повышение боевой готовности войск округов. И штабы округов должны были выдвинуться в полевые пункты к 22 июня (вспоминаем слова Василевского о том, что о «дате икс» они знали за несколько дней до нападения и ждали этого нападения!).
Баграмян так пишет об этом приказе ГШ, к сожалению, до сих пор не опубликованном: «В то же утро (19 июня) из Москвы поступила телеграмма Г.К. Жукова о том, что Народный комиссар обороны приказал создать фронтовое управление и к 22 июня перебросить его в Тарнополъ…» Однако в КОВО уже руководство округа (Кирпонос) поставило задачу тому же оперативному отделу, через который идет управление войсками, прибыть на полевое управление чуть ли не утром 22 июня!
Посмотрим, что пишет сам Баграмян — http://militera.lib.ru/memo/russian/bagramyan 1 /02.html. глава «Приграничное сражение. «КОВО-41» вступает в силу»:
22 июня.
«Прибыли мы раньше назначенного срока — в седьмом часу утра. Нас ждали. Не успела головная машина подъехать к военному городку, как ворота мгновенно распахнулись, и дежурный офицер молча указал мне рукой, куда ехать….
На шум подкативших машин выбежал генерал Пуркаев. На лице — величайшее нетерпение и досада. Так и казалось, что сейчас он закричит: «Где вы пропадали?!» Но генерал смолчал; видимо, вспомнил, что сам назначил срок нашего прибытия. Взмахом руки прервал мой рапорт.
— Быстрей разгружайтесь и за работу! Немедленно по всем каналам связи передайте командирам корпусов второго эшелона, чтобы вводили в действие оперативный план «КОВО-41». Добейтесь подтверждения, что это распоряжение получено. Когда ответы поступят, доложите мне.
Едва Пуркаев ушел, на пороге появился крайне рассерженный командующий. Начал бурно возмущаться, что мы запоздали. Кирпонос редко терял самообладание. Значит, невыносимо тяжело складывались дела, если он вышел из равновесия.
Сдерживая обиду, я попытался объяснить, что мы прибыли даже раньше назначенного времени, несмотря на плохое техническое состояние автомашин. Кирпонос уже более сдержанно бросил на ходу:
— Чтобы через часу меня на столе лежала карта с обстановкой на границе/».
Приказ ГШ требовал вывести штаб округа на полевое управление «к 22 июня», т. е. «к 24.00 21 июня» штаб КОВО должен был быть в Тарнополе. Однако Кирпонос решил, что оперативный отдел (орган управления войсками) может прибыть в Тарнополь утром, и позже, чуть ли не к обеду 22 июня. Таким образом, управление войсками КОВО в момент нападения Германии было парализовано. В ПрибОВО самого командующего Ф.И. Кузнецова, который вроде бы в момент нападения находился на полевом управлении, 22 июня искали почти сутки. Опять же, штабам ставится задача быть в полевом КП к 22 июня, а войскам выдвинуться на рубежи обороны можно и «к 1 июля»?!
А что делал Павлов в Белоруссии? А Павлов пошел на откровенный саботаж — и дивизии из Бреста не вывел, и штаб округа к 22 июня оставил в Минске. Но за оставшиеся несколько дней до нападения, о котором он точно знал и из приказов Москвы, и от разведки округа, и от пограничников, которые наверняка докладывали ему о перемещениях немецких войск, о выселении из приграничной полосы поляков и о реквизиции у населения телег, «особисты» никак не успевали уличить Павлова в саботаже. Да и кто бы его уличил, если начальник связи округа генерал Григорьев, через которого шли директивы и приказы Москвы, никому не докладывал о саботаже командующим этих приказов (если, конечно, он знал их содержание). И начальник штаба округа генерал Климовских, который точно знал о Директивах от 10–18 июня, тоже не докладывал «наверх» о «странном» поведении командующего.
