произнёс:
— Ну, ты и чудило — Малой! А ради чего, мля, мы тут, на морозе, глотки рвём! Ты хоть понимаешь, что точно определив тип судна, мы сможем быстро добраться до танков с соляркой. Или ты хочешь опять ковыряться трое суток, перекидывая эти горы снега?
И, обращаясь уже ко мне, он продолжил:
— Эх, Батя, вот бы этой горе мышц, ещё и мозгов побольше — цены бы этому Санчо Панса не было.
В разговор опять вступил Саша:
— Да ладно тебе, Хан, наезжать на парня. Ты лучше дело говори — что сам-то предлагаешь?
Флюр, оглядев всех, усмехнулся и изрёк:
— Как будто вы не знаете мои предложения — взрыв, только взрывом мы проложим путь к столь вожделенному топливу. Так уж и быть, я готов пожертвовать своим последним резервом тола, чтобы пробить борт этой посудины. Саня, если ты уверен, что это Волга-Дон, то тогда, по схеме, мы легко найдем, где расположены танки с топливом, пробиваем там борт и, насосом, выкачиваем солярки столько, сколько нам нужно. Перед этим, из гранатомёта сбиваем снег с нужного места, лопатами, или снегоуборщиком всё там подчищаем, и я начинаю священнодействовать. Думаю, часов за десять мы всё это сделаем.
Он посмотрел на Володю и добавил:
— Если, конечно, наш Интендант расщедрится на хорошую жрачку, ну и, естественно, на дополнительный стимул…
— Слушайте, а на кой ляд нам вообще тут задерживаться, — вдруг выдал Николай, — по всем расчетам у нас и так горючего хватит до Новороссийска, к тому же, мы и взять-то сможем тонны две, не больше.
— Расчёты — расчётами, а полные баки и цистерна нам явно не помешают, — подвёл я итог разговору и добавил, — к тому же, немного времени у нас есть, вряд ли, исходя из нынешних температур, Средиземное море начнёт таять раньше конца апреля.
Потом, глядя на Сашу, спросил:
— Санёк, а реально это — гранатомётом очистить борт от снега, а потом толом пробить ход к танкам этого теплохода. Не получится ли большой звиздец этому кораблю, да и нам — грешным?
Он, даже не думая, ответил:
— Насчёт звиздеца, это вряд ли, тем более, мы, на всякий случай, отъедем подальше. А вот поможет ли стрельба из гранатомёта, то тут — не знаю, но, по любому, стрелять надо, хоть лишний снег собьем. Корабль лежит на боку с уклоном градусов тридцать, образовалась хорошая железная горка, поэтому, снег должен сверху хорошо пойти, к тому же, ему есть, где собираться — вон какая ложбина образовалась у днища. У этого типа теплоходов ёмкости с топливом находятся внизу, даже ниже, чем дизеля, поэтому, если не убрать верхний снег, при взрыве завалит пробитое отверстие и его придётся откапывать вручную. Здесь есть ещё один нюанс — борта могут быть двойные и взрывать придётся два раза.
Выслушав это, я оглядел всех наших водителей и спросил:
— Будем откапывать это топливо или ну его, побережём наши силы?
Общий настрой высказал Сергей:
— А чего не размяться-то! Пока ехали, уже все, наверное, мозоли на заднице натёрли. К тому же, нормально поесть, да и поспать на кроватях можно будет. Ведь сейчас не так уж и холодно, всего-то -25 градусов — работать можно.
Выслушав это, я стал давать распоряжения:
— Так, тогда начинаем ставить лагерь по нашей обычной схеме, только не меньше, чем в километре отсюда. Потом пообедаем и укладываемся спать. Сейчас второй час ночи, допустим, что в четыре часа уже все улягутся, значит, подъём в десять часов утра. Затем, Саша и Флюр, на рабочем модуле ТТМа подъезжают к теплоходу и с крыши вездехода, гранатомётом, сбивают снег в нужном нам месте. Ну а потом уже будет видно, что дальше делать. Да ещё, чуть не забыл — Максим, ты залезь в наш кунг и затопи печку, ну а ты, Володя, предупреди наших дам, чтобы начинали готовить обед. Всё, по коням — время пошло!
