нашел секунду притормозить рядом с онемевшей парой:
- Что? Выписались? Ну всего вам...
- И вам, доктор.
- Поедем? - воспользовался пробуждением Василий Данилович. - Мы там у тебя дома немного похозяйничали. А Варя с Мариловной такой стол сварганили, что можно и свадьбу отгрохать. Моя бабушка говорила, хороший праздник под столом кончается. Виталик со своей Леной туда же приедет. Слушай, Палыч, они прямо как брат с сестрой. Так что у тебя теперь и сынок, и дочка...
- Аж с французской родословной, - вставил Китаев.
- Да, поехали, - Сергей Павлович все еще был где-то в другом мире.
Уже в машине Дорохов продолжил разговор. Попытался вроде начать издалека:
- Ты, Сергей, только не волнуйся. Мы еще не такие сражения выигрывали, - многозначительно кивнул на сидевшего рядом на переднем сидении Китаева.
- Еще что-то? Генератор? - с ходу догадался Кошкин.
- Угу, Яковлев твой генератор арестовал, а лабораторию, разумеется, опечатал.
- Может, и меня уже уволил?
- Не имеет права, трудовой кодекс надо чтить, как говорила моя бабушка.
- А я думал, Остап Бендер, - поправил Китаев.
- Остап Бендер чтил уголовный, - внес ясность Сергей Павлович. - Но с моим генератором у Яковлева ничего не выйдет. Даже если он лучших программистов и математиков привлечет, код они взломают недели через две, не раньше.
- Ты что-то задумал? - насторожился Дорохов.
- Да ничего особенного, - пожал плечами Кошкин.
Застолье сопровождалось не только краткими армейскими тостами, но и длинными причитаниями Мариловны, которая пыталась накормить Сергея Павловича с такой инициативой, словно он только что вернулся из концлагеря. Пришлось выслушать две длиннющие, унизанные подробностями истории про голод сорок седьмого года. А также рецепт супа из крапивы, включая его полезные свойства для человеческого организма. Мариловну слушали вполуха, иногда бесцеремонно перебивая торопливую речь старушки созревшими тостами и фразами «из другой оперы». Та не обижалась и, главное, поглядывала в тарелку Кошкина, обеспечивая ее постоянное наполнение разнокалиберными закусками.
Пробившись через многочисленные причитания, Варя нашла повод юркнуть на кухню, заварить чай.
- Опять же с травками, чтобы поправлялся быстрее, - сопроводила неуемная Мариловна. - Там я в железную банку из-под импортного высыпала!
- Хорошо, баб Маш.
Через пару минут Кошкин тоже нашел предлог уйти на кухню, где застал Варю.
Чайник уже пыхтел. Она стояла у окна, но смотрела, похоже, не наружу, а внутрь. В себя. Было в этом ее оцепенении тихое очарование, что натягивает до предела нужную струну в мужском сердце. А у Сергея Павловича эта струна взвилась высокой нотой и лопнула. Он чуть не охнул от непонятной боли в груди.
- Варя, выйдешь за меня замуж? - спросил тихо и закусил по привычке от волнения губу.
- Выйду, - ответила так, словно решение было принято миллион лет назад, а сам вопрос Кошкина будто бы ничего и не значил. И не обязателен он был. Пуст по своему содержанию. И тогда, как водится у мужских особей, которые через отрицательные свои стороны умеют набивать себе цену, Сергей Павлович проронил:
- Но я ничего не смогу дать тебе?!
- Мне ничего и не нужно.
И тихий ответ Вари опрокинул, оборвал на полуслове и без того израненное сердце Кошкина. Он вдруг без машины времени увидел близкое и возможное будущее. Будет другая - спокойная
