– Ты пьяная, тебе нужно поспать...
– И пьяная, – горько усмехнулась она. – И отверженная... Ну да, ты прав, я сама во всем виновата, и не фиг на судьбу все валить...
Марина уронила голову на подушку, свернулась калачиком и затихла. Девушка действительно много выпила, и это спасло ее от душевных терзаний. Она просто заснула.
Он оделся, вышел на кухню, где ворочался с боку на бок Гаврила.
– Данила, ты? – встрепенулся он.
– А ты думал, кто?
– Да не важно... А что там у тебя с Мариной? Она же на тебя запала...
– Запала... Запала не хватило, – усмехнулся Данила. – На ходу заснула...
– На каком ходу?
– На холостом.
– А у меня шестеренки зацепились, – бравурно улыбнулся Гаврила. – Люба сказал, что я ей нравлюсь...
– Идиллия. Но есть нюансы...
– Какие?
Прежде чем ответить, Данила глянул в окно. И в свете ночных фонарей он увидел подъехавшую к дому иномарку. Из машины вышли двое в черном. Осмотревшись, глянули на подъезд. Один из них пальцем показал на окно, из которого наблюдал за ними Данила.
– Поднимай баб, живо! – гаркнул он. – Подъем!
Из иномарки вышел еще человек, и дуэт преобразовался в трио. А у Данилы отпали последние сомнения в том, что тревогу он поднял не зря.
Гаврила замешкался. Пока поднялся с раскладушки, пока влез в штаны... Данила на всех парах влетел в спальню, растолкал заснувшую Марину, выдернул из-под подушки пистолет.
– Поднимайся, живо! За тобой пришли!
– Кто?
– Киллеры!
Марину как ветром сдуло с постели... Оказывается, ей вовсе не все равно, убьют ее или нет. Говорить можно все, что угодно, но запах жареного действует на инстинкт самосохранения, активирует желание жить. И даже если у человека нет выхода, он все равно мечется в поисках спасения, бежит куда-то – как белка в колесе. Лишь бы с Мариной такого не случилось. Лишь бы вход на чердак не оказался под замком. А ведь всякое может быть.
Данила выскочил в гостиную, где на диване спала Люба. Свернулась калачиком, ноги под себя подобрала, и невдомек ей, какая туча нависла над головой.
– Подъем! Землетрясение! Дом сейчас обрушится!
В отличие от своей сестры, Люба спала в одежде. Дешевенький трикотажный костюм она использовала вместо пижамы.
В комнату вбежал растрепанный Гаврила. В рубахе нараспашку, с пистолетом в руке. Полная боевая готовность.
– Баб давай на чердак! – распорядился Данила. – Три секунды тебе, живо!
Он вышел из комнаты, и вслед ему донеслось квело-возмущенное:
– Мы с Мариной не бабы!
Конечно же, это пролетело мимо ушей...
Данила выскочил на лестничную площадку. И услышал топот шагов по лестнице. Лифт же не подавал признаков жизни. Все правильно, пешком надежней. Но не так быстро, как на лифте. На этом можно было выиграть несколько секунд.
Данила слышал шум за спиной. Это выгружались из квартиры девушки. Гаврила подошел к нему, взглядом показал на свой пистолет.
Данила рукой огладил глушитель своего оружия и взглядом показал на его ствол. Дескать, нет у него прибора бесшумной стрельбы. Движением руки он показал ему вверх. Гаврила должен был и Марину с Любой увести на чердак, и присмотреть за ними.
Девушки с шумом поднимались по лестнице. Это могло показаться забавным зрелищем, если бы не смертельная опасность, которая шла по их следу. Марина не нашла времени одеться, зато не забыла прихватить свое барахло. Так и вышла из дома, голышом, в одних стрингах, но с двумя сумками в руках.
Люди в черном поднимались быстро, и Данила всерьез подумывал о том, чтобы встретить их огнем с лестничной площадки. Но все же девушки успели подняться на крышу дома, прежде чем те попали в его поле зрения. Данила устремился за ними.
Он надеялся, что преследователи начнут штурмовать брошенную квартиру и на этом потеряют время и саму Марину. Но, видимо, шум сверху привлек их внимание, и они также взяли курс на чердак.
Данила вышел на крышу в тот момент, когда Гаврила открывал дверь в короб, через который можно было спуститься в последний подъезд. Марина смешно семенила ногами, даже в темноте было видно, как поблескивают ее полупопия. Но посмеяться над ней Данила собирался в машине. А они скоро должны были оказаться там.
Он и сам забежал в короб, встал на железную лестницу и услышал, как ругается Гаврила.
– Твою мать! Опять замок навесили!
Решетчатая дверь была закрыта, а инструмент остался в квартире. У Данилы не было иного выхода, как вести всех обратно. Но для этого нужно было, как минимум, расчистить путь.
Через открытую дверь он глянул на крышу. Увидел, как выбрался на нее один боевик, затем второй, третий. У всех оружие – пистолеты с глушителями. И настроение у них отнюдь не пацифистское.
Как они вышли на Марину? Ответ у Данилы был только один. Кто-то из ее соседей видел, на какой машине она уехала. И этот кто-то запомнил госномера. Темно было, но существует же такое понятие, как закон подлости.
Впрочем, уже не важно, как и почему он снова оказался на линии огня. Нужно было решать проблему...
Данила подпустил противника на предельно близкое расстояние. Он был не виден из глубинной темноты бетонного короба, зато боевики в свете луны – как на ладони. Главное, не мешкать, чтобы не дать им возможности для ответной стрельбы...
«Вальтер» действительно оказался отличным оружием. Мягкий спуск, нежесткая отдача. А прибор бесшумной стрельбы хорошо тушил звук и не сбивал пулю с линии прицела... Один боевик упал, как будто споткнувшись. Другого пуля отбросила назад с разворотом вокруг оси. Третий сначала просел в коленях, встал на них, а затем уже завалился на бок, разбросав по сторонам руки.
Данила осторожно приблизился к ним, хладнокровно выстрелил на добивание. Он должен был быть уверенным в том, что ему не выстрелят в спину.
Гаврила смотрел на него широко раскрытыми глазами.
– Чего смотришь, солдат? – глухо спросил Данила. – Это война... Уходим.
Он подобрал с земли трофейный, так и не пущенный в ход «Вальтер» с глушителем, а свой выбросил в трубу водостока. Вернул девушек домой, оставил их под присмотром Гаврилы. А сам собрался уходить.
– Не пущу! – Марина в панике вцепилась ему в руку.
Она боялась остаться без него, и, в принципе, ее можно было понять.
– Я сейчас...
Данила спустился во двор, подошел к иномарке, за рулем которой скучал кряжистый парень с настоящей, а не выбритой лысиной. Похоже, он еще не знал, какая участь постигла его подельников.
Не мог он знать и то, какую опасность представляет для него Данила. Поэтому кисло посмотрел на него, когда он легонько дернул на себя ручку водительской дверцу, которая, как оказалось, была заблокирована.
Стекло плавно опустилось.
– Тебе чего?
– Там тебя зовут, – кивком головы показав на подъезд, инфантильно улыбнулся Данила.
– Кто зовет?
