– Ну… Я умею держать язык за зубами. Это мое достоинство. Но есть и недостатки. Деньги очень люблю. Бабанов должен был мне за Мишеля заплатить, а у него денег не было; ну, я и наехал на него… Если честно, я виноват в том, что слух пустили. Но я готов загладить свою вину. Честным тебе служением…
– Я здесь не задержусь.
– Тогда Бабанову. Он за мной как за каменной стеной будет.
– Да мне, в общем-то, на него наплевать…
– Значит, не договорились, – разочарованно вздохнул Ролан.
– Боюсь, что нет.
– Тогда расходимся. А то чего сопли жевать, если я тебе не нужен?
Ролан вернулся на свое место, но ложиться не стал. Надо было отслеживать обстановку в камере. Может, бойцы Корчакова не разбирались в тюремных порядках, но науку убивать освоили на «отлично». Вдруг навалятся скопом на Ролана, затянут на шее петлю из полотенца, а потом скажут, что бедняга повесился. А поверить в это легче легкого. Ведь Ролан уже пытался покончить жизнь самоубийством…
А убить его нужно. Потому что он узнал тайну Корчакова. И понять Ролана можно, и простить, но только посмертно. И Храпов, конечно же, будет того же мнения. Ему залеты, понятное дело, не нужны…
Ролан достал из сумки стальную ложку. Черенок у нее заточен хитро – срез тупой, но толщина стенок почти что бритвенная. К тому же черенок не гнулся от сильного удара, и это во многом увеличивало его ценность. Он незаметно положил ложку под подушку и сделал вид, что смотрит телевизор.
Шло время, никто не собирался на него нападать, но расслабляться было нельзя. Все самые черные дела творятся ночью, когда человек спит. После отбоя Корчаков и его телохранители заберутся под одеяла и будут ждать, когда Ролан уснет. Но вряд ли они сами будут ждать нападения. А зря. Сначала погибнет Корчаков, а за ним и все, кто посмеет вступиться за него.
Ролан больше не думал о том, что ему предстоит отомстить за Аврору. Он был ракетой, которую уже выпустили на цель. Сейчас его интересовали только частности – как напасть, как убить…
С появлением баландера Ролан первым сел за стол. Может, он в меньшинстве, но это не значит, что ужинать ему нужно, забившись в свой угол. И сала он себе к столу нарезал, и сыр, и шоколад для чая приготовил. А в кашу бросил солидный кусок топленого масла.
– Хорошо живешь, – одобрительно улыбнулся Корчаков, усаживаясь за стол.
Он тоже приготовился к ужину; его телохранители нарезали и сырокопченую колбаску, и балычок. Но не было у него такой чудо-ложки, как у Ролана.
Он сел как раз напротив Тихонова. Руку только протяни – и глаз долой.
Невдомек было Корчакову, что это последний ужин в его жизни. Ролан решил, что не будет ждать ночи.
– Не жалуюсь.
– Сало красивое.
– Угощайся.
– Да нет, спасибо. Я привык своим обходиться.
– Ты не понял, я не просто угощаю. Я настаиваю. Поминки у меня сегодня. Сороковина.
– И кого поминаешь?
– Жену.
– Прими мои соболезнования.
– Да ничего, может, скоро вместе с ней буду.
– Все может быть, – переглянувшись с морячком, отозвался Корчаков.
– Жизнь – очень ненадежная штука. Сейчас есть, а потом вдруг раз – и нет ее.
– Что верно, то верно…
Корчаков сунул руку в карман, достал оттуда мобильный телефон, приложил к уху. Глаза его вдруг округлились, лицо вытянулось.
– Как жива?.. Но ведь в газетах писали… Инсценировка?! Зачем?.. За нос нас водили… И что теперь делать? Отказаться?! Ну, нет! Ты же знаешь, если я за что-то взялся, то обязательно доведу дело до конца… Как что делать? Дальше по этой теме работать. Людей найдем, пусть ищут выход. Она не должна жить… Ладно, пока ничего не делай. Послезавтра я выйду, тогда и поговорим…
Корчаков нервным движением вернул трубку на место и, плотно сжав губы, опустил голову. Он закипал от злости; Ролану даже показалось, что сейчас из ушей у него со свистом туго заструится пар.
