Сеня переглянулся с Володей. Кто именно из них пойдет в лес, они еще не решили. Нужно было посоветоваться. Володя это понял и сказал Грише:
— Я должен переговорить с Ковалевым, кому он разрешит из нас пойти на связь.
— Пойди узнай! — нетерпеливо заметил Гриша.
— Я смогу увидеть его только завтра, — ответил Володя.
— Надо скорей решать. Я хочу с ним сам повидаться.
— Ты, Гриша, не горячись, — сказала Женя. — Завтра мы никак не сможем уйти в лес. Нужно нам следы свои из деревни замести. Мне говорили, что в городе имеются курсы переводчиков. Я хочу оформиться там и сказать своим, что поступила на курсы и буду жить в городе.
— Делай, только скорей… Мне-то все равно показываться в деревню больше нельзя.
— А для меня это имеет значение, — сказала Женя: — исчезну из деревни — родных начнут преследовать.
Сеня, Борис и Толя пошли домой. Уходя, Сеня предупредил Володю, чтобы он на другой день вечером пришел к Салгиру окончательно договориться, как действовать дальше.
По дороге Толя спросил у Сени, кто такой этот Гриша-моряк.
— А что?
— Странный он какой-то. — Толя нахмурился. — С тобой говорит, а сам смотрит вниз и все чего-то спешит. Не провокатор ли он?
— Ну, что ты выдумал! — оборвал его Сеня. — Парень проверенный, его Володя хорошо знает.
— Чего-то он не нравится мне, не засыпаться бы.
— Чепуха, я ему вполне верю.
На другой день вечером Сеня зашел за Лидой, и они вместе пошли на свидание с Володей. Встретились у Феодосийского моста и пошли по берегу реки. Сеня сказал Володе:
— С Гришей я пойду сам. Бориса отпустить нельзя — он должен закончить с типографией, а Толя итти с Гришей не хочет, не доверяет ему.
— Хорошо, — ответил Володя, — так и скажу Грише, что Ковалев разрешил итти только тебе, Грише и Жене. Остальные должны остаться здесь. А где возьмем оружие?
— Все время ломаю голову! — ответил с горечью Сеня. — Ничего не придумаю.
— Вот положение, чорт возьми! Наш моряк может заартачиться и сорвать все дело.
Ребята задумались.
— Знаешь что? — сказал Сеня. — Пойдем домой. За ночь что-нибудь придумаем.
На другой день рано утром Сеня побежал на вокзал и там на свалке разного хлама нашел две гранаты, а несколько запальников. Дома их пообчистил, привел в порядок и передал Володе — для моряка.
Гриша, осмотрев гранаты, нашел их неисправными, но махнул рукой:
— Ладно, как-нибудь дойдем. Скажи, чтобы собирался Сеня. Нечего тут дальше околачиваться.
Женя быстро оформилась на курсах переводчиков, получила соответствующую справку и отправилась в деревню, чтобы поставить в известность своих родителей и старосту о том, что перебирается в город на учебу. Через два дня она вернулась в Симферополь, готовая к походу.
19 июня Гриша, Женя и Сеня отправились в лес на связь с партизанами.
Сеня не хотел волновать мать и вместе с Борисом придумал, как скрыть от нее уход в лес. Он написал письмо матери, в котором сообщил, что он женился и уехал на Украину. Пусть она так сообщит на завод.
День 8 июля стал праздником для комсомольской подпольной организации. В этот день вышла первая долгожданная листовка, написанная, набранная и напечатанная Борей, Толей и Женей.
Это было обращение к населению города Симферополя с призывом не выполнять приказа немецкого командования о мобилизации населения, а укрываться и уходить в лес.
«Помните, что вы русские люди, — говорилось в листовке, — а русские люди никогда не предавали своей Родины». Заканчивалась листовка лозунгом: «Смерть немецким оккупантам!»
Эта маленькая листовка нелегко досталась ребятам. Техника вновь созданной типографии была крайне примитивна. На алюминиевую дощечку ставился текст, набор связывался шпагатом, затем кто- нибудь из ребят придерживал набор, другой пальцем намазывал его типографской краской, а третий, наложив бумагу, проводил по ней валиком от фотоаппарата. Печатать так, особенно без навыка, было очень трудно. Поэтому приготовили всего лишь около ста двадцати экземпляров, которые ребята быстро распространили по городу.
В тот же день рано утром к Лиде в окно кто-то постучал.
Лида подняла занавеску и увидела Сеню с большой торбой за спиной. Он вернулся из леса в совершенно разбитых ботинках, усталый и больной, с высокой температурой. Его сейчас же уложили в постель. Торбу, набитую советской литературой, Лида спрятала на чердаке.
— Сходи-ка, Лида, к Борису и Толе и скажи, чтобы пришли ко мне. Больше никому не говори, что я вернулся, — сказал Кусакин.
По дороге на работу Лида зашла к Борису, который еще спал.
— Как тебе не стыдно, — сказала она, — ты еще спишь! Хочешь, скажу новость?
— Что случилось?
— Вернулся Сеня и просил, чтобы ты зашел.
Борис обрадованно вскочил. Долгое отсутствие Сени уже начало его беспокоить.
Когда вечером Лида вернулась домой, там уже сидели Борис, Толя и Женя. Затем пришли Жильцова и Рухадзе.
Ребята достали с чердака литературу: газеты «Красный Крым», «Комсомольская правда», брошюру «Каким должен быть комсомолец на оккупированной территории», листовку «Ко всем комсомольцам временно оккупированной территории» и сборник о зверствах немцев в Керчи.
Литературу распределили между собой для распространения. Поделившись с товарищами своими впечатлениями о жизни партизан, Сеня добавил:
— У меня есть одно задание подпольного центра помимо нашей организации, которое я должен выполнить в первую очередь.
— А что же, о нашей работе, — спросил Женя, — разве тебе ничего не говорили? Ты же пошел от нашей организации.
— Как не говорили! Дали все указания. Об этом я вам расскажу подробно, но не сейчас, а перед уходом обратно в лес.
— Разве ты опять идешь?
— Должен доложить подпольному центру о выполнении задания. Да и вообще мне в городе оставаться нельзя, поскольку все соседи знают, что я уехал на Украину.
— Между прочим, — сказала Лида, — мама твоя не вериг, что ты от нее сбежал, и все допытывается, где ты.
— Надо обязательно с ней повидаться и успокоить, — заволновался Сеня. — Где бы только с ней встретиться? Я не хочу, чтобы она знала, что я живу здесь.
— Можно у меня, — предложил Толя.
— Хорошо. Как только поправлюсь, непременно устроим свидание…
Ребята видели, что ему очень нездоровится, и ушли, захватив литературу.
Сеня предупредил: пока он в городе, литературу распространять не нужно.
Через два дня Сене стало лучше, и он вышел из дому на выполнение задания подпольного центра.
С матерью он ежедневно встречался у Толи.
— Мама, я скоро опять уйду в лес. Ты обо мне не беспокойся, там люди свои, — успокаивал он ее.
А она, плача от радости, что сын нашелся и попрежнему нежно и заботливо к ней относится, просила его об одном: «Только будь осторожен».
13 июля утром Сеня сказал Лиде:
— Иду на выполнение последнего задания. В десять часов у меня должно быть свидание с одним человеком, пришедшим со мной из леса. Условимся, когда уходить. В два часа собери сюда ребят, поговорим
