— Ага. Волчком.
— А куда летит?
— Этого и дедушка не знал. Нет, погоди, он говорил: «Она крутится вокруг Солнца! Один раз обкрутится, и пройдёт год».
— А кто же её крутит?
— Не знаю, — сказал Медвежонок. — Только когда она крутится вокруг себя, она поворачивается к солнцу то одним боком, то другим.
— Что ж ты мне раньше не сказал? — обиделся Ёжик.
— А что было бы, если б я тебе сказал раньше?
— Я бы знал, — сказал Ёжик.
— Ну и знал, ну и что?
— Как что? Я бы смотрел, примечал.
— Земля большая, — сказал Медвежонок. — Этого сразу и не заметишь, но дедушка — знал.
Они вышли на свой любимый холм.
Река лежала под сизым льдом, и это было ни на что не похоже: река подо льдом, а вокруг — ни клочка снега.
— Вот встань сюда, — сказал Медвежонок. И свёл Ёжика с вершины холма. — Стой здесь. Я сейчас.
И перебежал на другой склон.
— Ты меня видишь?
— Нет, — сказал Ёжик.
— А теперь я буду подниматься.
И Медвежонок стал подниматься к вершине.
— Вижу! — закричал Ёжик. — Уши!
— Что я, заяц? — крикнул Медвежонок. — У меня же уши по бокам!
— И голову! Самую макушку! — крикнул Ёжик.
— Ну вот: так появляется солнце, — важно сказал Медвежонок. — Так оно восходит.
— Это мы с тобой сто раз видели, — сказал Ёжик. И тоже поднялся на вершину холма.
— Я сейчас был солнцем, — сказал Медвежонок. —
— Нет, — сказал Ёжик.
— Если б мы могли наклонить немного к реке холм, я бы встал, где стоял, а ты — у реки, и я бы тебя увидел, как мы по утрам видим солнце.
— Погоди, — сказал Ёжик. — Давай сначала. Значит, я стою у реки, я — солнце.
— Ага, — сказал Медвежонок.
— А ты стоишь там, где стоял, на том склоне.
— Правильно, — сказал Медвежонок.
— Ты — Медвежонок, я — солнце, и, если бы холм наклонился, ты бы меня увидел, как мы по утрам видим солнце.
— Верно! — обрадовался Медвежонок. — Меня дед всё лето учил, а ты сразу понял…
Весь лес вокруг, и река, и лес за рекой были тихи и туманны.
— Как тихо, — сказал Ёжик. — Неужели мы крутимся и летим?
Они тихонько спустились с холма.
— Летим, — сказал Медвежонок. — И никто там, во тьме, о нас не знает.
— И мы ни о ком не знаем, — сказал Ёжик.
— Потому что Земля большая, а дедушка говорил: тьма — ещё больше.
— Как грустно! — вздохнул Ёжик.
— Ещё бы! — сказал Медвежонок.
Они шли, и вокруг пахло осенью.
— Вот придём домой, — сказал Медвежонок, — затопим печь, сядем, будем глядеть на огонь.
— Заварим чайку, — сказал Ёжик.
— Ага! С мятой и брусничным листочком, — подхватил Медвежонок. — Знаешь, какой брусничный листик…
— Погоди! — сказал Ёжик.
И тут они увидели птицу.
Она, как живая, лежала, раскинув крылья, и будто всё ещё летела, летела и не знала, что лежит на земле.
— Замёрзла, — сказал Медвежонок.
Ёжик ничего не сказал.
— Надо её похоронить, — сказал Медвежонок.
Сбегал за лопатой, и они вырыли ямку на самой верхушке холма, и Медвежонок осторожно принёс птицу.
— Здесь ей будет хорошо, — сказал Медвежонок.
И засыпал птицу землёй.
— Нужен камень, — сказал Ёжик.
Прикатили от реки большой голый валун.
Ёжик сбегал за угольком и нацарапал:
А ночью пошёл дождь, и к утру от надписи ничего не осталось.
В холодном небе
Облетели с деревьев листья, небо стало большим и бездонным — так пришла осень.
Пошли дожди, потом перестали, и на землю опустилась туманная тишина.
— В такую тишь, — сказал Медвежонок, — хорошо спать на чердаке.
— Угу, — сказал Ёжик.
— Заберёшься с тулупом — и храпишь!..
— Угу, — сказал Ёжик.
— Что ты всё «угу» да «угу»? Скажи что-нибудь.
— А что?
— Ты любишь спать в сене?
— Не-а.
— Почему?
— Мышей боюсь, — сказал Ёжик.
— Ты? Ты же лучший охотник на мышей!
— Терпеть их не могу. Бр-р-р!
— Это я мышей терпеть не могу. Слон их не любит. А ты…
— А почему я должен любить мышей?
— Я не говорю «должен». Я говорю…
— А ты не говори, — сказал Ёжик. — Не знаешь, и не говори.
Некоторое время они сидели молча.
— Знаешь, что плохо осенью, Ёжик?
— Что?
— Думать не хочется.
— А ты и не думай. Сиди и сиди, чем плохо?
Они опять помолчали.
— А тучи летят и летят. И птицы. И листья. Куда?
— Не знаю, — сказал Ёжик.
— А я знаю. К теплу.
— Листья не долетят. Вон их сколько валяется.
— А может, это не наши.