Народ стал расходиться по своим вездеходам. Минут через двадцать мы уже начали устраивать новый лагерь, а около трёх часов ночи все уже сидели за столом в нашем кунге и обедали. Этот ночной обед был очень тихим и быстрым, проходил без особых разговоров и обсуждений. Все чрезвычайно измучились долгой дорогой и мечтали поскорее принять горизонтальное положение. Я уже в половине четвёртого лежал на своём спальном месте и как будто издали слышал, как убирались последствия нашего пиршества. Как обычно, заботу о мужском бытовом благополучии несли наши жёны.
На следующее утро я проснулся от шума отдалённых взрывов, подскочил от неожиданности и получил ощутимый удар по голове, наткнувшись на перекладину второго уровня наших нар. Громко выругавшись, я даже разбудил лежащего рядом Володю, который привстал, удивлённо смотря на меня и участливо, спросил:
— Ты что, Толь? Неужели даже тебя уже укатала такая жизнь, что кошмары снятся?
— Какие, нахрен, кошмары…? Ну, Конь и спроектировал нары, мог бы, гад, сантиметров на пять перекладину повыше сделать, — сказал я, потом снова матюгнулся и продолжил:
— Уже второй раз головой долблюсь, наверное, такую шишку набил, что теперь шапку без местного наркоза не натянешь. Слушай, Володь, ты никаких взрывов не слышал?
— Не, ну точно, тебе какой-то кошмар приснился, — ответил он, — вон, уже войнушка мерещится.
В этот момент опять раздалась серия отдалённых хлопков.
— Во, теперь-то слышишь! А то — кошмары, войнушка! Я уже забыл, когда последний раз сон видел, Состояние, как у робота — поработал, потом отрубаешься, а через четыре часа снова включаешься и опять та же самая работа.
Володю совершенно не обеспокоили услышанные звуки, он, даже не меняя тона, произнёс:
— А, это, наверняка, наши вояки с гранатомётом развлекаются. То-то я сквозь сон чувствовал, как с верхней полки Саня с Флюром спускались. Я ещё, когда они вышли, посмотрел на часы, было половина десятого, ну, думаю, полчаса-то я имею право ещё соснуть.
Этими словами он пробудил и во мне способность к осмысленным действиям и мыслям. Я посмотрел на свой хронометр и присвистнул:
— Вот это даванули! Уже одиннадцать часов! Что же они нас-то не разбудили? Ведь договаривались, устраивать подъём в десять часов. А они, судя по всему, и наших дам предупредили, чтобы те нас не будили и подождали с завтраком.
— Во, Батя, чувствуешь профессиональную заботу об отдыхе личного состава, — съязвил Володя, — а ты бы всех поднял в десять часов, и все кроме, наших саперов, мучились бы бездельем всё это время. Наблюдали бы из окна, как они обстреливают теплоход. А так, мы хоть лишний часок поспали.
С верхней полки свесилась голова Сергея, позёвывая, он произнес:
— А Интендант-то прав. Солдат спит — служба идёт! Я тоже слышал, как они перешептывались, но набиваться в напарники не стал. Коль они такие ответственные и добренькие, то мне и не грех, лишнее время поваляться в тепле.
И он громко заржал, разбудив всех остальных, правда, сам Сергей заработал подушкой по голове от лежащего рядом Валеры, который после этого воскликнул:
— Да, жалко, что ночую не на нижней полке, там можно было бы дотянуться до чего-нибудь более существенного, чтобы поучить тебя хорошим манерам.
В ответ на эти слова раздался всеобщий, громкий хохот.
Вот с таким хорошим настроением, полностью выспавшиеся и отдохнувшие, мы встали и начали одеваться. Николай послал Макса в женский кунг — чтобы он предупредил наших дам, что мы полностью готовы к завтраку. Пока он вместе с Машей и Галей носил уже готовые блюда, появились и Саша с Флюром. Их появление Николай встретил словами:
— Ну что, страдальцы за народное дело, намёрзлись на улице? Я бы, на месте Бати, распорядился, выделить вам по пятьдесят грамм коньячка. Пока мы тут спали, вы уже, небось, очистили от снега весь корабль.
