ответил он и продолжил:
— Поэтому, вы поедете первыми, а мы чуть в стороне и позади вас, я с ТТМа, пулемётом буду прикрывать ваши переговоры — это и будет наш бронепоезд. Открою огонь, если только увижу явно враждебные действия. И ещё, мужики, вы слишком близко к ним не подъезжайте, остановитесь метрах в десяти. Батя, тебе ещё мой совет — разговаривая с незнакомцами, не выходи из-под защиты двери ГАЗона и, в случае чего, сразу бросай гранату, а ты, Серёга, тут же газуй назад. Особо не нервничайте, мы с Ханом, прикрывая вас, будем за всем очень внимательно наблюдать. Если почувствуем какой-нибудь напряг, то, пока они дотянутся до оружия, мы их там всех положим.
— Ладно, Кот, пора выезжать, всё равно — всего не предусмотришь, — прервал я его, — но сейчас, я согласен, давай действовать по твоему плану.
Посмотрев в бинокль, и не увидев обнаруженный караван (по-видимому, было слишком низко и нужно было подниматься куда-нибудь повыше, чтобы расширить горизонт), я, повернувшись к Саше, добавил:
— Когда подъедем поближе, и можно будет уже рассмотреть всё в деталях, вот тогда, мы с тобой по рации и уточним все детали. А сейчас, как говорится — по коням и, как только что решили, мы идём первыми, скорость будем держать — километров 45. Всё, пока, удачи нам всем!
Потом повернулся к Сергею и скомандовал:
— Давай, Малой, заводи своего жеребца.
В это время Саша вылез из нашего вездехода, подбежал к ТТМу и забрался в него. Почти что сразу ТТМ тоже завели. Дав немного прогреться ГАЗону (я за это время успел выкурить сигарету). Сергей тронулся и начал набирать скорость. В зеркало заднего вида было видно, как несколькими секундами позже, весьма резво, за нами двинулся ТТМ.
Мы проехали уже километров пять, когда в бинокль стали уже отчетливо видны люди из каравана. Как раньше успел подсчитать Саша, их было четырнадцать человек, все были на лыжах, пятеро из них с автоматами. Двигались они колонной: первыми шли три человека, которые тащили сани, наполовину загруженные мешками; следующей была группа в пять человек, двое из них вооружённые, а следом — трое тащили ещё одни сани; замыкали эту колонну три фигуры с автоматами.
По-видимому, услышав рёв вездеходов, все встали и повернулись в нашу сторону. Тогда я смог разобрать, что в центральной группе было три женщины. Обратил я внимание и на разницу в одежде бурлаков и вооружённых людей. Если первые были одеты в обычные, ватные, грязные телогрейки, то вторые ехали в добротных овчинных тулупах. Это зрелище напомнило мне старые фильмы про зоны, где главными героями были охранники и зеки. Для полной достоверности не хватало только гавкающих собак. Правда, те и другие были небритые, с изрядно отросшими бородами. После того как караван остановился, все вооруженные люди собрались в одну кучку. Один из них, поднеся ко рту руку с рацией, начал что-то говорить.
В этот момент меня, тоже по рации, вызвал Саша. Он, скороговоркой, начал делиться своими ощущениями об увиденном зрелище:
— Батя, что-то в этом караване не чисто, мне активно не нравятся эти битюги в тулупах.
Ты видел их отношение к тем, кто тащит сани?
— Да нет, ничего особенного не заметил, — ответил я, — хотя, они мне тоже особо не понравились, особенно тем, что одежда у них гораздо богаче, чем у бурлаков.
— А я видел, как один из этих мордоворотов стукнул лыжной палкой по спине одного из работяг, да и женщину он отпихнул с дороги, как какую-то малоценную вещь, — заявил Саша и продолжил:
— А ты заметил, что они связались с кем-то по рации. Могут вызвать помощь. Поэтому, будь настороже и особо переговоры не затягивай. Если заметишь, что они тянут время, то прощайся и предложи обменяться рациями. Или пускай они скажут волну, на которой можно будет общаться. Пообещай, что попозже договоримся и встретимся с их руководством. Как это сделаешь, сразу же отсюда линяем. Встанем где-нибудь в сторонке и постараемся за ними последить. Без такой подзорной трубы как у нас — они нас, хрен увидят. Сейчас я свяжусь с нашими ребятами и озадачу Валеру, чтобы он начал сканировать все радиодиапазоны, чтобы вычислить их. Через радиоэфир мы о них многое, что сможем узнать. А потом — глядишь, какого-нибудь языка возьмём. У нас пока в запасе время есть, вполне можем дня три-четыре здесь потусоваться. Ну, всё, Батя, уже приближаемся, я полез к пулемёту, а тебе — удачи.
