возвращаться в общую каюту. А там не побалуешь, особенно, когда на верхних нарах спит, смачно храпящий и громко чмокающий губами Василий.
У меня с Леной отношения развивались сумбурно, и извилисто. Понравилась-то она мне сразу, но я боялся показать это. Казалось, какая тут может быть любовь, когда ежечасно вообще стоит вопрос о возможности нашей жизни. Ещё мне представлялось, что такой человек как я, вряд ли может понравиться романтической Леночкиной натуре. Жёсткий, грубый, не терпящий возражений, при этом ещё вечно иронизирующий над собеседниками. Нежному, домашнему цветку, не такой нужен мужчина? Это убеждение сохранялось у меня всё время, пока мы были на суше. Но всё изменилось буквально за несколько часов после отплытия, когда мы с Леной, вволю отоспавшись, практически всю ночь болтали. Именно тогда я узнал очень интересный факт, который полностью переменил моё представление об её отношении ко мне.
Я узнал, что Лена была кандидатом в мастера спорта по гимнастике. Мне тут же вспомнилась картина, когда сразу после катастрофы я её подсаживал в кузов ГаЗели и делал это совсем не бескорыстным, а фривольным образом. Она безропотно позволила мне это, хотя могла спокойно обойтись и без моей помощи. С её-то подготовкой, она могла легко запрыгнуть в кунг, но ведь не сделала этого, а значит, тоже была совсем не против, со мной таким образом пообщаться. Эти воспоминания меня настолько вдохновили, что, как только мы остались наедине, я сразу же полез целоваться. С замиранием сердца я готовился уже получить по физиономии от оскорблённой девушки. Но сердце моё чуть не выпрыгнуло из груди, когда на свои несмелые поцелуи я неожиданно получил феерический ответ. Лена, прижавшись ко мне всем своим телом, начала жадно расцеловывать мою растерянную физиономию. При этом она еле слышно повторяла:
— А я думала, что ты совсем как айсберг! Холодный чурбан!
После этого эпизода мы упорно начали выискивать на нашем Ковчеге укромные места, чтобы уединиться. Но, как оказалось, не мы одни. Только мы находили такое укромное местечко, чтобы броситься, так сказать друг другу в жаркие объятия, как через несколько минут в том же самом месте оказывались или Наташа с Сергеем, или Вера с Виктором. Увы…! Плывущий среди ледяной пустыни, наш спасительный Ковчег вдруг оказался слишком мал для трёх горячих, влюблённых пар.
Естественно мне хотелось большего, чем поцелуи, получаемые украдкой, и я, с присущим мне энтузиазмом, стал активно разрабатывать план поиска укромных мест, где нам никто не помешает. Единственный вариант, который приходил в голову, использовать для наших встреч, время и место моей ночной вахты в рубке. Управлять рулём в течение всей вахты приходилось всего несколько раз, и он обычно всегда был укреплён в одном положении. Русло реки, пробитое водой в сплошном ледяном панцире, было довольно-таки прямым. Так что, можно было, особо не отвлекаясь на управление им, спокойно приласкать мою девочку. Правда, теперь в рубке стало довольно шумно. Ощущение было такое, как будто находишься метрах в ста от работающих турбин реактивного самолёта. Этот шум создавали многочисленные небольшие водопады, летящие с отвесных ледяных стен русла реки.
Но шум не помеха, а даже плюс, к тому же в рубке были установлены два длинных пассажирских кресла из кабин КамАЗа и МАЗа. Мало того, чтобы не мёрзнуть во время вахты, мы принесли туда и спальный мешок. Всё бы ничего, но в этот спальный мешок вахтенный забирался прямо в обуви, и не раздеваясь. Естественно мешок был грязен и не совсем соответствовал поставленной мною цели. Но это была не такая уж большая помеха, всегда можно было захватить на вахту своё собственное одеяло, а спальник использовать как матрас, прикрыв его простынёй. Больше меня волновал другой вопрос — как бы покрасивше обставить наше первое, длительное свидание. Но тут я вспомнил про свой стратегический запас.
Дело было в коробке из под конфет, полной разных семян. Её вручила мне мама перед нашим отъездом на дачу. Она накупила семена ещё прошлой весной для посадки их на полученном нами участке. Я, конечно, отнекивался, говоря, что нужно сначала построиться, а уже потом заниматься посадками, но она всё равно всучила мне эту коробку. Я, чтобы её не обижать, взял эту коробку, сунул её подальше в ГаЗель и благополучно забыл об этом. Но когда мы разбирали ГаЗель, я её нашёл за водительским креслом. Конечно, обрадовался такому подарку судьбы. Ещё бы, теперь, когда мы доберёмся до тёплых мест, у нас будут семена культурных растений. Не нужно будет заниматься селекцией диких предков этих овощей.
