– Ну да, – кивнула она.
– Так ты любить меня будешь?
Трофим бесцеремонно облапил ее большую, но мягкую и обвислую грудь.
– Так сразу? – Как будто какая-то пружина сжалась в ней.
– Ну а чего... А потом поговорим... Я тебе все расскажу...
Его рука полезла к ней под юбку, и ее пружина разжалась, ноги разошлись, нет, разбежались в стороны, как кошка с собакой... Зеленый свет, жми на газ...
Трофим жал как одержимый. И плевать, что за ними наблюдают менты. Пусть извращаются, если они такие похабники.
Отвалился от использованного тела, натянул штаны. В настроении диссонанс – с одной стороны, хорошо, с другой – тошно. Не та баба Нинка, чтобы в кайф... Да и она, похоже, ничего не поймала. Для нее раздвинуться – что до ветру сходить... Шлюха. И наседка, курва ментовская...
– Хочешь знать, на чем я погорел? – злобно ощерился Трофим. – А суку одну придушить хотел. Знаешь, как?
Он резко, одной рукой обхватил ее шею. Но душить не стал: передумал.
– На мусоров, тварь, работаешь? – шипящим голосом спросил он.
Но ответить она не успела: к решетке подскочили менты. Угрожающе щелкнул замок под напором ключа, со скрипом открылась дверь, с хрустом опустилась дубинка на подставленные руки.
Трофим успел закрыться от одного удара, но второй обрушился на незащищенный затылок. Треск в ушах, фейерверк в глазах, сознание поскакало по полу как вывалившийся из корзины баскетбольный мячик. Еще удар, еще...
Он растекся по стулу, как медуза на прибрежном камушке. Не было сил удерживать тело в собранном состоянии. Почки болят, мышцы спины выкручиваются наизнанку, голова как будто чужая. И катастрофически не хватает воздуха...
Только что Трофим сыграл с ментами в слоника. Это их любимая забава – надеть на голову противогаз и пережать шланг. Выживешь, хорошо, будешь веселить мусоров дальше – это же так потешно наблюдать, как жертва с красной от потуг рожей, хлопая выпученными глазами, жадно хватает ртом воздух... Минут пять прошло, как с него сняли шлем, а легкие до сих пор гудят как кузнечные мехи: невозможно надышаться...
– Ну как, нормально? – хмыкнул один опер.
Он называл свою фамилию, но Трофим ее не запомнил. После скверной ночки его сознание напоминало трясущуюся на кочках тележку с низкими краями – что-то оставалось в ней, что-то выскакивало. Фамилия в одно ухо влетела, в другое вылетела, а звание осталось. Старший лейтенант он.
– Теперь будешь знать, как женщин душить, – добавил второй.
А с этим наоборот. Звание Трофим посеял, а фамилия удержалась. Оперуполномоченный Середец.
Они стояли рядом. Старлей высокий и худой, Середец среднего роста, коренастый. И лица разные. Но Трофиму они казались братьями-близнецами. Может, потому что ненавидел их одинаково сильно. И ухмылялись они однотипно, правда, один кривил губы влево-вверх, другой вправо.
– Зачем ты это сделал, Трофимов? – спросил старлей.
Разговор шел о Нинке... И надо было Трофиму связаться с ней. Теперь отвечай... Хорошо, если бы только за нее одну спрашивали. Но разговор начался именно с этой темы. Сначала опера отоварили его добавкой к ночным раздачам, затем разговор завели. Весело у них в кабинете, прямо зоопарк какой-то, сами козлы, а из Трофима слоника делают...
– Начальник, бес попутал. За наседку принял. А сексотов ненавижу...
– Значит, за сексота ее принял? – подозрительно и вместе с тем насмешливо спросил Середец. – И много за тобой такого, о чем нам неизвестно?
– А откуда я знаю, что вам известно, а что нет?
– Да нам вообще-то все про тебя известно. Все-все...
– Не бери на понт, начальник!
– Ух ты, какие мы борзые!..
И снова лицо сжала сырая резина противогаза, и снова Трофим завис между небом и землей, не зная, что лучше – умереть или воскреснуть... Потом он долго и жадно на потеху ментам глотал воздух. И думал о том, что злить их не стоит...
Середец бросил противогаз на стол, за который и сел. Его напарник занял место за другим столом. Трофим оказался в неловком положении, правым боком к одному, левым – к другому.
– Успокоился? – вроде бы благодушно спросил Середец.
Трофим нутром чувствовал, что перечить ему нельзя, иначе он быстро сменит милость на гнев.
– Да, – кивнул он.
– В глаза смотреть! – рявкнул опер.
И для пущего эффекта с грохотом опустил кулак на стол. Трофим не стал артачиться и повернул к нему голову.
– Успокоился, спрашиваю?
– Да, начальник, нормально все...
– А вчера, значит, ненормально было. Пальбу в ресторане зачем устроил?
– Я?! Пальбу?!. – изобразил недоумение Трофим. – Вы что-то путаете, начальник.
Середец взял шлем-маску за клапанную коробку и несильно, но убедительно хлестнул резиновым корпусом по своей раскрытой ладони.
– А, ну да, что-то было, – кивнул Трофим.
Отпираться было глупо. Его взяли с «наганом», из которого он стрелял. Да и свидетелей немало было, а работать с ними менты умеют...
– Пьяный был, плохо помню...
– И что человека убил, тоже не помнишь? – спросил старлей.
Его вопрос прозвучал ударом хлыста. Трофим вздрогнул, нервно обернул к нему голову.
– Да нет же, не убивал... Ну, может, ранил...
– А если убил? – резко спросил Середец.
Пришлось повернуть голову в его сторону.
– Да нет... – с надеждой протянул Трофим.
Уж очень много зависело от того, убил он или нет. Если «да», могут и к высшей мере приговорить, если «нет», тут уж от степени тяжести ранения зависит. В лучшем случае, можно на пять-шесть лет попасть, да и в худшем к стенке не поставят...
– Повезло тебе, Трофимов, – совсем неодобрительно посмотрел на него Середец. – Ранил ты потерпевшего, не убил. Ранение не смертельное, но возможна потеря трудоспособности. Так что не радуйся, в любом случае влип ты капитально... Целый букет на тебе, Трофимов. В человека стрелял, на людей с топором бросался, сокамерницу душил...
– Так я ж это, признал свою вину.
– Ну, если б ты все признал, тогда бы мы с тобой по-другому говорили. И перед судом бы походатайствовали... «Наган» у тебя откуда?
– «Наган»?! – задумался Трофим. – Да нашел... На речке купался, на берег выхожу, смотрю, лежит под кустиком...
– Срок твой там, под кустиком лежит... – зловеще стрельнул взглядом Середец. И снова взялся за противогаз. – Откуда оружие? Последний раз спрашиваю...
Трофим с ужасом смотрел на орудие пытки. Сейчас начнется...
– Да говорю же, нашел...
Хочешь не хочешь, а надо терпеть. Нельзя сознаваться, нельзя припечатывать себя к убийству цехового фраера. Тогда точно каюк...
– Ну, смотри, мы хотели как лучше...
Середец словно бы нехотя поднялся, раскрыл в руках шлем-маску. Трофим плотно зажмурил глаза и
