приоткрытый рот плачущей Лены. Эффект воздействия был довольно смешным — такой серьёзный плач прервался в одну секунду, и сразу же раздался изумлённый возглас:
— Что это? Шоколад? Обалдеть можно!
— Ха…! Это ещё что! Вот когда у нас будет свадьба, ты по- настоящему распробуешь его.
— Какая свадьба? Ты что, издеваешься надо мной? У нас и продуктов-то осталось, только на несколько дней. А ты, свадьба!
И снова очередной неожиданный поворот женской логики невероятно развеселил меня, в этом случае — мгновенный переход от пафосных рыданий, соответствующих торжественности момента, к весьма практичным заботам. Один- один, подумал я. Но вслух с невозмутимой серьёзностью произнёс: — Продукты продуктами, а свадьба свадьбой! Ты посмотри только, с какой скоростью мы двигаемся к югу. За эти дни прошли, наверное, уже тысячи полторы километров. Сама же должна чувствовать, что стало гораздо теплее. Да мы на одной пшенице ещё дней десять сможем продержаться, а кроме неё ещё есть картошка, и про собачье питание не забывай. Я уже пробовал грызть эти гранулы, и, знаешь, очень даже ничего. Вкуснее, чем пшеничная каша без тушёнки. Попробуешь, и тебя за уши от этих гранул не отдерёшь. Так что, мы ещё с месяц сможем прокантоваться на наших запасах. А за месяц при таком ходе, мы уже на экваторе окажемся. А там, пальмы, кокосы — ешь, не хочу!
— Твоими бы устами, да мёд пить.
— А что, разве я был не прав, что предложил плыть по реке? Да если бы мы сделали по-другому, например, двигались бы на 'Кировце', у нас бы давным-давно топливо кончилось и сейчас мы бы уже вмерзли в этот лёд. А так, солярки у нас больше двух тонны и даже ещё бензин остался. Сидим, можно сказать, балдеем, и даже о свадьбах думаем. Так что, 'кисуль', решайся. Вон, Сергей с Натальей завтра собираются жениться. Хорошо бы и нам вместе с ними. Сама говоришь, продуктов осталось мало. Вот и я тоже думаю, что подряд несколько свадеб мы не осилим. Не хочешь же ты, чтобы у нас, вместо праздничного блюда, в тарелки были только гранулы собачьего корма.
— Ох, умеешь же ты, Мишь, голову задурить. Да согласна я, хоть сейчас, идти с тобой под венец. И не нужно было устраивать этого представления в стиле дешёвых постановок провинциальных театров. Ишь ты, герой, просящий руки дамы своего сердца, стоя на коленях. Если бы я тебя не знала, точно бы послала к чёрту. Нашёл наивную простушку! Что ты, как в Чеховской пьесе. Мог нормальным, человеческим языком изложить, чего ты хочешь.
— А-а-а…! Вот я и говорю, что хочу! Тебя хочу, моё солнце! И хочу не просто так, а в извращённой форме. Чтобы у тебя была справка о том, что ты моя жена, а в идеале, ещё и фата надета на голову. Вот это я понимаю, секс бы получился! Можно сказать, нетрадиционный — сейчас же больше думают, где бы побыстрей перепихнуться, и никаких, чтобы, последствий. А нам не нужно беспокоиться о последствиях. Если и будут дети, то это уже от Бога.
— Ладно, извращенец ты мой любимый, пойду у тебя на поводу. Надену фату и…… если, конечно, ты её мне предоставишь.
И Леночка неожиданно ехидно захихикала. Меня это нисколько не смутило, и я, наигранно напыжась в ответ, произнёс:
— А, что? Возьму и предоставлю! У нас в ГаЗели метра четыре белой москитной сетки есть. Чем тебе не фата? Из этого куска даже три фаты получится, как раз столько, сколько на трёх невест нужно. Будете у нас как на картинках, только лучше.
— Какие ещё три фаты, ты же говорил, что замуж выходит только Наталья?
— А, может быть, Витьку удастся обломать и твою сестру? По крайней мере, желание такое у него есть, дело за Верой. Как думаешь, согласится она выйти за него замуж?
— Во, Верка, молодец! Сказала, что обломает парня недели за две, и вот вам, пожалуйста — он уже у её ног. Конечно, согласится! Витя ей нравится, и к тому же, она уже давно хочет замуж. И о ребёнке мечтает — ей даже ночами младенцы снятся.
Мы ещё минут десять обговаривали вопросы по организации завтрашней свадьбы. И в основном это были рассуждения Лены, во что ей одеться. Так как варианта было всего два, то и обсуждение получилось весьма коротким. К тому же моя обязанность вахтенного не располагала к длительным и подробным обсуждениям.
