Санька хмыкнул:
– Насколько я понимаю, раз меня сюда против моей воли притащили, то пройти сквозь стену я не смогу.
Рядом из тумана появился Кащей:
– Опять грубишь? Большим волшебником себя возомнил? Простой, безо всяких колдовских выкрутасов вход уже не устраивает? – И он указал на невесть откуда взявшуюся дверь. – Прошу в царство мертвых.
– Черный ход?
– Нет, парадный. Но так как сюда никто добровольно не рвется, то все по-простому. Прежде чем мы войдем туда, я хочу дать тебе один совет: не смотри по сторонам, иначе ты можешь остаться там навечно.
– А может, не надо?
– Это не от нас зависит, – отрезал Кащей и толкнул дверь.
Поняв, что отвертеться от встречи не удастся, Санька склонил голову и шагнул вперед. Его поразил выложенный из грубых неровных камней пол: посередине он был слегка вогнут.
«Это сколько народу по нему прошло, – подумал Санька. – Целую колею протоптали».
И тут прямо перед его лицом появилась газета, раскрытая на последней странице. Коллектив автобазы №6 выражал соболезнование по поводу трагической гибели в автокатастрофе их товарища водителя А. Воробьева.
От неожиданности Санька оторопел и, позабыв о предупреждении, поднял глаза. Он находился в большой, ничем не примечательной комнате.
Одинокий светильник еще больше усиливал полумрак, в котором прятались стены и потолок, и освещал лишь центральную часть, где стоял простой, безо всяких украшений трон, больше смахивающий на резной стул.
На троне сидел странный человек, одетый в длинный черный плащ с большим капюшоном. Лицо его скрывала густая тень, и разобрать, мужчина это или женщина, молодой или старый, было невозможно. По правую руку располагался ветхий старец с ослепительно белой бородой и завораживающими, черными как смоль глазами. Рядом на маленькой скамеечке находилось странное существо. Оно беспрерывно менялось и превращалось то в человека, то в зверя, то в рыбу, то вообще в нечто невообразимое.
– Это что? – шепотом спросил Санька у Кащея.
– Смерть, – ответил тот также шепотом.
– Шутишь. Смерть – она с лысым черепом, в черном плаще и с косой.
– Она каждому в своем обличье приходит.
– Да? Может быть, спорить не буду. А рядом что за древний дед?
– Это Вий, – заволновался Кащей. – Глаза прячь – пропадешь.
Но было поздно. Санька смотрел как загипнотизированный и уже не мог отвести взгляда. Он почувствовал, как тело его начало вытягиваться, еще немного – и он пропадет в этом бездонном мраке.
Резкий рывок, и вот уже Санька с трудом приходит в себя возле маленькой двери, ведущей в стену. Рядом стоял Кащей и вытирал со лба пот.
– Кажись, пронесло.
– Кого пронесло? – переспросил парнишка. – Зачем меня сюда приводили?
– А ты не понял? – усмехнулся Бессмертный. – Сама Баба Мора на тебя посмотреть захотела.
– Это она на троне сидела?
– Она самая. Правительница нашего подземного царства. Ты у нас уникальная личность: сразу в двух мирах существовал, а так нельзя. Всю отчетность запутал.
– Я уже определился.
– Знаю, поэтому и ходили. Невозможно жить и в этом, и том мире одновременно, а так как ты здесь остаться решил, то там тебя похоронили. Теперь все в полном порядке, если не считать того, что больше в тот, старый, мир тебе уже не вернуться.
– Больно надо, – фыркнул уже пришедший в себя Санька. – И нечего было весь этот цирк устраивать, могли бы и так сообщить.
– Умерший человек сначала приходит к Бабе Море, а уж она сама решает, куда он попадет. Тебя решили обратно отпустить, оттого и Смерть такая переменчивая была. Вий вполглаза смотрел, поэтому я тебя и вытащить успел, иначе отправил бы он тебя туда, откуда возврата нет. Кстати, на будущее заруби себе на носу: делать нужно то, что тебе говорят. Сказано – глаз не поднимать, хоть землю носом рой, но не поднимай.
– И что дальше?
– Ничего, – пожал плечами Кащей. – Живи. Возвращайся во дворец. Завтра, точнее, сегодня у тебя праздник. А мне пора.
Туман рассеялся, и Санька увидел, что стоит на площади перед дворцом. Он подошел к крыльцу и только поднял ногу, чтобы ступить на ступеньку, как вдруг все окна разом осветились, и раздались крики.
«Опять нелегкая кого-то принесла», – выругался паренек, подхватил лежавшую на земле жердину и кинулся во дворец. Влетев в тронный зал, он увидел царя в халате, тапочках на босу ногу, но с мечом, отдававшего отрывистые приказания многочисленным слугам, которые тут же разбегались в разные стороны.
– Кто? Кого? Мне куда? – выпалил Санька, подлетая к трону.
Вместо ответа Берендей беззвучно опустился на пол, немного посидел, молча глядя на богатыря снизу вверх, глубоко вздохнул и велел всем разойтись. Затем снова повернулся к Саньке:
– Ты где был?
– Воздухом дышал.
– А мы думали, опять пропал, – раздался позади тихий голос Василисы.
– Больше не пропаду. Веришь?
– Верю.
Берендей внимательно посмотрел на обоих и, поднимаясь на ноги, проворчал:
– Веришь, не веришь. Хватит. Я тут покуда еще царь. А посему повелеваю: идите за мной.
Он привел их в свою спальню и поставил возле иконы, открыл сундук и достал два золотых кольца.
– Это старинные фамильные реликвии! – торжественно объявил он. – Их носили еще мои предки. Возьмите и обменяйтесь.
Санька надел Василисе кольцо, затем протянул ей свою руку. Вдруг раздался мелодичный звон. Откуда- то сверху упало серебряное колечко, покатилось по полу, несколько раз подпрыгнуло, сверкнуло и исчезло.
«Все», – подумал Санька.
Царевна улыбнулась и надела ему свое кольцо.
– Вот и ладушки, – расцвел Берендей. – Завтра... хотя нет, уже сегодня вечером свадьбу сыграем, а сейчас марш по кроватям, я спать хочу.
Он подошел к двери, повернулся и погрозил богатырю пальцем:
– Смотри, больше без глупостей.
Санька, проводив свою невесту, завернул за угол и едва не споткнулся о кота, сидевшего прямо на полу и увлеченно строчившего пером.
– Баюн, ты что? Праздник ведь. Другого времени не будет?
– У нас, писателей, как вдохновение найдет, так все будни. Иди, иди, не мешай, – не поднимая головы, отмахнулся кот.
Санька не выдержал и заглянул ему в бумаги: «...поженились они, тут и сказке конец».
– Напишешь тоже – конец. Все только начинается.
– Это у тебя семейная жизнь начинается, – фыркнул Баюн, – а сказке – конец.
