— Молодчага! Но матерился ты ое-е-ей, личный состав получил массу удовольствия. Я такое в последний раз слышал, когда наши морячки Киркенес брали.
От перенесенного купания и выпитого майора начало клонить в сон. Анатолий пытался сопротивляться но спустя несколько минут провалился во мрак. Он спал часа три и не слышал, как передний плот причалил к припою нового берега, как на переднем плоту сворачивали купол, как прикладами пробивали во льду проход, по которому дошли до берега. Анатолий очнулся только тогда, когда Федюшин и Волков принялись вытаскивать его на берег. Он проснулся и первым делом спросил:
— Где мы?
Вместо ответа егерь выпустил в воздух еще одну ракету. В ее свете стало ясно, что их принесло к небольшому островку, сзади чернел простор Пяозеpa, лениво колыхалась холодная вода, а впереди, за небольшой протокой, была земля. Ровной стеной в обе стороны уходила темная стена строевого леса.
— Западный берег, — сказал Анатолию егерь, — завтра по светлу переправимся. На сегодня героизма хватит.
— А это точно тот берег? — спросил Анатолий.
— Не извольте беспокоиться, ваше благородие, мы на этом островке осенью рыбу ловили. Места знакомые.
— Хорошо, если так, — сказал Анатолий.
Плоты вытащили на берег и поставили в качестве заслона от ветра. Бойцы насобирали плавника. И развели костер. От горячей пищи и чая Анатолий окончательно пришел в себя. На удивление, чувствовал он себя неплохо. По настоянию врача всему личному составу выделили по пятьдесят граммов, согласно «армейскому рецепту», для профилактики простудных заболеваний. Потом назначили смены и улеглись спать. В качестве подстилки и одеял использовали все те же парашюты. Анатолия от дежурства единогласно освободили. Когда он проснулся, на костре булькал чайник, а на углях шипели горячим жиром жестянки с кашей и тушенкой. У костра колдовали врач и Чернов, а остальные дремали.
— Доброе утро, — поздоровался Анатолий, — как дела?
— Жучка не сдохла, — сообщил врач, — а ветер действительно стих. Если бы заночевали на Вуошкалошари, хрен бы мы сюда сегодня добрались.
— Где заночевали?
— Вуошкалошари[72], так тот остров называется, где ты моржевал, — пояснил доктор.
— А этот как?
— Бог его знает, — пожал плечами врач, — Микко проснется, у него спроси. Он тут название каждого булыжника помнит.
Анатолий отправился осматривать островок. Он имел округлую форму и был не больше двухсот метров в диаметре. На острове росло несколько корявых сосен, а в центре было нагромождение каких-то камней. Анатолий подошел ближе и обомлел. Это были остатки какого-то сооружения. То ли дота[73], то ли чего-то другого в этом роде. Любопытство взяло верх. Майор вернулся за фонариком и пошел изучать развалины. Стало ясно, что это не было дотом, это было что-то очень старое, если не сказать, древнее. Громоздились друг на друга блоки гигантской кладки, сверху лежали какие-то каменные фигуры не то богов, не то героев, и обвалившиеся колонны со странными письменами. Развалины поросли мхом. Из расщелины торчали кустики высохшей травы. Ничего подобного Анатолий никогда не видел. К сожалению, само сооружение не сохранилось. Больше всего это было похоже на храм или на часовню. Но кто и каким богам здесь молился, оставалось загадкой. Анатолий быстрым шагом вернулся назад. Все уже встали и ждали его, чтобы начать завтрак.
— Вы развалины видели?! — возбужденно спросил он.
— Так точно, — радостно сказал Федюшин, — мы их осмотрели, пока вы спали.
Врач и егерь только загадочно усмехнулись.
— Интересно, кто это все построил, финны или викинги? — спросил Анатолий.
— Нет, мои предки к этому никакого отношения не имели, — покачал головой егерь.
— А кто тогда? — удивился майор, — Здесь же вроде бы больше никого не было.
— Знать нужно свою историю, — наставительно произнес егерь.