Рация замолкла, а я, первоначально собиравшийся взять с собой бинокль, оставил это намеренье.
Догоняемый караван приблизился уже метров на пятьсот, и всё было прекрасно видно даже невооружённым глазом. Вместо бинокля, я взял автомат, снял с предохранителя и передёрнул затвор, а также положил в оба кармана по гранате. На всякий случай, опустил стекло двери.
Когда мы подъехали метров на пятьдесят, случилось непонятное — все вооружённые люди отбросили автоматы и подняли вверх руки. Когда подъехали совсем близко, метров на 15 и встали, я вылез на подножку ГАЗона и уже собирался выкрикнуть какое-нибудь приветствие, меня опередил один из людей в тулупе. Слегка охрипшим голосом он крикнул:
— Мы, Каменоломовские, у нас пахан — Глобус. Товар у нас вполне легальный, вся мзда для секретариата полностью отдана: двух молодых, мясных — передали; тёлок по бартеру у Коммунарских выменяли, целых трёх, здоровых, ездовых; одного забойщика и двух мясных — отдали. Можете по рации проверить — всё чисто.
Выслушав эти выкрики, я слегка прибалдел, вроде бы слова были русскими, но я так ничего и не понял. Поэтому, нагнувшись к Сергею, я ему сказал:
— Выключи-ка свою тарахтелку, что-то я эту тарабарщину не разберу. Может быть, звук дизеля мешает.
В этот момент раздалась автоматная очередь. От неожиданности я чуть не свалился в снег. Присев на подножке, осторожно выглянул, прикрываясь дверью вездехода. Стрельба ещё продолжалась, но в нашу сторону пули не летели. Осмелев, я немного приподнялся и увидел — человек в телогрейке, просто расстреливал людей в тулупах. По-видимому, он подобрал отброшенный ими автомат и теперь, стоя в полный рост, стрелял короткими очередями.
Вдруг, лежащий человек в тулупе каким-то змеиным движением подвинулся метра на полтора, дотянулся до валяющегося в снегу автомата и открыл беспорядочную стрельбу по этому мужику, по стоящей группе бурлаков, одна очередь ушла и в сторону нашего ТТМа. Все эти непонятные действия прекратил Саша, он длинной пулемётной очередью, буквально изрешетил стрелка в тулупе, сила удара пуль была такой, что тело пострадавшего перекатилось метра на два назад.
После этого заключительного аккорда наступила тишина, нарушаемая только всхлипами и стонами в группе бурлаков, да тарахтением дизеля ТТМа. Эта вакханалия продолжалась не больше двух минут
Неожиданно, звук дизеля ТТМа усилился, и он двинулся к нам. Подъехав вплотную к нашему вездеходу, он остановился и двигатель отключили. Потом открылась дверь, и из кабины, настороженно озираясь, выбрался Флюр. Он сразу у меня спросил:
— Вы как тут, не пострадали? Малому памперс менять не нужно?
— Да иди ты — сам, наверное, недержанием страдаешь после таких дел, — донеслось из нашей кабины.
— Смотри-ка, да ты просто орёл, вот что значит моё благотворное влияние, — усмехнулся Флюр, глянув на стоящую группу людей, он продолжил:
— Если не обосрался, то тогда бери ствол и пойдём, потрясем клиентов. Батя с Саней нас пока подстрахуют. Когда всё проверим — вызовем Дохтура, видать, у мужиков там имеется трёхсотый. А вообще то, будь поосторожнее с этими психами, сам видел — от них можно ожидать чего угодно.
Продолжая паясничать, по-видимому, чтобы поднять наш боевой настрой, он продолжил:
— Возьмут, отберут у тебя автомат, пока ты ворон, считаешь, и начнут пулять во все стороны. Может быть, у них тут традиции такие. Так что, Малой, секи в оба и не лезь поперёд батьки в пекло.
В этот момент, с крыши ТТМа донёсся голос Саши:
— Хан — время! Не забывай, что эти путешественники могли вызвать помощь. Или тебе хочется полномасштабной войнушки.
Услышав эти слова, Флюр мгновенно преобразился, весь подобрался, улыбка исчезла, а лицо приобрело напряжённый, настороженный вид. Да и слова его стали короткими, рубленными:
