– Ты себя вчера показал, когда Гену гасил. Хватит с тебя геройств. – Спартак поднялся с кресла, подошел к бару, достал оттуда бутылку коньяка, два бокала и неожиданно поинтересовался: – А Рита твоя где?
– В машине. Ты же сказал с ней ехать. Да и боится она одна. Зашугала ее братва.
– Ну да, то Трюфель этот, то Фурман отмороженный. Гена опять же...
– Только давай без перечислений, – поморщился Мартын.
– Мне бы хотелось поговорить с ней, но раз ты у нас такой ранимый, то спрашивать ничего не буду. Сам во всем разберешься. И сам ответишь, если она тебя за нос водила.
– Да нет, не врет она. Правду говорила. Совсем она запуталась, со всех сторон засада. Может, и менты ее ищут...
– Если сама по себе запуталась, мы ее спрячем. Ты Риту к себе домой не вези, пусть здесь остается. И охрана есть, и смыться, если что, можно. Ну, и условия... – Административное здание Спартак строил под свою бригаду. Кабинеты, конференц-зал, мини-гостиница, спортивный зал, даже буфет – исключительно для своих. – Устроим Риту в люксе, там две комнаты, комфорт, все удобства. И сам с ней можешь остаться, – в раздумье говорил Спартак. – Тебе сейчас лучше не светиться.
– За себя-то я не переживаю, – не без рисовки сказал Мартын. – А Риту, да, лучше не светить. Мало ли, вдруг ко мне с обыском нагрянут, документы у нее спросят... Ты прав, ей ко мне нельзя, хотя можно бы и в поселок отправить. Дом уже готов, мебель есть. И охрана там...
– И менты.
– Ну, это пока. А вообще, пора всем нам туда перебираться. А то далеко друг от друга живем, неправильно это.
– Я только «за». Завтра скажу, чтобы форсировали сроки, – кивнул Спартак.
– А мне завтра в каминный зал мебель привезут. Кое-какие вещи еще завезу, и въедем... А пока здесь побудем. За Ритой схожу. И Урбанову по ходу, звякну, – доставая мобильник, сказал Мартын.
Номер штатного адвоката Мартын набирал при Спартаке, а говорить с ним стал уже за дверью. Минут через десять он вернулся уже вместе с Ритой.
Девушка вошла в кабинет боком, с заискивающей неловкостью в движениях и угодливой натянутостью во взгляде. Красивая. Яркая. Хрупкая, женственная и чувственная. Но было в чертах ее лица что-то детское, воздушное, непорочное. Судя по всему, Рита много повидала в жизни, но, глядя на нее, язык не поворачивался назвать ее опытной, искушенной женщиной, а появлялось желание оберегать от жизненных невзгод. Может, потому и запал на нее Мартын.
– Прошу к нашему шалашу, – любезно показал на кресло Спартак.
Рита села, сложив руки на сомкнутых коленях, и сожалеющим тоном тихо сказала:
– Я знаю, у вас из-за меня проблемы.
Но раскаяния в ее голосе Спартак не уловил. А чего ей раскаиваться? Мартыну на шею она не бросалась, он сам, по собственной воле, отбил ее у Гены Витязя.
– Проблемы есть, но мы их решим. А ты расслабься, Рита. Чувствуй себя здесь как дома. Мартын свой, и ты – своя. Так что все нормально... – Спартак достал из бара еще один бокал, наполнил его на два пальца и подал Рите. Отказываться она не стала, хотя и желания особого не проявила.
– Я Урбанову звонил, – пояснил Мартын. – Ментов понаехало, гаражи осматривают. Но ничего не нашли.
– Пусть смотрят. Пусть знают, что ничего, – довольно проговорил Спартак.
У Мартына снова зазвонил телефон.
– Да, Марал... Нет никого? Вообще? Понятно. Соседей обойди, узнай, как они уходили, в какой машине, и по следу работай. Найти их надо. Обязательно. На тебя вся надежда. И не забывай, стволы у них... – Мартын убрал трубку и расстроенно посмотрел на Спартака: – Ушли отморозки. Водка на столе, закуска, табачный дым еще свежий. Далеко уйти не могли. Марал – спец по этим делам, он их из-под земли...
– Может, они в гараже? – спросила Рита. – Там у них оружие. Они могли в гараж заехать...