В том месте, где мы в данный момент проходили, река делала изгиб, и чтобы оставаться в центре фарватера, пришлось поработать рулём. В последнее время на поверхности воды появились ледяные глыбы, но, слава Богу, они в основном держались у берегов. Хотя некоторые из них выплывали и на фарватер. Уже три раза наш Ковчег таранил льдины. Хорошо, что они были небольшие, а уголок, приваренный на носу нашего корабля был мощным, поэтому пока все эти тараны обходились без проблем, хотя каждый раз заставляли нас изрядно поволноваться. После первого столкновения мы как 'напомаженные' бросились готовить единственное спасательное средство на нашем Ковчеге. Это была наша с Серёгой рыбацкая, двухместная резиновая лодка. Мы её надули и оставили на палубе, привязав к одной из стоек ограждения. Понятно, что она вряд ли смогла бы хоть кому-нибудь помочь, но это хоть чуть-чуть притушило страхи наших девушек.
Закончив рулить, я заговорщицки подмигнул Лене, пригладил её растрёпанные волосы и сказал:
— Ну, что моя принцесса! Мы с тобой вроде всё обговорили, теперь нужно дать возможность и Виктору, уломать твою твёрдокаменную сестрёнку. Давай договоримся так — сейчас ты идёшь в кают- компанию и передаёшь Вите, что я его жду на смену вахты. Пока Вере ничего не говори. Я приду и попрошу её подняться в рубку, чтобы осмотреть разболевшуюся руку Витька. Она уйдёт, а ты сможешь поговорить с Наташей о завтрашней свадьбе. Можете хоть до утра болтать. Но в одиннадцать часов вы должны быть готовыми к церемонии бракосочетания.
— Прямо, так уж и церемонии?
— А ты как думала? Всё будет на самом деле! И подписи в журнале 'Актов гражданского состояния' с выдачей официального свидетельства о браке, и музыка Мендельсона, и фотографии на память, а самое главное, жаркие поцелуи супругов. Ну ладно, нам, конечно, здесь с тобой хорошо, но время моей вахты уже подошло к концу. И тебе нужно идти за Виктором.
Поцеловав Лену, я отошёл к рулю, а она покорно, с несколько растерянным видом, направилась в кают-компанию. Через несколько минут в рубку поднялся Виктор. Мы с ним переговорили о наших планах, и я направился в трюм, выпроваживать наверх Веру.
После того, как она поднялась в рубку, нас с Сергеем буквально атаковали наши новоиспечённые невесты. У них сразу возникло миллион вопросов и пожеланий к проведению предстоящих свадеб. Шум стоял страшный, а его ещё солидно поддерживал Вася. Он, невозмутимо продолжая храпеть во сне, непрерывно насаждал вокруг себя оглушительные трели. Картина была ещё та. Поэтому, появившаяся минут через пятнадцать Вера, некоторое время, молча, озабочено наблюдала за нами, но потом и сама живо включилась в общую сумбурную беседу. И уже через некоторое время именно она начала управлять ходом дискуссии. Так и не дослушав моего сообщения, как будет проходить обряд бракосочетания, в своей грубоватой манере заявила:
— Ладно, мальчики, вы конечно ребята ушлые и можете женскому полу запросто задурить мозги, но в предстоящих хлопотах ни черта не понимаете. Идите лучше наверх, в свой мужской клуб и не мешайте нам подготавливаться к завтрашнему дню. И ещё, Миш, ты вроде говорил, что имеется материал для фаты? Вот и неси его сюда!
От непрерывного женского гомона у нас уже начали плавиться мозги, поэтому мы с радостью оставили кают-компанию в распоряжение наших дам и храпящего Василия. Уже находясь на безопасном расстоянии от нашего милого курятника — в рубке, мы злорадно подшучивали над нашим трактористом. Ведь когда он проснётся, вокруг него все мужики уже будут женаты. Ничего себе, ощущеньице. Серёга, ухмыляясь, предложил:
— А давайте ему из старой телогрейки и тренировочных штанов сошьём тряпичную бабу, только с такой он может вахту держать — ибо не разведён, а значит, не имеет право при живой жене снова жениться. К тому же храпит. Да и кандидаток уже нет. Так что, выбор не велик — или мозоль, или тряпишный имитатор. Га-га-га…!
И мы тупо ржали над нашим бедным Васьком. Наконец, сквозь смех, я всё-таки смог произнести несколько слов в его защиту:
