противника в наступление. Меня особенно беспокоил участок 52-й гвардейской стрелковой дивизии, в которой за это время побывал дважды. Я считал, что этой дивизии придется принять на себя главный удар. Командующие фронтом и армией были того же мнения, и мы решили всемерно подкрепить этот ответственный участок артиллерийскими средствами.[50]
20 марта в 13 часов враг силой до 40 танков к до батальона мотопехоты начал наступление из Белгорода вдоль шоссе. В результате тяжелого боя ему удалось прорвать оборону нашего передового отряда. Но когда он подошел к переднему краю обороны 155-го полка в районе колхоза «Смело к труду», то огнем дивизионной и приданной артиллерии с большими потерями был отброшен. В этих боях неприятель потерял сожженными и подбитыми 15 танков, 8 бронемашин, 2 тягача и до 200 солдат и офицеров танковой дивизии «Мертвая голова». В боях отличились старший сержант 124-го артполка Арнаутов, уничтоживший со своим расчетом из 76-миллиметровой пушки 4 вражеских танка, рядовые Самопулин из 155-го гвардейского полка и Зубков из 153-го, подбившие из противотанковых ружей первый два танка, второй — один танк, командир орудия противотанковой батареи 155-го полка старший сержант И. Ф. Иванов, расчет которого подбил танк и две бронемашины.
Все эти герои-гвардейцы получили правительственные награды.
Во второй половине того же дня 20 марта в Козьмодемьянское прибыл Г. К. Жуков, куда был вызван и я.
Первый вопрос Маршала был:
— Все ли дивизия получила из средств усиления?
— Все, товарищ Маршал.
— Как решили использовать?
— Готовим основные и запасные позиции в стыках полков и усиливаем фланг с соседом слева — 375-й стрелковой дивизией. На важнейших танкоопасных направлениях создаем артиллерийско- противотанковый резерв в составе истребительно-противотанкового полка, роты противотанковых ружей и роты подвижного отряда заграждений. Особое внимание обращаем на организацию противотанковой обороны, состоящей из ротных противотанковых опорных пунктов, объединенных в батальонные противотанковые узлы. Подразделения линии боевого охранения обеспечиваются огнем двух артполков и орудий прямой наводки с переднего края обороны. Увязывается и взаимодействие с соседом справа — 67-й стрелковой дивизией.
После моего доклада и ряда необходимых указаний Георгий Константинович приказал пригласить тех, кто заслужил правительственные награды. Вручая от имени Президиума Верховного Совета СССР ордена и медали группе бойцов и командиров, особо отличившихся в боях, он выразил надежду, что воины прославленной гвардейской дивизии и впредь будут выполнять свой долг перед Родиной.
Теперь хотелось бы несколько подробнее сказать о сложившейся обстановке в 16 километрах севернее Белгорода и состоянии дивизии к моменту занятия обороны. Как уже известно читателю, после завершения Сталинградской эпопеи дивизия в Елец прибыла по железной дороге. А потом совершила 12- суточный ночной марш Елец — Курск — Орел, пройдя по разбитым дорогам более 300 километров, а через два дня снова марш Орел — Курск — Белгород. И снова ночью по вконец разбитым мартовским дорогам. Дивизия была малочисленна, без средств усиления. В инженерном отношении полоса обороны севернее Белгорода была оборудована более чем примитивно: имелись лишь окопы «лежа». Позиции артбатарей и орудий для стрельбы прямой наводкой также были оборудованы слабо. Ощущался острый недостаток в шанцевом инструменте, который находился в отставших и растянувшихся обозах.
Заняв оборону в ночь на 18 марта, дивизия уже 20 марта вынуждена была вести бои с усиленным танковым отрядом дивизии «Мертвая голова».
Если учесть состояние дивизии и то, что она заняла оборону на главном направлении удара крупных сил противника, нам было над чем задуматься.
Об отходе и речи не могло быть. Выход у нас был один: применить особый вид борьбы — воевать морально. Для этого необходимо было прежде всего создать у врага впечатление, что он напоролся на заранее подготовленный рубеж сильного противника. Была дана команда не стрелять. Верность нашего замысла потом подтвердилась ходом боя, показаниями пленных, утверждавших, что они встретились с сильным противником, который и не бежит и не стреляет.