А по его телу, вызывая ликование в каждой клеточке, расходилась волна радости. Он понял, о ком сейчас шел разговор. Это Аврора жива. Это она не должна жить. Это ее должны убить люди, которых Корчаков собирался нанять. Собирался, но пока ничего не сделал. Он должен выйти из тюрьмы, все взвесить, выработать новую или усовершенствовать старую тактику, а потом нанести удар. Но ему не выйти отсюда.
– Что, проблемы? – стараясь не выдать своего волнения, спросил Ролан.
– Если и так, то это мои проблемы, – сердито посмотрел на него Корчаков.
– Хреново тебе, понимаю. А мне почему-то вдруг легче стало. Подумалось вдруг, может, мою жену не убили, а? Может, я что-то не так понял? Может, просто кого-то в заблуждение нужно было ввести…
– Это ты о чем? – подозрительно глянул на него Корчаков.
– Понимаешь, она мне не совсем жена. Но это ничего не меняет. А тут у нее вдруг проблемы возникли. Бизнес у нее, а какой-то козел хочет его отобрать. Киллеров на нее натравил…
– И что?
– Да информация прошла, что убили ее. А тут вдруг выясняется, что она жива…
– Это ты о ком? – забеспокоился Корчаков.
– Ну, о жене своей…
Его телохранители молча жевали, нехотя вслушиваясь в разговор. Они еще не поняли, что происходит, а их босс пока не подавал им знака. До него самого только-только начало доходить, о ком идет речь.
– Козел какой-то за ней охотится. Он думал, что ее убили, а она жива. Знаешь, в жизни как в футболе: не забиваешь ты, забивают тебе… то есть тебя. До смерти. Так что козлу этому хана. Жену мою Авророй зовут. А козла этого – Корчаков Натан Елизарьевич. Не знаешь такого?
Какое-то время Корчаков ошеломленно смотрел на него. Он все понял, но у него уже не было времени. До него быстро дошло, что напротив сидит его собственная смерть.
– А-а!.. – только и успел закричать Натан.
Дальше все происходило, как в замедленной киносъемке. Опираясь руками на стол, Корчаков стал подниматься, но Ролан вскочил на ноги еще быстрее. Телохранители уже поняли, что произошло нечто из ряда вон выходящее, но еще не сообразили, что же делать. А Ролан уже вытянул руку, в которой сжимал ложку.
Морячок коснулся его кисти в тот момент, когда бритвенной остроты черенок вошел Корчакову в горло. Ролан собирался убить врага ударом в глаз, но тот задрал голову, подставляя под заточку кадык. Хрустнули хрящи, хлюпнула кровь…
– Привет от Авроры, мразь!
Для Корчакова все закончилось очень быстро. Но Ролан жив, и он обязан дальше бороться за свое существование. Аврора не погибла, она оказалась умнее и хитрее, чем ее убийцы. А значит, рано или поздно он должен вернуться к ней. А на пути стоят двое громил, готовых наказать его за смерть босса.
Но Ролана голыми руками не возьмешь. На него нашла эйфория, состояние, когда человек, убегая от собак, может запрыгнуть на крышу четырехметрового здания. Или сам порвать этих собак. Тем более что для этого у него есть оружие. И заточка есть, и мастерство…
Он вырвал руку из захвата, в который взял ее морячок, и заточкой ударил парня под ключицу. Это не смертельно, но парализующе больно. Пока морячок в шоке, можно заняться его напарником. Тяжелый он, сильный, и удар у него точный, мощный, но Ролан уворачивается, берет на прием. Бросок, удар, еще удар…
Корчаков лежал на полу, рукой зажимая дыру в горле. Он еще был жив, но силы оставляли его. Бизнесмен тихонько хрипел, глядя на Ролана угасающим взглядом. В его глазах стояла лютая ненависть, но все это уже было не страшно.
