поспешно, что не смогли вывезти из Герцовки свой обоз из 70 повозок, легковую автомашину, минометную батарею и другое военное имущество. Они пытались вернуть Герцовку, но безрезультатно. Около десяти часов батальон Сорокина держал разъезд. Лишь с наступлением темноты по моему приказу он оставил его, уничтожив большую часть трофеев, так как везти их не представлялось возможным.
В последующие дни левая колонна дивизии отходила почти вне соприкосновения с противником.
Значительно сложнее осуществлялся отход частей правой колонны, в составе которой двигались тылы дивизии.
Только 27 октября, потеряв большую часть автотранспорта и значительную часть гаубичной артиллерии, части дивизии вышли из окружения и в районе Короча Курской области, соединившись с частями Красной Армии, перешли к обороне западнее города. 85-й стрелковый полк занял оборону по восточному берегу речки Безымянной. С конца октября и почти до конца ноября 1941 года полк во взаимодействии с другими подразделениями 1-й гвардейской стрелковой дивизии прочно оборонял участок на указанном рубеже по левому берегу Северного Донца (восточнее Белгорода), совершал ночные налеты на противника, находящегося в населенных пунктах, истреблял и захватывал его живую силу и боевую технику. Наши ночные вылазки были настолько неожиданными для гитлеровцев, настолько действенными, что просто ошеломляли фашистов, наводили на них ужас. А ведь геббельсовская пропаганда распространила сообщение об уничтожении 1-й гвардейской стрелковой дивизии. Выходит, и «разгромленные» умеют драться, да еще как!
Находясь в обороне, мы постоянно вели активную боевую разведку, ночные поиски, старались не давать фашистам покоя ни днем ни ночью, выкуривали их из хат на мороз. Мы знали, что крепкая русская зима привязывала гитлеровцев, одетых в летнее обмундирование, к населенным пунктам, загоняла в тепло. При разработке своих налетов мы и учитывали это обстоятельство. На гарнизоны противника мы нападали в основном во второй половине ночи или на рассвете, причем без всякой артподготовки. Днем — скрытая разведка наблюдением, ночью — полная внезапность действий. Приведу один из примеров вылазки усиленного передового отряда 1-го стрелкового батальона под командованием капитана Александра Николаевича Кринецкого.
Было это в ночь с 12 на 13 ноября. От разведчиков, из показаний пленных и местных жителей нам стало известно, что в деревне Сабынино находится до 300 немецких солдат и офицеров. С наступлением темноты батальон в сопровождении проводника совершил почти 20-километровый рейд лощинами и оврагами и к 5 часам утра подошел к деревне. О нахождении, действиях и мерах охранения противника мы знали от полковой разведки. Она сообщила, что к 24 часам 12 ноября противник-прекратил всякое движение. На северо-восточной окраине деревни стоит пушка, расчета не видно. Из крайней избы изредка появляются два солдата. Дадут две-три короткие очереди из автоматов, пустят несколько ракет — и опять в хату, в тепло. В летнем обмундировании, видно, не очень уютно они себя чувствовали. Перед полковой разведкой была поставлена задача — без шума и выстрелов захватить часового с подчаском.
Капитан Кринецкий, убедившись, что противником они не обнаружены, приказал двум ротам в 5 часов утра обойти деревню с флангов, а третьей с пулеметами двигаться вдоль улицы.
В первой же избе обнаружили гитлеровцев. Командир роты В. П. Гортунков с бойцами захватили двух фашистских офицеров. В следующей избе на требование командира отделения Рулеева сдаться фашисты ответили выстрелами. Тогда Рулеев бросил в окно две гранаты. Вбежав в избу, бойцы увидели на полу три трупа, четверо гитлеровцев спрятались под кроватью и на печи. Гитлеровцы, спавшие в других избах, услышав выстрелы, в панике выбегали на улицу полуодетые и открывали беспорядочную стрельбу. Гвардейцы метко разили их. Особенно отличился пулеметчик Ведерников, к счету которого прибавилось до 20 немецких солдат и офицеров.
В этом бою батальон капитана Кринецкого уничтожил более 100 фашистов, были взяты и пленные. Все они были из 429-го пехотного полка.
Более десяти разведок боем провел в ноябре только наш полк, истребив при этом свыше 550 гитлеровцев.
