Игорь протянул мне ключи от машины.
— Садись лучше ты за руль… — сказал он.
Мы сидим за столом на новых желтых стульях. В квартире пахнет обойным клеем и масляной краской. На белом паркете строители оставили свои следы. Окна распахнуты, и мы слышим уличный шум. На подоконнике Венькин портативный магнитофон. Играет джаз. Венька притопывает и стучит вилкой по столу, у него хорошее настроение, и ему хочется танцевать.
Я понимаю Веньку, — свалить с плеч такую огромную работу! На днях он отнесет проект главному инженеру. При Веньке я стеснялся совать нос в его проект, но, когда он уходил, разворачивал большой лист и с удовольствием рассматривал. На бумаге возникали очертания новых цехов, подсобных помещений, поточные линии станков, новое оборудование…
Однажды Венька застал меня за этим занятием. Я не услышал, как он вошел, — сидел за столом, углубившись в проект. Я задумался вот над чем: Тихомиров слил арматурный с котельным цехом. Оба эти цеха потом исчезнут. У тепловозов нет котлов и паровой арматуры. У тепловозов — дизели и электрические машины. Получается, что в одном котельном цехе по сути дела сосредоточатся сразу три цеха: котельный, арматурный — они будут действовать, пока не закончится на заводе ремонт паровозов, — и цех электрических машин — это для будущих тепловозов. Не лучше ли арматурный слить с механическим? Когда завод начнет ремонтировать тепловозы, механический цех будет иметь гораздо большее значение, чем сейчас. Возрастет объем работ.
Чтобы убедить Веньку, я даже набросал небольшой чертеж…
— Я смотрю, ты не расстаешься с моим проектом, — усмехнулся Венька.
— Представь себе, даже во сне его вижу, — ответил я и высказал свои соображения.
Венька небрежно повертел в руках мой чертеж.
— Ого! Ты, оказывается, умеешь грамотно чертить! — сказал он.
— А почему бы нет? Знаешь, где бы я разметил дизельный цех?
— Ну-ну, валяй, конструктор!
— Рядом с главными цехами… Вот здесь сбоку можно пристроить. Ты пойми, зачем переоборудовать вагонный цех под дизельный? Прокладывать путь, устанавливать подъемники. Дизели придется транспортировать почти на полкилометра? А потом все на слом! Все равно ведь придется строить новый цех рядом с главным?
— Уж не хочешь ли ты стать моим соавтором? — насмешливо спросил Венька.
Вот оно что! У меня сразу пропала охота что-либо доказывать.
— Пошел ты к черту со своим проектом! — сказал я.
— Золотые слова! — улыбнулся Венька.
Через несколько дней, заглянув в проект, я обнаружил, что Венька все-таки объединил механический цех с арматурным. Молодец, прислушивается к критике! А вот дизельный цех решил перенести в вагонный. Мне непонятно было его упорство. Простая логика подсказывала, что я прав. Лишь потом я понял, в чем тут дело…
Венька ставит новую бобину.
— А где же девочки? — говорит он.
Сашка задумывается, и на лице его появляется улыбка.
— Сейчас девочки будут! — говорит он и встает из-за стола. — Где тут у вас телефон?
— Черт его знает, — говорит Игорь.
Венька роется в карманах, достает несколько двухкопеечных монет и протягивает Сашке.
— Пригодятся.
— У нас стульев больше нет, — говорит Игорь.
— На колени посадим! — смеется Венька и кричит Шурупу: — Один не возвращайся!
По паркету шаркают подошвы. Венька танцует с Иванной, а Сашка с ее подружкой Люсей — невысокой блондинкой с коричневой мушкой чуть выше переносицы, как у индианки. Шурупа не было целый час и вот пришел вместе с ними. Насилу уговорил.
Я и не подозревал, что Вениамин так хорошо танцует. У него ленинградская школа. Он знает все модные танцы. Вон как ходит на полусогнутых вокруг Иванны. Медленно приседает почти до самого пола, падает на одну руку и, поворачиваясь, высоко подкидывает ноги. «Хорошо!» — выкрикивает Венька, точь- в-точь как заядлый парильщик в бане. Шуруп старается не отстать от него, но за Венькой ему не угнаться.
Я с удовольствием смотрю на тоненькую, в светлом платье Иванну. Ее удивительные глаза весело блестят на смуглом лице. Черные волосы подстрижены, и короткая челка спускается на лоб. Венька дергает ее на себя, поворачивает и выделывает такие замысловатые на, что даже Игорь, который равнодушен к танцам, удивленно качает головой.
— Артист! — говорит он.
Потом я танцую с Иванной. Мне, конечно, далеко до Веньки, но я тоже стараюсь вовсю.
— Нравится моя подружка? — спрашивает Иванна.
— Она все время молчит.
— Ты ей тоже понравился, — говорит Иванна.
— На лбу у нее родинка или нарисовала?
— Пусть лучше молчит, — говорит Иванна. — Стоит ей рюмку выпить, как не остановишь…
— Интересно, — говорю я.
Я взял грех на душу и уговорил блондинку с родинкой на лбу выпить рюмку портвейна. Она мне сразу же сообщила, что ее зовут Люся. Работает на трикотажной фабрике. Ей уже исполнилось восемнадцать лет, и она закончила восемь классов. Учиться так надоело, так надоело… В цехе у них один мужчина, его зовут Валера. Я, наверное, его знаю… Высокий такой! Он ужасный бабник! Вчера она смотрела кинофильм «Война и мир». Тихонов такой душечка…
Это продолжалось с четверть часа. Когда она стала перечислять киноактеров, в которых по очереди была влюблена, я не выдержал. Похлопал себя по карманам и поднялся из-за стола.
— Куда же вы? — спросила Люся. — А вам Рыбников нравится?
— Спички куда-то подевались… — сказал я и ушел на кухню.
Когда я снова появился в комнате, Люся уже сидела рядом с Игорем и сооружала ему бутерброд. Игорь хотел было подняться, но Люся его не отпустила.
— Вы танцуете? — спросила она.
— Это вы мне? — сказал Игорь.
— Вы такой длинный… и все время молчите.
— Гм, — сказал Игорь.
— Все курите и курите… Дайте, пожалуйста, мне сигарету.
Игорь дал. Потом, спохватившись, чиркнул зажигалкой.
— У нас в цехе есть такой Валера. Вы, наверное, его знаете… Он такой высокий!
— Не знаю, — сказал Игорь.
— А вы видели фильм «Война и мир»?
— Нет, — сказал Игорь.
— Вы всегда такой скучный?
— Что? — спросил Игорь.
— Вы, наверное, молодой ученый… Все думаете и думаете…
— Извините, — сказал Игорь, — кажется, звонят?
— Я ничего не слышу.
— Пойду открою, — сказал Игорь.
Венька и Шуруп танцуют со своими дамами, а мы с Игорем сидим на подоконнике и курим. Во дворе еще не убран строительный хлам. Железной грудой лежат разобранные леса, рядом штабеля белого кирпича. У подъезда разгружают машину с вещами. Трое мужчин ворочают в кузове огромный шифоньер.