– Где гараж?
– Не знаю, но где-то рядом. Юра что-то про гаражный кооператив говорил...
Мартын связался с Маралом, дал наводку на гараж, а Спартак повернулся к Рите:
– Куда мог уехать этот Фурман?
– Не знаю.
– В Тартарынь мог?
– Не знаю... Наверное...
– Ну да, он же Риту подставил, а сам как бы ни при чем, – зло бросил Мартын.
– Надо в Тартарынь людей отправить.
– Надо. Сам поеду. Заодно с главным там перетру. Ну, чтобы знал, кто Трюфеля сделал.
– Про Риту ничего не говори. Пока не говори. Потом скажешь, когда все прояснится... Не бойся, девочка, все будет нормально, – заверил девушку Спартак. – Мы тебя в обиду не дадим.
Наградой ему был ее полный признательности взгляд. Попала Рита в переплет, и только Мартын мог вытащить ее из тисков. И Спартак готов был поддержать его.
Раны на животе затянулись, скоро швы будут снимать. И с ногой все в порядке, Ростом уже мог подниматься с постели, ходить на костылях. Палата у него отдельная, комфортная, видеодвойка, холодильник. А то, что приходилось безвылазно здесь находиться, его вовсе не смущало. Сколько лет он в заключении провел, и ничего. И еще срок мотать. Скорее всего... Паршивые дела на воле. Воров отстреливают без всякого зазрения совести. А еще свои же давят. Не нравится кому-то, что с репчинской барахолки навар идет не очень большой. Как будто два лимона долларов – так себе, пустяк... Конечно, можно и пять снимать, но надорвешься. Спартак очень серьезный человек, и его лучше не злить...
Ростом нервно вздохнул. Не нравится ему, что вокруг него происходит. Одни убить могут, другие, свои же, – по ушам дать, сана воровского лишить. На Спартака он надавить не сможет. Что делать? Может, в тюрьму сесть? Давно не был в командировке, а это косяк для вора. Для настоящего законника тюрьма – мать родная. Если он там окажется, никто не посмеет дать ему по ушам. И убить его там никто не сможет...
За решеткой тоже можно жить, если есть авторитет и хороший «грев». И с первым у него все путем, и со вторым на мази. Возьмет под себя тюрьму или зону, договорится с хозяином, обоснуется на больничке в отдельной палате и заживет как у кума за пазухой. Деньги с воли будут идти, дачки, морфий... Даже с девочками вопрос решаемый. Хоть каждый месяц дня по три в комнате для длительных свиданий с ними живи, только плати кому надо. А через три-четыре годика можно и на свободу выйти... Но как быть с той же репчинской барахолкой? Это очень серьезное дело, и не хотелось бы его терять... Впрочем, есть идея, и надо бы обсудить ее со Спартаком. Только согласится ли он? Ведь однажды уже ответил отказом...
От размышлений Ростома отвлек вошедший в палату гость.
– Здравствуй, дорогой! Как здоровье? Как поживаешь?
Тархан улыбался широко, белозубо, но взгляд тяжелый, с хищной остротой. В двадцать четыре года – уже в законе. В зоне три года отмотал, общаком там заведовал, считался авторитетной личностью. Но короновали его все-таки не за личные заслуги – просто ему благоволил очень известный вор, с которым он когда-то лохов разводил.
Тархан – скороспелый вор, и уважают его не очень, но личность тем не менее сильная – как духом, так и телом. Он и раньше греко-римской борьбой занимался, и сейчас в спортзале пропадает. Высокий, могучий, с дьявольской хваткой. И смелый, ничего не боится. Одним словом, не хотел бы Ростом иметь такого врага.
– Все хорошо, дорогой! Все замечательно! – расплылся в ответной улыбке Ростом.
Тархан крепко пожал ему руку, сел, сунув пакет с продуктами в тумбочку.
– Там вино домашнее, из Поти прислали, сладкое, как мед. Мандарины, апельсины, хурма – все как ты любишь. Витамины-мандарины, – Тархан сделал движение, будто вкручивал в люстру лампочку. – Ешь, дорогой, поправляйся! И слушай хорошие новости. Говорят, для здоровья очень полезно...
– Что за новости?
– Гену Витязя убили. Он в казино «Витязь» главным был. Был да сплыл. Вчера в него стреляли, а
