ничего хорошего это нам не сулит.
- Когда в тебе просыпается твой холодный расчет, помогающий тебе зарабатывать миллионы, я тоже чувствую вдохновение, Джордж, - сердечно поделился Уайт. - Хотя иногда даже мне становится страшно, вдруг тебе придет в голову, что и я лишний?
- Ну, Колин, в этом случае, с твоими навыками, ты меня опередишь, - улыбнулся Истмен. - Лучше думай, как нам не проиграть партию вчистую.
- Думаю, я еще оставлю им сюрприз.
- Только не промахнись, как в аэропорту...
- Джордж, ты же знаешь, я давно сам не делал грязной работы... Так, развлекся... В конце концов, это все равно доставило тебе удовольствие. Ну и вторичные цели были достигнуты: ты увидел - с кем и как она приехала в Москву. То есть - моя наблюдательность оказалась точнее, чем мой выстрел.
- Я иногда думаю, Колин, что когда в «Ми-6» не ценят таких людей, как ты, они буквально рубят сук, на котором сидят.
- Спасибо. Но, уверяю, такие, как я, бродят вокруг конторы стаями, готовые сожрать друг друга еще до того, как они сожрут врагов британской короны.
- Ты никогда не говорил мне об этом, - удивился Истмен.
- Если бы я говорил все, что я знаю, сколько бы я стоил?
Собрались быстро. Из гостиницы юркнули в салон неприметного такси и на скрипучей «пятерке» рванули в аэропорт.
Перед тем как скользнуть в VIP-зал, Уайт ринулся к телефону. Истмен приостановился, вслушиваясь, как он говорит, искажая голос и речевую манеру. С другой стороны провода слышали простоватого русского старичка с немного хриплым голосом:
- ...Да, да, он не просто странный, он подозрительный. Поселился у нашего соседа, чего-то на чердаке прячет. Да откуда мне знать, вы проверьте, я же вам сигнал делаю, а вдруг террорист?! У вас же «вихрь-антитеррор», значит, вихрь должен быть... Я - кто? А зачем? Мало ли что? У вас же телефон доверия? Или недоверия? Ну... Я и говорю... Доверять надо бдительным гражданам! Проверить-то чего стоит? Он, может, просто не в себе, а может и чего! Да, на чердак несколько раз лазил. Не, я не проверял. Боюсь, конечно. А вдруг он заминировал! Полезешь, а там - Аллах акбар! И всему дому - акбар! Кто ж его знает? Да уж, вы проверьте... Если что, я сразу еще позвоню, но вы сильно-то не тяните... До свидания! Ага... До свидания...
5
После рассказа Павла Хромов погрузился в угрюмую задумчивость, машинально крутя в руках бокал, из которого несколько минут назад выпил коньяк. Пашка с тоской смотрел на початую бутылку, но боялся нарушить возникшую тишину, Егорыч смотрел в стол, Словцов - на Юрия Максимовича. Прошло несколько минут, когда Хромов не своим, глухим, сдавленным голосом спросил:
- За что он в меня стрелял?
- За Веру, - тут же включился Павел.
- За Веру... Правоверный... - ругнулся Хромов.
- Выходит, - продолжил Словцов, - и мне по заслугам досталось. Но, полагаю, это не последняя моя пуля.
- С тобой мы квиты, поэт, по одной пуле имеем. Я сейчас умную мысль скажу, ты не удивляйся. Я не только бабло считать умею и конкурентов устранять... - Хромов внимательно посмотрел на Павла. - Вся твоя история невероятна, но чем более невероятна, тем больше похожа на правду. Я на его могиле поклялся отомстить его убийцам. Вера меня и в этом опередила. А выходит, мы с ней оба... Мимо кассы. - Он снова замолчал, оценивая собственное внутреннее состояние, и, определив, сделал вывод: - Так хреново, что даже выпить не хочется...
- А я бы вот... - начал, было, Паша, и Егорыч понимающе плеснул ему в рюмку.
- Только не усердствуй, - предупредил геолог.
- Мы с ним жили в одном дворе, - продолжил Хромов, - и я помогал ему драться за его имя.
- За имя? - переспросил Егорыч.
