– Случайно выяснилось. С Ариной разговаривал. Она с Аркадием в Северецке была, мы с ней разговаривали; оказывается, и она с Дымокуровым была, и с Одинцовым… Рита ее, кажется, зовут. Она на нашем заводе работает.
– В каком отделе? – спросил Захарьев.
– А в каком году рак на горе свистнет? – в стиле Перекатова нахамил ему Аркадий.
Дескать, откуда он знает, в каком отделе может работать какая-то Одинцова. Жестоко, но, в общем-то, правдоподобно.
– Ну, я разберусь, – под его язвительно-резким взглядом стушевался Андрей Юрьевич.
– Зачем?
– Ну, может, она совсем там и не работает.
– Ты не веришь мне? – возмущенно уставился на него Аркадий.
– Вам?! Вам верю! Но, может, вас неправильно информировали.
– Кто меня неправильно информировал? Каманин?
– Ну, если Каманин… А то я думал, Арина… Если она в Северецк вместе с Одинцовым ездила, то подозрительно все…
– И с Дымокуровым у нее история была, – подтвердил Ревякин.
Он извинительно посмотрел на Аркадия – дескать, не в личную жизнь лезу, а констатирую факт. Но раскаяния в нем не было. Внешне мягкий, внутри он состоял из огнеупорного базальта.
– Вот все это и наводит на мысли, – одобрительно, хотя и высокомерно глянул на него Аркадий. – Уж не собирался ли Одинцов меня убить?
– По заказу Дымокурова? – для уточнения спросил Захарьев.
– Ну, пока подозрение на нем. Он в этом треугольнике… Нет, в четырехугольнике.
– И в треугольнике тоже, – кивнул Ревякин. – Он, Одинцов и его жена… Если жена Одинцова спала с Дымокуровым, то Одинцов должен его ненавидеть. Я бы на его месте не стал работать на него.
– Да, но ты не похож на меня. И Дымокуров предпочел бы тебе другого. А в случае с Одинцовым далеко не все так просто. Он – идеальный вариант, чтобы влезть ко мне в доверие и ударить в спину. И Дымокуров пошел бы на все, чтобы натравить его на меня. Или нет? – пристально посмотрел на него Аркадий.
– Ну, в общем, да, – согласился Ревякин. – Есть способы, чтобы заставить…
– Какие, например?
– У Одинцова дочь, ей восемь лет. Ее могли взять в заложники.
– А жену?
– Или жену. Или обеих разом.
– Ну да, ну да, – для вида задумался Аркадий. – Существуют такие варианты… Водитель звонил, сказал, что жены и дочери нет дома. Может, жена на работе, а дочь в школе… Хотя какая школа, когда лето на дворе… А если Дымокуров действительно их похитил?
Наконец-то он подвел разговор от прелюдии к стартовой черте. Но это так вымотало Аркадия, что испарина выступила на лбу. Впрочем, это не должно было вызвать подозрения. Как-никак у него сотрясение мозга и больничный режим.
– Я могу связаться с заводом, узнать, где Одинцова, – вызвался Захарьев.
– Ну, давай звони. Или ты думаешь, мне делать нечего, как лясы тут с вами точить?
Андрей Юрьевич напрямую связался с директором завода, попросил его об услуге. И пока тот наводил справки, Аркадий пригласил гостей к столу.
Горничная, которую вчера обещал настоящий Перекатов, так и не появилась. Кухарка тоже. Поэтому за прислугу в доме была Арина, а телохранитель Артур помогал ей на кухне. Ужин разносолами не баловал, но стейк из телятины оказался очень даже вкусным. И красное вино к мясу было кстати.
Аркадий мысленно благодарил стилистку Марину, которая в свое время представила ему массу информации о Перекатове. Ведь людей друг от друга отличает не только внешность и манера поведения, но и культура еды. Он учился держаться за столом, как Перекатов, резать мясо и с непринужденной ловкостью подносить его ко рту, не опуская при этом головы. Сейчас ему эта наука пригодилась, потому что Ревякин первое время посматривал на него со знаком вопроса в глазах, как будто подозревал подмену. Но, похоже, он убедился, что перед ним настоящий Перекатов, и успокоился.
