Алексей мысленно усмехнулся. Еще б ей не было интересно. Своя квартира в Москве, да еще лучше, чем у подруги – чем не счастье для красивой, стремящейся к успеху девушки?.. Все бабы одним миром мазаны. Кто-то из них ложится в постель запросто, кто-то вначале пытается набивать цену, но в конечном итоге все ломаются – если, конечно, есть в том интерес. Потому что вся психология женщин корнями своими уходит в их детство. Сколько раз Алексей слышал истории об извращенцах, что заманивали маленьких девочек домой. Сначала поят их чаем с конфетами, а потом просят раздеться. И ведь соглашаются девочки. За какую-то вшивую конфетку соглашаются. Так и во взрослой жизни, только конфетки здесь уже покруче...
– Можешь жить в ней, можешь на время приезжать – со мной встречаться. А потом и совсем от своего уйдешь... Все равно он замуж тебя не возьмет.
– Почему ты так думаешь? – на самую капельку возмутилась Калерия.
– А у тебя сомнения в глазах насчет него... И насчет меня... Ты за меня не переживай, я свое слово умею держать. Будет тебе квартира...
Она едва обозначила движение плечами, мило, но скованно улыбнулась. Дескать, не в квартире дело, но и отказываться она от нее ни за что не станет...
– Я тебе больше скажу. Я даже вариант присмотрел. Хочешь, проедем, посмотрим.
Вариант присмотрел его человек. Вчера полдня и сегодня этим вопросом занимался. Подобрал двухкомнатную квартиру с отделкой в элитном доме, взял ключи у хозяина – для смотрин, позаботился о посадочно-лежаночных местах. Калерии там понравится, и она пойдет на все, чтобы заполучить эту квартирку в свою собственность. А уж он будет думать. Возможно, и купит – для нее, но с оформлением, как обычно в таких случаях, на себя...
– Далеко?
– Нет, здесь рядом, на Олимпийском, в километре от Садового. Элитный дом, две комнаты, ремонт...
– Ты меня покупаешь?
– Нет. Я же знаю, что ты не продаешься, – усмехнулся он. – Но от квартиры не откажешься...
– Если ты мне понравишься, то нет, – кокетливо улыбнулась она.
– И уйдешь от своего.
Он не хотел делить Калерию с кем-то, потому и ставил вопрос ребром.
– Если он отпустит. Но это вряд ли...
– Почему?
– Потому что он криминальный авторитет.
– А раньше ты не могла мне об этом сказать? – забеспокоился Алексей.
– Ты же не спрашивал, с кем именно я живу. Я и не говорила. Чтобы тебя не смущать.
– Да ты меня и не смутила...
В конце концов он и сам по сути криминальный авторитет. И люди у него есть, чтобы нестандартные проблемы решать.
– Я и сам когда-то в авторитетах ходил... Но я тебе этого не говорил, ладно? – задорно подмигнул он. – Я же депутат, и у меня не может быть криминального прошлого...
– А разве так бывает, чтобы и депутат, и вор в законе?
– Почему вор в законе? Разве авторитет – это обязательно в законе... Погоди, так твой мужик – вор в законе?..
– Он не мужик, он мой мужчина, – поправила Калерия. – Вор в законе не может быть мужиком... Да, он вор в законе.
И, должно быть, достаточно высокого ранга, мысленно продолжил Алексей. Обычный законник, без серьезной поддержки от общака не смог бы содержать столь роскошную любовницу. А Калерия не из тех, кто будет прозябать во имя любви...
– И кто такой? – напряженно, в плохом предчувствии спросил он.
– Трофим его зовут.
У Алексея не было слов... Вот тебе и точка соприкосновения с Трофимом. Вот на ком их интересы пересеклись...
– Ты не могла мне об этом раньше сказать?
Он бы не побоялся бросить вызов криминальному авторитету средней руки, но связываться с Трофимом из-за бабы?.. И без того с Кристиной переспал. Теперь вот Калерия... Трофим тогда точно взъестся на него. Спустит с цепи своих «торпед», чтобы они порвали его на части. Не станет Алексея – Трофиму за то ничего не будет. А если наоборот, бродяги такой шухер поднимут, что держись. Они сейчас в большой силе...
– А ты смутился, – заметила она.
– Не смутился, но хорошего мало. Я с Трофимом из-за тебя связываться не хочу...
– А как же квартира? – насмешливо и с досадой посмотрела на него Калерия.
– Какая квартира, о чем ты?
Алексей нутром чувствовал, что нужно уходить отсюда. Он уже поднимался из-за стола, когда в зал вошел Трофим. Грозный и неотвратимый, как танковый клин на Курской дуге. Он сразу нащупал взглядом их столик, ощетинившись фугасным взглядом, двинулся к ним.
На Калерию он не смотрел. Все внимание на Алексея. Глаза как две амбразуры с орудующими в них огнеметами. Но глаза на виду, а нож в рукаве. Возможно, тот самый нож, которым он когда-то, на страх своим и чужим вспорол горло авторитетному Делапуту. Сейчас он мог проделать то же самое и с Алексеем. И никто ему не помешает – охраны не было ни с той, ни с другой стороны...
– Ты нарочно это сделал, гад? – хлестко спросил Трофим.
Алексею совсем стало нехорошо. Вор назвал его гадом, а это само по себе смертный приговор. Гадов по лагерным понятиям убивают, а никаких других законов Трофим не признавал. И он мог убить Алексея прямо здесь, в ресторане...
– Я не знал, что Калерия – твоя подруга, – стараясь не выдать своего страха, как мог спокойно сказал Алексей.
– И про Кристину ты тоже ничего не знал?
От Трофима исходили тяжелые волны подавляющей энергетики, они накрывали Калерию, отчего она дрожала как осиновый лист. Сжалась в комок и с ужасом взирала на него. У нее и в мыслях не возникло спросить у него, кто такая Кристина.
– А-а, знал... Но я думал, она тебе не нужна... Да и не нужна она тебе, когда у тебя такая красавица...
– Ты хоть понимаешь, что кругом передо мной виноват?
– Э-э, а что я такого сделал?.. Я грев на зону тебе гнал, а ты наезжаешь...
– Грев не ты, грев на зону Викент слал.
– Так он же тебя и подставил, ты же знаешь.
– Я знаю, что это ты меня сдал...
– Да нет, Викент это... Я же пробивал, он и терпилу нашел, и свидетелей...
Алексей не считал себя виновным в этой истории. Он же вытащил Трофима из КПЗ после того, как он обокрал терпилу на рынке. Это же «плюс». А то, что потом он уговорил этого же терпилу вновь написать заявление, а свидетелей – повторить свои показания, – так не по злому же умыслу старался, Жиха так велел. Он же всего лишь исполнитель. Хотя и его интерес в этом деле тоже присутствовал: мешал ему в прошлом Трофим. Так же сильно мешал, как и в настоящем.
Но Трофим и не хотел его слушать.
– Избавился ты от меня, Леша. По беспределу избавился... Теперь мне придется от тебя избавляться.
– Трофим, ты успокойся, да, не гони волну, – разнервничался Алексей. – Садись за стол, спокойно поговорим. Ты вот у Калерии спроси, что я сказал, когда узнал, с кем она...
Но Трофим ничего и ни у кого спрашивать не стал. Молча повернулся к Алексею спиной и вышел из ресторана. А в воздухе над столиком незримым энергетическим свитком остался висеть смертный приговор. Теперь Алексей точно знал, что Трофим пойдет на все, лишь бы поскорей избавиться от него. Теперь, чтобы выжить, он обязан был играть на опережение. Нужно было срочно думать, как исполнить законного
