— А ему можно?
— Он командир.
— А чего он говорит, что Дик дурак?
— Не надо было спорить, — сказал Стасик и замолчал.
Километра два шли молча. Над головой плыли белые пушистые облака. По полям наперегонки бежали тени. Когда облако закрывало солнце, мир делился на две части: прохладную, неприветливую и теплую, солнечную. Большая крылатая тень убегала по полям, лесам дальше, а солнце, тепло оставались.
— Давай еще раз попробуем? — заговорил Юрка. — След-то остался.
— Надо было дать ему понюхать парашют, — сказал Стасик. — А теперь поздно. Всю землю истоптали.
— Не всю, — возразил Юрка. — На одну сторону никто не заходил.
— Эх, а здорово было, если бы мы поймали… Тимка Груздь так и шлепнулся бы в своих галифищах на землю.
Дорога сузилась и нырнула в лес. Теперь облака плыли над зазубренными вершинами сосен. Дик обогнал ребят и скрылся за ольховым кустом.
— Тетка уже, наверное, ищет меня, — сказал Стасик, прибавляя шаг.
— А быстро Дик нашел гильзу от ракеты!
— Есть что-то хочется…
— У него нюх будь здоров!
— У нас оружия нет, — остановился Стасик. — Ухлопают, мигнуть не успеешь.
— Боишься?
— Ах, боюсь? — сказал Стасик. — Снимай ремень.
Юрка удивленно уставился на него.
— Поводок сделаем, — пояснил Стасик. — Без поводка опять… что-нибудь приключится.
КАПИТАН
Еще с дороги ребята услышали в лесу голоса.
— Юр, это там… — сказал Стасик и в нерешительности остановился. — Это не «истребители». Я видел — они пошли через луг, напрямик.
Гусь не успел ответить — Дик рванулся вперед, и самодельный поводок выскользнул из рук.
— Будет дело, — пробормотал Юрка и, свернув с дороги, помчался по колкому мху наперерез. Стасик бежал за ним.
У кучи валежника стояли бойцы. Человек пять-шесть. Среди них — длинный дядя Федя, тот самый, который парашют нашел.
— Ко мне, Дик! — закричал Юрка, опасаясь, что он набросится на кого-либо. Но Дик, не обращая на них внимания, замер возле груды сдвинутых с места веток.
— А где остальные? — резко спросил Юрку командир.
— Мы от них откололись, — сказал Гусь. Он посмотрел на командира и незаметно подтолкнул Стасика: перед ними стоял помощник коменданта гарнизона капитан дядя Вася.
— Здрасте, — кивнул Юрка. — Шпиона ищете?
Капитан сурово смотрел на них и молчал. Они не виделись с зимы. Тогда перепуганный Юрка толком не рассмотрел его, но теплый запах овчинного полушубка, который капитан набросил на его плечи, до сих пор помнил. Глаза у дяди Васи были небольшие, но острые, колючие. Лицо коричневое от загара, а широкие скулы — совсем черные. На большой светловолосой голове — старенькая, добела выгоревшая пилотка. Почему он так смотрит? Неужели не узнал?
Юрка хотел ему напомнить про болото, бомбежку, но почему-то этого не сделал. В глубине души он чувствовал, что капитан не мог забыть, а раз не хочет узнавать, — его дело. Он, Юрка, не будет навязываться. Это Колька Звездочкин все время хвастает своим постояльцем, а ему, Юрке, незачем это.
— Эй, Дик, — сказал Юрка. — Пошли.
— Погоди, — капитан положил Юрке на плечо руку. — Что там у вас?
— Нет шпиона, — сказал Гусь. — Дик следы перепутал… Какого-то главного агронома вместе со стулом… Ну, Тимка Груздь и прогнал нас.
Капитан ближе придвинул Юрку к себе. Лицо его стало еще суровее.
— Здоровый этот агроном?
— Головы на две выше вас, — с удовольствием сказал Юрка, но капитан даже глазом не моргнул. Он все больше хмурился. Скулы его, похожие на две печеные картофелины, задвигались.
— Волосы черные?
Юрка не ответил. Он начал что-то соображать. Неужели этот…
— Черные, — ответил за него Стасик. — А рубашка белая. У него на лбу царапина. И когда с нами разговаривал, одну руку в кармане держал.
— Тимка Груздь сказал… — начал было Гусь, но капитан сердито оборвал:
— Дурак твой Тимка! — И, повернувшись к бойцам, скомандовал: — К машине!
Бойцы бегом бросились к дороге. Сучья под их сапогами трещали, ветви цеплялись за гимнастерки.
— Как оно… Командир! — послышался басистый голос дяди Феди. — Материю не надо сдавать в сельсовет? Бабам бы на одежу… Можно?
Капитан даже не посмотрел в его сторону. Остался дядя Федя столбом стоять у кучи валежника и теребить редкую рыжую бороду, раздумывая: отдать от греха подальше шелковый парашют в сельсовет или пожаловать дочерям?
— И чего он такой злой? — спросил Юрка.
— А ты думал, он будет с тобой целоваться? — сказал Стасик. — Человек на работе.
Ему за воротник попала сосновая иголка, и он никак не мог от нее избавиться.
Они видели, как бойцы вскочили в крытый брезентом грузовик. Капитан сел в кабину.
Грузовик подпрыгнул и с ревом покатил на дорогу.
— За агрономом, — сказал Стасик.
— Так он и ждет их… Без Дика не найдут.
Дик подошел к дяде Феде и стал обнюхивать его драные сапоги. Но дядя Федя не смотрел на собаку. Он смотрел на дорогу. Грузовик уехал, а пыль стояла над кустами столбом.
— Эхма, вот она штука-то какая, — сказал дядя Федя.
— Какая? — спросил Юрка.
— Эхма, — сказал дядя Федя. — Надоть идтить.
Он вразвалку зашагал в обратную сторону, на станцию. А Юрка со Стасиком остались стоять в лесу. Они не знали, что делать, но разве машину догонишь?
— Мало, что ли, в лесу шпионов, — сказал Юрка.
— Бродят где-нибудь.
— Пускай агронома ловят, — сказал Юрка. — Мы захотим, тоже поймаем.
— Кого? — спросил Стасик.
— Сороку, — рассердился Юрка. — За хвост.
— Сороку можно, — сказал Стасик. — У нее нет оружия. Один клюв.
— А Дик на что?
— Убьют Дика, — сказал Стасик. — Тут нужна дрессировка.
— Чего стоять попусту? — сказал Гусь. — Пошли.
Домой идти не хотелось. У Стасика было мрачное настроение. Да и у Юрки не лучше. Из «истребителей» выгнали. И капитан не взял с собой. Дик, почувствовав, что приятели загрустили, тоже повесил хвост. С пригорка чуть виднелась деревня. До нее километра три. Если изо всех сил припустить по дороге, то, может быть, успеешь…
— Бежим, — сказал Юрка, — посмотрим.
Свистнул Дика и помчался по дороге. Стасик побежал за ним. Скоро он выдохся, но все-таки бежал. В боку закололо, воздуха не хватало. А он бежал, всасывая воздух сквозь стиснутые зубы. Рожь кончилась. Показалась большая, крытая соломой колхозная рига. От риги к избам через огороды тянулась узкая