Ужин еще не закончился, когда позвонил директор завода. Захарьев переговорил с ним, немного помолчал, анализируя полученную информацию, затем обратился к Аркадию:
– Работает Одинцова на заводе. Только ее сейчас нет.
– Понятное дело, рабочий день уже закончился.
– Она всю эту неделю отсутствует. И никто не знает, где она. Домой посылали, нету. И про дочь ничего неизвестно.
Аркадий вопросительно посмотрел на Ревякина:
– Что ты там говорил про похищение?
– Ну, я только предполагал…
– Ты предположил, что жену Одинцова держат в заложницах. И его дочь. Чтобы у него был стимул исполнить заказ на меня. Так?
– Вроде того.
– Вот и мне показалось, что не все здесь было чисто. Неспроста Одинцов мне катер предложил. Ведь он мог меня там убить… И даже мое место занять… Хотя зачем ему это? Ему перед Дымокуровым отчитаться нужно. Чтобы жену и дочь освободить…
– Может, не нужна ему жена? – насмешливо спросил Захарьев. – Может, у него с Ариной любовь?
– У него с Ариной?.. У меня к ней ничего не осталось… А у него да, у него может… могло быть… – как бы из глубины раздумий блекло посмотрел на него Аркадий. – Но дело не в нем. И не в Арине. С ней я сам разберусь. Узнаю, какую она роль во всем этом играла. Корень зла заключен в Дымокурове. Какие у него планы на наш завод? Что ты нам скажешь, Андрей Юрьевич?
– Да планы его известны. Как минимум пятьдесят процентов плюс золотая акция. А как максимум лишить нас даже блокирующего пакета акций…
– Да нет, Андрей ты Юрьевич, не тот максимум ты озвучил. Его максимум – лишить меня жизни. И он давно уже ко мне подкатывается. Арину пытался заставить работать на себя… Может, и заставил. Но с этим я разберусь… Почему он подкатывался ко мне, а я ничего не знаю? – Аркадий строго посмотрел на Ревякина.
– Ну, почему не знаете? Мы рассматривали его среди потенциальных источников опасности.
– А вы что, коллекционеры, чтобы что-то рассматривать? Если вы такие умные, то должны коллекционировать головы моих врагов. Где превентивный удар? Где скальп Дымокурова?
– Но это не ко мне. Каманин за всем этим следил.
– Заигрался Каманин, и нет его. Ты сейчас за него. Вот я и спрашиваю тебя, что ты собираешься делать?
– Однозначно, вопрос нужно решать, – уверенно кивнул Ревякин.
– Как?
– Кардинально. Иного варианта не остается.
– Стратегия определена. Это твой плюс. А тактика есть? Или уйдешь в минус?
– И с тактикой все будет нормально, – не смутился Ревякин. – Есть у меня люди, решат вопрос…
– А как решить проблему с женой Одинцова и с его дочерью? Хочешь не хочешь, а их нужно освобождать.
– Это обязательно?
– Даже не сомневайся. Одинцова опознавать нужно, я обещал следователю доставить в морг его жену. Если я этого не сделаю, могут возникнуть вопросы. Следствие установит, что погибший Одинцов похож на меня как две капли воды. Если его жена не прибудет для опознания, следствие решит, что мы нарочно тянем время, чтобы выдать труп Одинцова за мой. Решат, что это я погиб, а не Одинцов. А это чревато как минимум скандалом. А можно и уголовное дело возбудить. Как будто у меня мало проблем с этим!.. И еще один момент: следствию будет очень интересно знать, где находится жена Одинцова. Решая вопрос с Дымокуровым, мы можем случайно задеть ее. Если с ней что-то случится и об этом узнает следствие, вину за Дымокурова возложат на меня. Или нет?
