оружие с полной обоймой. И пару запасных магазинов прихватил.
В шкафу он нашел спортивный рюкзак, разобрал и сунул туда автомат, боеприпасы, взял у покойной небольшую и совершенно ей не нужную сумму денег, покинул квартиру. Пешком спустился вниз, не таясь, прошел мимо консьержной каморки, миновал будку контрольно-пропускного пункта. Бояться ему было нечего. Не он убивал Лену, а то, что был у нее – так у них роман, и он имел полное право ночевать у нее. А то, что не вызвал милицию, так все случилось после того, как он ушел от нее. Почему не остался на ночь? Потому что поссорились. Она посмеялась над ним, сказала, что в тайге живут одни придурки; он, конечно же, оскорбился...
В ту же ночь Данила отправился на Рублевское шоссе, к дому Конотоповой.
Он готов был убивать, но память мягкой приливной волной омыла и охладила разгоряченное сознание. Он вспомнил, как легко в дом к Лизе проникла Рита. По проводам, над камерами наружного наблюдения. Ладно это, еще она смогла пробраться в особняк, тайком просочиться внутрь, еще и подслушать разговор между Конотоповой и Сыромягиным... Все это говорило о том, что особняк охраняется из рук вон плохо. Так же, как и гостевой дом, из которого Рита освободила Данилу. Если бы не мастиффы, брошенные им вслед, можно было бы сказать, что ушли они оттуда благополучно.
Бойцовских псов, как хотел надеяться Данила, в особняке больше нет – пока заведут новых, пока обучат, натаскают. Ну, может, после случившегося была усилена охрана – но вряд ли в разы или даже на порядок. Кого бояться? Данилу? Так зачем ему возвращаться? Он ведь жертва, но никак не охотник. Он должен спасаться, но не преследовать. К тому же, он всего лишь одиночка, и, конечно, же не стоит взвода или хотя бы отделения спецназа...
Данила чувствовал в себе силы устроить погром и резню, но решил обойтись без этого. В конце концов, он разведчик и диверсант, он мог бесшумно проникнуть на объект, сделать дело и тихонько уйти. Вот если его обнаружат, тогда можно будет заказать похоронную музыку...
Марш-бросок по ночному лесу вдоль подъездной дороги лишь взбодрил Данилу. Обостренное чутье и боевые навыки позволили ему незаметно приблизиться к воротам контрольно-пропускного пункта, откуда можно было двинуться в обход ограждения в поисках удобного для преодоления места – может, видеокамеры где-то плохо поставлены, так, что сектора обзора не пересекаются друг с другом. Данила все увидит, все заметит, сам же останется невидимым. Потому что он мастер своего дела.
Половина четвертого – утра или ночи, кому как нравится. Главное, что в это время даже у самого бдительного часового снижается внимательность, притупляются рефлексы. Человек банально хочет спать, и его силы интенсивно расходуются на борьбу со сном. А кто-то и вовсе не в состоянии справиться с этим.
Даниле было все равно, спит охранник на контрольно-пропускном пункте или нет. В любом случае, он сможет обойти этот объект, чтобы продолжить путь вдоль ограждения.
Возможно, охранник спал. Если так, то он вынужден был проснуться. И не Данила его встревожил, а выезжающие с территории машины. Их было три. Крупногабаритный «Мерседес» и два джипа сопровождения.
Подступающий к дому лес был вычищен от валежника и сухолома, кустарники срублены, ветки деревьев срезаны на два метра вверх. Но это не помешало Даниле слиться с местностью, поэтому из проехавших мимо машин его никто не заметил. И к охраннику он подобрался почти вплотную. Его привлек разговор, который тот завел с кем-то из своих коллег.
– Ночь, а они ездят, – зычным басом сказал один.
– Спешат, – менторским тоном отозвался другой.
– Куда спешат? На работу? Рано еще.
– Спешат получить от жизни все. Елизавету развлек, теперь к другой едет.