Все ночные налеты и бои полк проводил успешно. Необходимо, однако, отметить, что в этом немалая заслуга местных жителей, которые помогали нам незамеченными подойти к противнику. Хорошо помогал нам и Корочанский райком партии, особенно первый секретарь Еременко, очень внимательный и заботливый человек. По ее просьбе жители шили нам теплую одежду, топили бани, выделяли надежных проводников.
В самом конце ноября, получив новую задачу, дивизия снялась с занимаемой ею полосы обороны.
День 2 декабря был для нас большим, незабываемым праздником: на станции Волоконовка нашей дивизии было вручено гвардейское знамя. Принимая его, бойцы и командиры поклялись не уронить высокой гвардейской чести. Все понимали: теперь надо бить врага еще крепче.
Используя свое количественное преимущество в танках и авиации, гитлеровцы стремились во что бы то ни стало захватить Москву, второе наступление на которую они начали во второй половине ноября 1941 года. В первых числах декабря 2-я полевая армия немецко-фашистских войск ценою больших потерь потеснила правое крыло Юго-Западного фронта. Захватив Павелец, Скопин и Чернау, враг стремился выйти в глубокий тыл северным армиям этого фронта.
Одновременно противник продолжал наступление на Елецком направлении. Пал Елец, немцы рвались на Задонск. Стремясь разъединить и уничтожить по частям наши малочисленные и материально истощенные 3-ю и 13-ю армии, они намеревались выйти на Дон, создать условия для захвата Воронежа.
На правом крыле Юго-Западного фронта разгорелись ожесточенные бои. В районе Косторного, западнее Воронежа, противник был остановлен. Однако обстановка в полосах 3-й и 13-й армий сложилась для нас исключительно тяжелая. И командующий фронтом С. К. Тимошенко, не имея других резервов, для усиления войск и ликвидации прорыва крупной группировки противника на правом крыле фронта вводит 1-ю гвардейскую стрелковую дивизию.
С этой целью в начале декабря под командованием генерал-лейтенанта Ф. Я. Костенко была создана оперативная группа фронта в составе 5-го кавалерийского корпуса генерала В. Д. Крюченкина, 1-й гвардейской и 121-й стрелковой дивизий, 34-й мотострелковой и 129-й танковой бригад, 4-го, 7-го гвардейских минометных и 642-го артиллерийского полков. Оперативная группа имела задачу внезапной атакой с рубежа Тербуны — Васильевка ударить с юга во фланг и тыл Елецкой группировки противника в общем направлении Навесное — Пятницкое — Никитское и, наступая на север, стремительно пройти по тылам 2-й полевой армии гитлеровцев, расчленить Елецкую группировку…
Подготовка группы проходила в секрете, с принятием всех мер маскировки и скрытности.
В памятный день 6 декабря, когда началось решительное контрнаступление наших войск под Москвой, наша дивизия получила приказ разгромить противника на фронте Николаевка — Сельцо — Курганка — Давыдовка и, развивая наступление на Дубовец — Богатые Платы, содействовать окружению и уничтожению Елецко-Ливненской группировки врага.
Наступление всей оперативной группы развивалось успешно. В первые два дня 1-я гвардейская дивизия с боями продвинулась в северном направлении до 15 километров[18] .
При отходе гитлеровцы цеплялись за каждый населенный пункт, за каждый дом. Несмотря на слабое обеспечение танками и артиллерией, наши части продолжали теснить противника, продвигались вперед, выходя во фланг и тыл отходившей от Ельца вражеской группировки, перехватывали пути ее отступления на запад. Немцы стремились во что бы то ни стало вырваться из мешка. Но большая часть их подразделений была разбита и уничтожена, лишь немногим удалось прорваться на северо-восток. Среди личного состава дивизии распространилась пословица: «Мы в Елец — и гитлеровцам конец!»
В своей статье «Подвиг у стен столицы»[19] бывший командир 1-й ордена Ленина гвардейской стрелковой дивизий Генерал-лейтенант в отставке И. Н. Руссиянов писал; «Вспоминаю один бой. Батальон полка, которым командовал Н. Д. Козин, ночью совершил рейд по тайным тропам и зашел в тыл к фашистам. Бойцы капитана Кринецкого незаметно сняли часовых и проникли в
