взрослая девушка, ей двадцать лет… Правда, я с ним даже не знакома.
– Этот человек убил Кирилла.
– Кирилла?! Он?! Что вы такое говорите? – немигающе, с открытым ртом смотрела на него женщина.
– А посадили за это какого-то другого парня.
– Да, посадили… Егора посадили. Егором его звали.
– Где он сейчас, этот Егор?
– Сидит, наверное.
– Ксения ничего вам про него не говорила? Когда вы видели ее в последний раз?
– Две недели назад. Утром приехала после работы, вечером ушла.
– А куда ушла?
– К себе. Квартиру она снимает.
– Адрес не подскажете?
– Береговая улица, дом восемнадцать, квартира шесть. Я сейчас ей позвоню.
– Ее там нет. Я же говорю вам, что ее бандиты ищут. Кто, по-вашему, ее сожитель?
– Бизнесмен, владелец клуба…
– Бандит ее сожитель. Тот самый бандит, который над ней надругался. Тот самый, который потом Кирилла убил…
– Никогда бы не подумала…
– Ксения пропала, он ее искал. Через подружек искал. Через вас должен был искать. Он был у вас?
– Нет. Но звонил.
– Когда?
– В прошлую субботу. Я как раз дома была. Спросил, где Ксения, я сказала, что не знаю. На следующий день снова позвонил; я думала, они поругались…
– Ваша дочь поругалась со своим сожителем, но у вас не появилась. И вам не показалось это странным?
– Пожалуйста, не надо повышать на меня голос! – возмущенно нахмурилась Вероника Сергеевна.
– Мне кажется, что я переживаю за вашу дочь больше, чем вы. Или вам до нее нет дела, или вы знаете, где она.
– Я не знаю, где она. И мне есть до нее дело!
– Поймите, ей угрожает опасность. Или с ней что-то уже случилось.
– Прекратите! – с беспомощным гневом топнула ногой она. – Прекратите каркать!
И достала из холодильника пузырек с корвалолом. Но тут же схватилась за сердце и оглянулась в поисках стула. Богдан подставил ей свой и корвалола в стакан накапал.
– Вы сказали, что его убили, – дрожащим голосом спросила женщина.
– Любовника вашей дочери? Его убили еще в прошлый четверг. А сегодня убили его дружка, который, возможно, приходил сюда, чтобы найти вашу дочь. Три человека убиты с разницей в девять дней. И все эти убийства как-то связаны с вашей дочерью.
– Моя Ксения в этом не виновата!
– Никто не говорит, что она виновата. Бандиты охотятся за ней, сами при этом убивают – и сами погибают. Я далек от мысли, что их убивает Ксения.
– Ну нет, конечно!
– Я так понимаю, девушка она красивая.
– Да, красивая. А вы ее не видели?
– Как я мог ее видеть, если она пропала?
Вероника Сергеевна поднялась, вышла из кухни, принесла фотографию своей дочери. Ксения действительно была более чем хороша собой. И красота у нее не безликая, как это часто бывает, а одухотворенная божьей искрой. И улыбка светлая и яркая, как заря над цветущим садом.
– Очень красивая у вас дочь, с этим не поспоришь, – заключил Городовой.
– Это она только-только школу закончила, – вздохнула женщина. – Она тогда Кирилла из армии ждала. И еще больше расцвела, когда он вернулся. А когда погиб, чахнуть начала, увядать. Но все равно она очень красивая.
– Может, в ее жизни парень появился?
– Да нет, не было в ее жизни парней. Не интересовалась она ими. Как любила своего Кирилла, так и любит до сих пор…
– А директор клуба?
– Да разве ж это любовь! Она просто живет с ним. Без души живет. И сохнет, сохнет… – вздохнула Вероника Сергеевна.
– Хотелось бы знать, где она сейчас сохнет.
– Я тоже хочу это знать, – чуть не плача, сказала она. – Пожалуйста, найдите ее.
– Вы знаете адрес Кирилла?
– Так на кладбище он…
– Адрес его родителей.
– Родителей? У него отец только. С матерью инфаркт случился, прямо на кладбище. Вы думаете, Ксения может быть там? Я могу позвонить.
Женщина бросилась к телефону, но Богдан ее удержал:
– Не надо никуда звонить. И ходить не надо.
Он уже жалел о том, что завел этот разговор. И нового ничего не узнал, и время потерял. И еще Вероника Сергеевна могла спугнуть Ксению, если та вдруг сейчас находилась у родителей Кирилла.
– Если вы хотите, чтобы я нашел вашу дочь, вы не должны ничего предпринимать. Любое ваше действие может обернуться противодействием, вы меня понимаете?
Женщина кивнула, хотя по ее глазам он видел, что ничего она не поняла.
– В общем, сидите смирно и ждите моего звонка.
Богдан выяснил, как зовут отца Кирилла, его адрес, номер телефона. Из дома он выходил с мыслью, что нужно было взять распечатку с этого телефона. Как-то не очень убедительно реагировала Вероника Сергеевна на смертельную опасность, которая могла угрожать ее дочери. Вроде бы и пугало ее это, но в то же время возникало ощущение, что ей известно, как обстоят дела у Ксении. Может, дочь позванивала матери время от времени?
Виктор Николаевич Ясенов имел все основания ненавидеть Фирсова и Касьянова. Из-за этих ублюдков погиб его сын, не выдержало сердце у жены. Как мужчина, он мог взять в руки оружие и отомстить за смерть своих близких. Но, глянув на Ясенова, Богдан тут же откинул в сторону все подозрения. Худой, если не сказать высохший мужчина едва держался на ногах, опираясь сразу на две палочки. Лицо бледное, как у человека, годами вынужденного жить без солнечного света, ржаво-седые волосы всклокочены, на щеках двухдневная небритость; шерстяной спортивный костюм, хотя в квартире далеко не прохладно. Глаза не злые, но холодные, даже ледяные.
– Виктор Николаевич, мне надо с вами поговорить.
Он молча повернулся и, не закрывая дверь, направился в глубь квартиры. Здесь пахло валидолом, мочевиной и безнадегой. Мебель хорошая, на полу и стенах ковры, но все это запущено. Все свободное пространство в гостиной было завешано семейными фотографиями в рамках. Сын Ясенова с младенчества до дембеля, жена в свадебной фате, вся семья в сборе – в студии фотоателье, за праздничным столом, на фоне синего моря… Видно было, что Виктор Николаевич жил воспоминаниями. Или, похоже, доживал.
Он с трудом сел в кресло. Богдан хотел ему помочь, но тот сердито глянул на него.
– Виктор Николаевич, мне хотелось бы поговорить о вашем сыне, – сказал Городовой.
Если судить по множеству семейных фотографий, что бросалось в глаза, мужчина должен был быть рад случаю предаться воспоминаниям. Тоскливо ему здесь, одиноко, а выговориться некому.
– Кто вы такой, чтобы я с вами говорил? – чуть ли не с ненавистью глянул на него Виктор Николаевич.
– Капитан Городовой, уголовный розыск.
– Где вы были, капитан Городовой, когда убивали моего сына? – с презрением спросил мужчина.