– К другой? Он что, секс-машина?
– Кто, Сыромягин? А разве нет?.. И Елизавета такая...
– Много ты знаешь.
– Знаю. Особенно про Елизавету, – в голосе говорившего проскользнула подленько-бахвальская интонация.
Как будто он сам спал со своей хозяйкой и страшно этим гордился... Может, и спал. Лиза такая, что и согрешить не прочь. Но Данилу это совершенно не интересовало. Ему нужен был Сыромягин, но, похоже, тот уже уехал. Или к любовнице, или по экстренному вызову. Как-никак операция против Данилы провалилась, и он должен был отчитать тех, кто в этом повинен...
– Что ты знаешь?
– Да то и знаю... Как думаешь, Сыромягин завтра где ночевать будет?
– А ты еще не понял, что он здесь уже прописался? Здесь и будет ночевать, а что?
– Да говорят, менты его терроризируют, какие-то проблемы у него...
– Ты о своих проблемах думай. А он со своими как-нибудь разберется... Пошли, хватит курить...
Охранники скрылись в помещении пропускного пункта, Данила же повернул назад. У него не было автомобиля, чтобы отправиться в погоню за Сыромягиным. Да и смысла в том не было... Завтра, в крайнем случае, послезавтра он вернется сюда. Тщательно подготовится, чтобы наверняка, и завершит начатое...
А готовиться надо, потому как Сыромягин, судя по всему, всерьез озаботился своей охраной. Два джипа сопровождения, и в них никак не меньше полудюжины бойцов, очень даже может быть, вооруженных до зубов. И если они станут стеной на входе в дом, справиться с ними будет не просто...
В двух-трех километрах от дома Данила устроил тайник, в который упрятал оружие. Не таскаться же с ним по городу.
В семь утра он был уже на вокзале. Сел в поезд, но доехал на нем до Нижнего Новгорода, где изобразил перед проводницей приступ аппендицита и своим ходом, на такси отправился якобы в городскую больницу. Но доехал он до автовокзала, где купил безымянный билет до Москвы.
Глава 24
Мотор натужно гудел, толкая вперед старый автобус. Монотонный гул клонил Данилу ко сну. И он уже засыпал, когда под ногами вдруг что-то взорвалось.
Это могла быть мина, которую подсунул под него Сыромягин. Но слишком уж слабым оказался взрыв. Кроме пыли из-под ног, в воздух он ничего не поднял. А то, что Данила вздрогнул, так это нервы... Зато автобус юзом повело в сторону.
Машина еще не остановилась, но Данила уже понял, что лопнуло заднее колесо, над которым и располагалось его кресло. Так что диверсия была стихийной. Есть такое понятия, динамическая усталость резины. Вот она и подвела...
Данила вышел из автобуса, прошел метров сто навстречу движению. Поднял руку, остановил проезжающую мимо фуру. Белая, с высоким стеклом кабина грузовика мягко, с приятным шипением качнулась, как будто приглашая забраться внутрь. Но дверь Даниле пришлось открывать самому.
– Куда тебе, друг? – спросил разухабистого вида круглолицый парень с обожженной щекой.
Десантская тельняшка, на плече наколка – эмблема ВДВ на фоне восходящего солнца, надпись «Никто, кроме нас...»
– В Москву.
– Тогда угадал. Садись, о цене договоримся...
Данила сел в кабину, закрыл за собой дверь. Прежде чем стронуть машину с места, парень протянул руку:
– Гаврила.
– Данила.
– Круто. Настоящие русские имена. А тот я тут подвозил одного недавно. Аристарх... А в армии у нас вообще Адольф был...
– Немец, что ли?
– Да нет, русский... Какая мать сына так назвала? Мы у него еще допытывались, может, дед у него в полицаях служил.
– Да, не повезло с именем... А я тут один фашистский крест знаю. Из русских, в общем-то, имен... Хотя нет, Герман там был...