— Русские? Да ну, не может быть! Там надписи какие-то, на кириллицу ни капли не похоже!
— А с чего это ты взял, что наши предки всегда писали на кириллице? Это еще более древнее письмо, — сообщил врач, — до крещения Руси — еще века и века. Кстати, еще толком и не известно, как возникла сама кириллица, не на пустом же месте.
— Что-то я об этом слышал, — сказал Анатолий, устраиваясь возле костра, — что-то такое должно еще на Кольском быть. По «телеку» рассказывали.
— Такое здесь есть везде, — заверил его Микко, — и не только это, было много цивилизаций, которые здесь рождались, достигали расцвета и исчезали по непонятным причинам.
— И что, никто до сих пор не знает?
— Почему не знает? Многие знают. Первые находки были сделаны еще до революции. Много чего обнаружили, пока тут лагеря строили в конце тридцатых. А во времена «великого перестройщика» здесь целая экспедиция работала, собрала кучу материалов, все увезли в Москву, и на этом — все! Все находки как в воду канули.
— Как так? — спросил сержант. — Растащили по коллекциям? Или потеряли?
— Спрятали, я думаю, — сказал врач. — Российскую историю наши политики все время под себя пишут. Горбачев в Европу ломился, хотел европейцем казаться, от этого Западу зад и лизал. На кой ему материалы, из которых выходило, что мы не Европа и не Азия, а сами по себе. Третий путь. Как только мы это осознаем, начнем себя уважать, а только тот народ может быть великим, который себя уважает.
— Это что-то из серии про «Книгу Велеса», — сообразил Давыдов, — период истории славян до Киевской Руси и раньше.
— И это тоже, некоторые ученые считают, что библиотека Ивана Грозного не случайно пропала. В ней много было о дохристианском периоде России. А то получается, что в Египте были фараоны, в Европе — древние греки и римляне, а нас как бы и не было вовсе. Наследники Рюрика об этом знали, знали и волхвы. Татаро-монголы эти знания старательно искореняли. Книги от них прятали лучше, чем золото. А история-то была, и славная, надо сказать. Гоняли и Европу и Азию, только пыль стояла. Ты, Микко, не злись.
— Чего мне злиться, если варяги и славяне тог да были практически единым целым? Я книжки тоже читаю. И про дощечки Велесовы, и про царскую библиотеку тоже читать доводилось. Кстати, Грозный разгромил Новгород именно за то, что он прекрасно обходился без царской опеки. Это был символ второго пути развития Руси, без царей, как в древней истории. Для Грозного, стремящегося к абсолютной власти, такой пример по соседству с его молодым государством был просто опасен. Определенную угрозу таила в себе и библиотека: в ее книгах и свитках было написано про то, как славяне жили без царской власти. А такая история не нужна ни царям, ни генсекам, ни демократам.
Егерь разлил чай по кружкам и знаком предложил бойцам их разбирать.
— Так демократы должны быть довольны, что в Новгороде была демократия! — сказал Чернов.
— В Новгороде было вече. А вече и такая демократия, как у нас, — две большие разницы, — покачал головой Волков. Остаток завтрака беседа шла в историческом русле, старики просвещали личный состав — любой профессор позавидует. Даже Анатолию, считающему себя знатоком истории, было интересно, правда, он специализировался на Причерноморье. Они говорили и пили чай, пока егерь наконец не сказал:
— Ну да ладно, это история долгая, как-нибудь еще договорим. Пора двигаться.
После завтрака отряд переправился на «материк». На этот раз обошлось без приключений, разбили лед и прошли сто метров на веслах. Плоты пришлось оставить на месте высадки. Их вытащили на берег и оттащили в лес.
— Полезная штука, в хозяйстве пригодится, потом заберем, — решили Микко и Волков.
Дальше двинулись на лыжах. Егерь вел группу уверенно, практически не пользуясь картой. Они перевалили через возвышенность, венчающую длинный и острый мыс, далеко выдающийся в озеро, потом около часа они шли на северо-запад, мимо оставшегося слева Нуорунена, прошли еще километров пять и остановились возле небольшой сопки.