Если Павлов по личной инициативе не вывел эти три дивизии (а его буквально трясли по этим дивизиям на следствии и суде), получив приказ об отводе приграничных частей, хотя именно эти дивизии должны были закрывать брестское направление, держа оборону вокруг города, то Павлов уже совершил воинское преступление. Либо он делал это по собственной воле, как самоубийца, либо по согласованию с Москвой. Но во втором случае получается, что вместе с Павловым в измене замешаны и Тимошенко с Жуковым. А если нет, то кто присоветовал Павлову оставить дивизии в городе на убой? Сталин? При повышении боевой готовности командиры всех частей должны собрать технику и личный состав в подразделения, но в Бресте этого сделано не было. А получив «особую команду» от наркома 18 июня, Павлов и его подельники окончательно перестали выполнять приказы Москвы.
Пятый и последний этап в приведении в боевую готовность войск западных округов — сообщение командованию округов достаточно точной даты нападения Германии, которая стала известна (подтверждена показаниями «перебежчиков» и докладом наркома ВМФ Кузнецова сообщения каперанга Воронцова Сталину в его кабинете) вечером 21 июня. В этот вечер о приведении войск западных округов в полную боевую готовность было объявлено официально, а приводимые еще до 22 июня в повышенную и фактически в полную боевую готовность войска «Директивой № 1» от 21 июня получали официальную команду-приказ на объявление боевой тревоги находящимся в полевых лагерях дивизиям и корпусам.
В ночь на 22 июня в западные округа была отправлена последняя Директива мирного времени, «Директива № 1 от 21.06.41», в которой сообщается возможная и приблизительная дата вероятного нападения Германии: «1. В течение 22–23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев…»
Также данная Директива предписывала:
«…войскам…. округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников…
а) в течении ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22 июня 1941 года рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.
После получения данной директивы командованию округов оставалось только дать короткую команду-приказ в войска — поднять по боевой тревоге войска находящиеся в повышенной боевой готовности и привести их в полную, как это сделал адмирал Н.Г. Кузнецов на флоте. (Точно так же поступил замкомандующего еще одного округа, но о нем будет сказано чуть позже.) А как выполнили Директивы НКО и ГШ от 10–12 июня, телеграмму ГШ от 18 июня и «Директиву № 1» командующие западных округов, и особенно генерал армии, Герой Советского Союза Д.Г. Павлов, как они «занимали» УРы на «государственной границе», «рассредоточивали» в ночь на 22 июня самолеты и приводили «все части в боевую готовность» в ночь перед нападением — известно.
Есть и еще один интересный момент в истории предательства части генералитета РККА летом 1941 года — вопрос «социального происхождения» расстрелянных генералов. Начштаба ЗапОВО генерал Климовских был офицером еще царской армии. Командующий 4-й армии ЗапОВО генерал Коробков был офицером царской армии. Начальник артиллерии ЗапОВО генерал Клич также был офицером еще царской армии. (Уроженец турецкого Карса, АН. Клич окончил кадетский корпус и артиллерийское училище. Участник Первой мировой, поручик, всю Гражданскую войну, до ноября 1920 года, он прослужил в дашнакской (армянской буржуазной) армии. В конце 1920-х Клич оказался уже в Красной армии и к августу 1940 года дослужился до звания генерал-лейтенанта.) Это тот самый командующий артиллерией ЗапОВО, в котором всю артиллерию после 15 июня загоняли на «стрельбы» к самой границе. Протоколы допросов этих генералов пока не публикуются, хотя в них наверняка можно найти много интересного. Клич расстрелян в октябре 1941 года, но его дело, по крайней мере официально, не связано с делом Павлова. А ведь после войны задавался и «вопрос № 4»: «Почему большая часть артиллерии находилась в учебных центрах?»
Интересно: кто тянул подобных «дашнаков» в РККА и зачем?
Таких «вчерашних поручиков» к 22 июня в Красной армии было много. Например, бывший поручик
