– Немец?
– Нет, фамилия у него русская. Их четыре друга было. Глеб, Герман, Гена и Гоша. Четыре «Г», как раз на фашистский крест...
– А-а, ну да! Гитлер, Гимлер, Геринг и Геббельс. У них тоже четыре «Г». Полное говно, короче... Э-э, ну, потому что фашисты они, – замялся парень.
Видно, вспомнил, на какую букву начинается его имя.
– А здесь без фашистов, но примерно то же самое. Сначала одно «Г» отвалилось, затем второе, третье... Одно только говно и осталось. Большая такая куча...
– Это как в Авгиевых конюшнях. Ну, которые Геракл разгребал...
– Да, если Геракл там не разгребется, его самого с головой завалит. Ну да ладно... А ты в десантуре, значит, служил?
– Да было дело! – расплылся в улыбке Гаврила.
– Где?
– Да Новороссийская дивизия, знаешь?
– Знаю. Меня туда после института хотели направить.
– После института?
– Да был такой институт. Новосибирский военный институт. Кафедра специальной разведки... Сейчас там снова военное училище, как раньше. Но я-то институт заканчивал... Хотя всегда говорил, что училище...
– Офицер?
– Да, капитан запаса.
– Специальная разведка?
– Обычная, войсковая.
– А чего в запасе?
– Комиссовали по ранению...
– Воевал? – уважительно спросил Гаврила.
– Да, вторая чеченская...
– Круто, – загрустил парень. – А я рапорт подавал, да не взяли. У нас там сводный батальон стоял...
– А с лицом что?
– Да это уже после, костер хотел разжечь, дрова сырые, гореть не хотели. Плеснул бензину... А-а, было бы о чем рассказывать!.. А ты, значит, воевал. Круто... Расскажешь?
– Извини, не люблю об этом.
– Тогда точно воевал. А то был тут один, в грудь себя колотил! Грозный штурмовал, духов бил! Даже наградные часы показывал. Девяносто пятый год, участнику первой чеченской войны...
– Кто ж тогда знал, что будет вторая?
– Ну, так а я о чем! Сам гравировку сделал, ну не придурок, а!
– Героем захотелось побыть.
– Захотелось... Хорошо, хоть ордена не догадался прикрутить. А то бы я ему вкрутил их в одно место... А в Москву чего едешь?
– Да кино там снимают. Про авгиевы конюшни. Хочу поучаствовать... Что-то спать охота, ты не возражаешь?
– О чем разговор, брат?
Проснулся Данила от резкого толчка. Машина затормозила так, что голова едва не ткнулась в лобовое стекло.
– Волчара позорный! – гневно заорал Гаврила.
Данила увидел серебристый джип «Ауди», стремительно набирающий скорость прочь от них.
– Что такое?
– Да подрезали, козлы! И по тормозам! Типа, отомстили.
– За что?
– А дорогу им не уступил! Они мне фарами моргали, типа, сдвинься. А чего сдвигаться? Я же пустой иду, скорость у меня за сто. Весь второй ряд с такой скоростью идет. А они обогнали, подрезали вот... Догнать бы их да по рогам!
– Не догонишь?
– Так в том-то и дело. Да и глупо на всяких козлов реагировать...
– Где мы едем?
– Да к Москве уже подъезжаем. Двадцать кэмэ осталось... Девочку хочешь?
– Чего?
– А того, что их тут на обочине, как грибов после дождя.
– Проститутки?
– Минетжеры. Или просто сосульки... И берут не дорого.
– И отдают задешево. Триппер, сифилис...
– Бери выше! Они почти все спидоносные. Наркоманки потому что... С ними осторожно нужно...
– Знаешь, как? – усмехнулся Данила.
– Да пробовал пару раз... Иногда так припрет, что невмоготу. А у них вывески в глазах – разгружу недорого... Оп-ля! Смотри, эти на джипе тоже повелись! Тетку снимают!
Данила увидел серебристый внедорожник у автобусной остановки. Один парень обнимал девушку за талию, другой за руку тащил ее в машину. Только, похоже, она совершено не хотела ехать с ними, упиралась. На лице страх и беспомощность...
– А ведь она с ними не хочет!
– Потому что козлы!
Гаврила резко взял вправо, взбил пыль на обочине, остановил машину. Немного сдал назад – сблизился с джипом. Схватив длинную бейсбольную биту, выскочил из кабины.
Не хотел Данила ни с кем собачиться, но выбора у него, похоже, не было. Сам спровоцировал Гаврилу на инцидент, сам теперь и должен был его поддержать.
Он тоже покинул кабину, направился к джипу, возле которого размахивал битой Гаврила.
– А ну брось девку, козел! А то сейчас мозги все вышибу!
– Кто козел? – взревел чей-то возмущенный голос.
Сначала Данила увидел, как из рук Гаврилы вылетела бита, а затем парень и сам рухнул на спину. Два худощавых, но чересчур энергичных и резких парня свалили его на землю и принялись пинать ногами. Удары мощные, выверенные.
Испуганная девушка стояла в сторонке. То ли она и не собиралась бежать, то ли ноги у нее онемели от страха. Впрочем, Даниле было не до нее.
– Эй, а разве лежачего бьют? – нахраписто спросил он.
– Что, еще один? – глумливо хохотнул живчик с тонким искривленным носом и целым созвездием родинок на правой шеке. – Леха, разберись!
– Один момент!
Гавриле стало немного легче: от него оторвался шакаленок, поджарый паренек с узким, хищно вытянутым лицом, с пустыми и мутными как у рыбы глазами, выражающими, казалось, порожнюю суть его натуры, в которой, кроме тупой агрессии, не было сейчас ничего живого.
Чувствовалось, что драться он умел. На улице учился или в спортивном зале – но удар в голову провел на редкость быстрым движением. И то это был обман: кулак не должен был достать до головы противника. Парень готовил удар ногой, и не абы куда, а в самое болезненное для мужчины место. И он провел его, но при этом сам вдруг схватился за отбитую гордость. А добивающий удар в лицо и вовсе вывел его из игры.
– Ну, ничего себе!
Дружок поверженного парня отличался обилием родинок, но не умом. Он атаковал Данилу с прыжка. Надо сказать, его тело эффектно взметнулось вверх, в момент сближения с целью нога стремительно, мощной пружиной разогнулась. Четкий удар, хорошо поставленный, одна беда, не точный, и все потому, что
