Например, пройтись на руках, крутнуть сальто или кульбит.
— Чьи это голубые трусы висят на кустах? — спрашивает Сашка.
— А что? — приподнимается на локтях Венька.
— Симпатичный теленок приканчивает их… — спокойно говорит Сашка.
Венька вскакивает с травы. И верно: на том берегу черный с белыми пятнами теленок жует Венькины трусы, которые тот выстирал и повесил сушиться.
— Пшел вон, проклятый! — вопит Венька, бегая вдоль берега. Теленок и ухом не ведет. Он жует трусы и невозмутимо помахивает жиденьким хвостиком. Мух отгоняет.
— Плакали твои трусики, — говорит Сашка. — Телята еще рубахи уважают. Нейлоновые. И носки.
Венька бросается в воду.
— Ты его не бей, — кричит вдогонку Шуруп. — Он еще маленький…
Венька отчаянными саженками плывет к берегу.
— Не понравились ему Венькины трусы, — комментирует Шуруп. — За твои штаны принялся…
Я тоже вскакиваю. Сашка не врет: этот чертов теленок теперь жует штанину моих брюк. И на солнце весело блестит пряжка от ремня.
— Паспорт! — кричу я. — Он сожрет мой паспорт!
— Какая у него мордашка симпатичная, — говорит Шуруп.
Я прыгаю в воду. Венька уже на середине озера. Пыхтит, хлопает руками по воде. А теленок, освещенный солнцем, повернулся к нам черно-белым боком и, задумчиво глядя прямо перед собой, тщательно прожевывает мою штанину.
Я упал на спину и, дрыгая ногами, хохочу. Венька хлопает себя по тощим волосатым ляжкам и тоже ржет. А Сашка, пригорюнившись, в одних трусах стоит перед своей аккуратно сложенной одеждой и скребет желто-белую макушку. Этот разбойник теленок не забыл и его, оставил на одежде большую дымящуюся лепешку.
— Предлагаю эту бесстыжую скотину примерно наказать, — говорит Шуруп.
— Он еще маленький… — сквозь смех говорит Венька.
— И у него такая симпатичная мордашка, — добавляю я.
— Сволочи, — проникновенно говорит Сашка.
Я не стал дожидаться их. Венька не мог уйти, пока не высохнут его шмотки, а Сашка вообще застрянет у озера надолго. Ему нужно выстирать рубашку и брюки. И потом высушить. Не может ведь он в одних трусах возвращаться в деревню? Я отделался легче всех: теленок немного обмусолил одну штанину и все. До паспорта не успел добраться. Венька сухой веткой огрел его по хребтине.
Шел я бором. Под ногами шелестели сухие листья. Галдели птицы над головой. Молодые разлапистые елки хлестали по брюкам. Я перешагивал через них. И маленькие елки долго кивали вслед пушистыми макушками. В овраге я увидел подснежник. Он синим огнем горел в бурой листве. Я не стал его срывать, пусть стоит.
Ноги утопали в хрупком седом мху. Вокруг пней рос брусничник. По глянцевым листьям сновали красные муравьи.
Не люблю в лесу громко разговаривать, стучать палками по стволам. Когда один в лесу, у меня такое ощущение, будто за мной наблюдают десятки осуждающих глаз. Бродить по лесу в шумной компании не интересно. Лес располагает к одиночеству. В лесу хорошо думается. Вся земля исхожена вдоль и поперек. Куда бы ни отправился, всюду до тебя ступала нога человека. А вот в лесу этого не чувствуешь. Здесь кажется, что ты первый прокладываешь тропу сквозь чащобу. И порой неприятно наткнуться на пожелтевшую газету или пустую консервную банку.
И когда я увидел под толстой березой коричневую бутылку, то размахнулся ногой, чтобы поддеть ее, но тут услышал негромкий голос:
— Мешает?
Я обернулся и увидел за кустом бузины Биндо.
Он полулежал на усыпанной черными листьями и хвоей земле. В руках охотничий нож, которым Володька вырезал толстую палку. Белые стружки пристали к брюкам.
— А-а, Биндо, — сказал я.
Вот уж кого не ожидал здесь встретить! И тут я заметил, что в березовый ствол наклонно забит колышек, с которого капает в бутылку мутноватый сок.
— Хорошая штука, — сказал Володька. — Я пристрастился к нему на лесозаготовках… Еще там, на Колыме. И березовый гриб — чагу жрали. Говорят, кто этот гриб употребляет, от рака не окачурится.
— Пей сок, — сказал я, — сто лет проживешь.
— Ищешь кого-нибудь? — спросил Биндо.
— Серого волка, — сказал я. — Не встречал?
— Я думал, ее ищешь, — сказал он.
Володька обстругивал ножом палку и ухмылялся. Я подошел к нему и присел на корточки.
— Ты про кого? — спросил я.
Володька щелкнул ножом, спрятал в карман. Повертев в руках тщательно обструганную палку, сказал:
— Твоя красотка недавно тут проходила…
— А ты следил?
— Это тебе не мешало бы за ней поглядывать…
— Знаешь, — сказал я, — иди-ка ты с такими разговорами…
— Как-то обидно за тебя стало, — сказал Биндо. — Ведь корешами когда-то были.
— Я бы на твоем месте не напоминал об этом.
— Девочка больно хороша, — сказал Биндо.
— Ну тебя к черту, — сказал я.
— Мое, конечно, дело сторона, но за такую девчонку я любому горло перегрыз бы.
— Бутылка уже полная, — сказал я, заметив, что сок течет на землю.
Володька поднялся и подошел к березе. Заткнув бутылку деревянной пробкой, он сказал:
— Когда они тут проходили, в бутылке было соку на самом дне…
— Они? — спросил я.
— Они вдвоем были, — сказал Биндо. — Такой интеллигентный фраер… Он у них за главного.
У меня противно заныло в левом боку. Биндо не врал. Они совсем недавно прошли по этой, едва приметной тропинке. И Володька, лежа за кустами, видел их. Глядя на ухмыляющегося Биндо, мне хотелось вырвать у него бутылку из рук и… Но он-то при чем?
— Они там… — кивнул он в сторону огромной сосны с острым суком.
Я медленно двинулся по тропинке.
— Эй, пригодится! — услышал я насмешливый голос Биндо, и в следующий момент впереди меня ткнулась в мох палка, которую Володька только что вырезал из молодой березы. Я молча перешагнул через палку.
Мои шаги становятся все медленнее. Зачем я иду туда? Внутри щемящая пустота.
Где-то за моей спиной негромкий смех. Это Биндо смеется. Или мне кажется?
Я остановился как вкопанный. На тропинке змеей свернулся узкий коричневый пояс. Я поднял и долго смотрел на него. Из тишины пришли гулкие стуки. Это сердце. Я однажды видел ее в коричневом платье. И этот узкий пояс с пряжкой.
Лес тревожно шумел. Шевелились кусты, вздрагивали листья. Они где-то здесь, рядом. Может быть, это их шепот принес ветер? А этот вздох? Я мог бы убить его. Голыми руками. Я могу повалить небольшую сосну. Но то, что происходит там… я не могу остановить!
Третий лишний… И этот третий я.
Сжимая в руке пояс, я побрел прочь. Ударился плечом о ствол, но боли не почувствовал. Сучья трещали под ногами, колючие лапы торкались в лицо, царапали щеки. Треснул рукав. Я выскочил на поляну
