, и сейчас был этому только рад. Действительно, не только член партии, но даже ни один комсомолец не сбежал.
Ну, пусть даже сбежавшие трусы и найдут сейчас себе тихое пристанище. Но, как только мы остановим фашистов, и начнёт нормально функционировать аппарат НКВД, этим гадам скрыться не удастся. Всё равно их подлость и нарушение присяги раскроется, и наказание будет неминуемо. Все их данные есть в особом отделе и их обязательно передадут по инстанции. Этим же методом я приказал пользоваться и Курочкину, когда он будет формировать новые роты из отступающих и потерявших свои подразделения красноармейцев и младших командиров. Ясно же, что на чистом сознании и любви к Родине эти растерявшиеся люди не пойдут под пули.
В 9:30 я приказал капитану Лысенко силами танков Т-34 провести разведку боем. Нужно было перед нашим артобстрелом 152-мм гаубицами окончательно выявить места расположения 88-мм зенитных орудий немцев. Эта вылазка показала ошибочность моей уверенности, что против нас будут действовать только две 88-мм зенитки. Оказалось, что орудий четыре, и кроме этого в немецких порядках было три танка T-IV. Да! Немцы были мастера преподносить неприятные сюрпризы. Но мы тоже были не лыком шиты и в 10:00 это показали. Двадцатиминутный огонь из 152-мм гаубиц оказал на немцев шоковое воздействие. Это показала наша, следующая сразу после артобстрела атака, всеми силами мехгруппы. Сопротивления со стороны