Теперь же, открыв эту коробку, я возрадовался совсем другому факту. Среди пакетиков с семенами лежала большая шоколадка. Это было грандиозно! Сначала я решил с шиком выложить этот деликатес на нашем вечернем ужине, чтобы устроить не простое чаепитие, а неожиданный, просто даже феерический праздник для слишком уж обделённых ощущениями вкусовых наших рецепторов. Представлял, каким восторженным визгом встретят девчонки явление этого чуда. Но, поразмыслив немного, решил оставить этот лакомый запас в качестве стратегического резерва, когда станет совсем уже тошно. Но сейчас поразмыслив, я всё же захотел воспользоваться третью этого маминого подарка. А, что? Пожалуй, самое тяжёлое время уже позади, а если вдруг и случится непоправимое, мы всё равно не успеем воспользоваться этим деликатесом. Наше железное корыто в несколько секунд пойдёт на дно вместе с экипажем. Пусть хоть сейчас девчонки порадуются этому изыску.
Мои мечты по использованию моего гастрономического стратегического резерва разрушил Серёга. Я как раз стоял на дневной вахте, когда он поднялся из кают-компании в рубку и сразу же мне заявил:
— Мишань, ты знаешь, я хочу жениться.
От неожиданности, я чуть не выронил бинокль, в который осматривал фарватер. В ответ я произнёс первое, что пришло мне в голову:
— Ну и женись на здоровье, кто тебе мешает! Я, может, тоже хочу жениться. На Ленке. Только вот никак тёплого места свободного от вас не найду. Слушай, Серёга, а давай объединим наши стремления. Договоримся, как это дело получше обтяпать. Я тут разработал один план, и если мы будем дуть в одну дуду, то наверняка это будет выполнимо для нас обоих.
И я рассказал Сергею о своей задумке, как уединится с девушкой на нашем тесном корыте. О шоколадке, естественно, я тоже ему рассказал. Мы с ним обсудили этот план, признали, что всё в нём вроде бы выполнимо. А если кто-нибудь из кают-компании будет мешать влюблённой паре, то уединиться в рубке можно и днём. Чтобы дело выгорело наверняка, решили и Виктора посвятить в этот замысел. Всё было бы вроде обговорено, но Сергей снова заявил:
— Так ты мне всё- таки не ответил на счёт женитьбы.
— Как не ответил? Я же тебе сказал, женись на здоровье! Можешь хоть каждую вахту жениться, а я буду всех держать в кают-компании, — подстебнул его я.
— Нет, ты не понял! Я официально хочу жениться.
— Как это официально? А ЗАГС где найдёшь?
— Вот ты и будешь нашим официальным ЗАГСом. Ты главный, тебе и справки выдавать!
— Ты что, с дуба рухнул? Какие ещё справки? Может быть, тебе ещё и печать на них поставить Озиной лапой. Иди, мужик, охладись на палубе, ты, наверное, в кают-компании перегрелся слегка!
— Да ладно тебе 'пыхтеть', я же серьёзно говорю. Понимаешь, какое дело, Наташка без официальной бумажки не хочет никаких дел. Вот я и подумал, ты капитан, значит, в твоём лице представлена вся официальная власть, и ты вправе выдавать любые документы.
— Да что она, совсем не въехала в ситуацию? Всё- таки не блондинка! Ты ей объясни, что вся бюрократия в нашем вновь образованном обществе появится не раньше, чем через много тысяч лет. Выведи её ночью на палубу, пускай ещё раз посмотрит на вторую луну, на эти, блин, ледяные горы, мимо которых мы уже четыре дня плывём. Пусть ещё раз осознает, как мы, по самое не могу, провалились в глубочайшее прошлое, аж в ледниковый период. Хрен знает, может быть, когда выплывем в тёплые места, там по земле ещё динозавры бродят. Объясни ты, наконец, своей пассии, что мы, вполне вероятно, единственные люди на этой Земле и, по большому счёту, ей выбирать не из кого. Пусть будет рада, что Бог ей хоть тебя подарил.
— Да знает она всё! И я ей не безразличен, зря ты говоришь, но упёрлась, как, чёрт знает, кто, и ни в какую. Всё твердит, вот когда выйду за тебя замуж, тогда я вся твоя, я, может, всю жизнь об этом дне мечтала, имею, говорит, полное право.
— Да…! Тяжёлый случай! Ладно, устрою я вам регистрацию. Вот закончу вахту и займусь канцелярией. Пустая общая тетрадь имеется, вот из неё я и сделаю журнал регистрации. А на листочке