И вот, когда вражеские танки и бронетранспортеры, ведя артиллерийско-пулеметную стрельбу с коротких остановок, подошли к переднему краю обороны 155-го стрелкового полка, с нашей стороны было тихо, хотя командир полка Г. Г. Пантюхов, командир 124-го артполка Н. Д. Чевала, командующий артиллерией дивизии В. К. Потанин просили разрешения открыть огонь.
— Пока не время! — отвечал я.
Противник продвинулся еще метров на 300–500, остановился. Стрельба все реже и реже, потом совсем прекратилась. И тут я дал команду «Огонь!» К этому времени подоспел дивизион «Эрес М-13», который и убедил противника в нашей силе. Бросив горящие танки, бронетранспортеры, фашисты отошли к Белгороду.
В тот же день 20 марта немцы с самолетов сбросили на наши позиции листовки, озаглавленные: «Привет сталинградским головорезам!» Гитлеровцы хвастались, что у них вполне хватит сил рассчитаться за Сталинград. Одна из листовок заканчивалась словами: «Артиллеристы, можете в плен не сдаваться, будете повешены!»
— Видно, здорово мы им насолили, — говорили гвардейцы. — А реванша за Сталинград им не видать как своих ушей.
Артиллеристы 124-го смешанного артполка, в частности 1-го дивизиона майора Н. Е. Плысюка, 2-го дивизиона капитана А. Л. Дубицкого и батарея 151-го полка лейтенанта П. К. Лепина и впрямь крепко досаждали гитлеровцам: не только били метко, но и проявляли при этом исключительную дерзость. Частенько, скрытно расположив свои орудия, а то и батарею и хорошо замаскировав ее от глаз наземной и воздушной разведки, они затем из засады внезапно и в упор расстреливали атакующую фашистскую пехоту, танки, бронетранспортеры.
Читая фашистское «творчество», вместе с артиллеристами чувство гордости испытывали и стрелки, которые знали, что противнику известно из документов убитых гвардейцев передового отряда 153-го полка об участии 52-й гвардейской стрелковой дивизии в битве под Сталинградом.
Не зря дивизия за мужество, проявленное в борьбе с частями фашистского танкового корпуса СС под Белгородом, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 июня 1943 года была награждена орденом Ленина. Особо отличившиеся в этих боях бойцы и командиры были награждены орденами и медалями: командир истребительной танковой батареи 151-го полка лейтенант П. К. Лепин, командир взвода противотанковой батареи 155-го полка сержант А. С. Клюшии, командир роты автоматчиков младший лейтенант Н. Н. Смирнов, командир взвода из этого же полка старший сержант И. Ф. Иванов, командир огневого взвода 124-го артполка лейтенант Александр Табаре, командир 124-го артполка майор Н. Д. Чевала, командир 1-го дивизиона этого же полка капитан Н. Е. Плысюк, командир 237-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона капитан Г. Е. Перцев, командир 155-го стрелкового полка подполковник Г. Г. Пантюхов и другие.
20—25 марта фашисты многократно пытались сбить подразделения боевого охранения дивизии, наступая батальоном мотопехоты с 5–7 танками, но безрезультатно. Оборона севернее Белгорода стала крепкой. Потеряв еще 12 танков, 9 бронемашин и около 400 солдат и офицеров убитыми и ранеными, гитлеровцы прекратили наступление в полосе обороны дивизии.
С подходом войск и средств усиления оперативное построение 21-й армии стало уплотняться. 26 марта дивизия со средствами усиления заняла оборону на рубеже Лог Лапин — Задельное — Березов — Гремячий в полосе 13 километров и в глубину 7 километров. Боевой порядок дивизии — в один, полков — в два эшелона. Усиленное боевое охранение расположилось: Стрелецкое — высота 228,6 — Яхонтово. Справа оборонялась 67-я гвардейская, слева — 375-я стрелковые дивизии.
Передний край обороны дивизии проходил по рубежу, имевшему наибольшее количество естественных противотанковых препятствий. Отсюда хорошо было наблюдать за противником, вести массированный огонь, поддерживать артиллерией подразделения боевого охранения.
С занятием обороны дивизия приступила к срочному выполнению инженерных работ: оборудовались окопы, наблюдательные и командные пункты, блиндажи для личного состава, укрытия для боеприпасов и
