Она знала, Леха и Сарай после случая с Семой стали действовать гораздо осторожнее, чем прежде. Угоняли машину лишь в том случае, если это был верняк. И в итоге сбывали не больше двух тачек в неделю каждый.
– А чего все Самовар да Сарай? – недовольно буркнул Леха. – Мы, бляха, шкурой своей рискуем, а все только и ждут, когда нас доить начнут...
– Хлебало закрой! – гаркнул Гирла. – Мне твои бабки и даром не всрались! Ты за базаром следи. Все только и ждут... Сам если влетишь, как Усик, на казну молиться будешь.
– Ладно, проехали, – отмахнулся от него Самовар. – Надо нам всем за тачки приниматься. Сами и угонять будем, сами и разбирать. Или в Грузию перегонять. Там они хорошо теряются... В натуре, чем мы хуже Ржавого?
– Дело говоришь, – вроде бы согласилась Ирина. – Да только Ржавого в любое время замести могут. И нас, если влезем в его шкуру, тоже. И тогда прощай, команда Ящера!
– А ты не о Ящере, ты о себе думай.
– Вот я и думаю. И на Ржавого виды свои имею. С Ящером его раз обломали. Обломаем еще раз и без него... Ржавый работает сам на себя, никто его, похоже, не прикрывает. Иначе бы нам уже давно иск вчинили.
– В натуре, Ириха, нет у Ржавого прикрытия, – подал голос Фрукт, здоровенный детина под два метра ростом. – Навалимся на козла и вытрясем из него бабки вместе с потрохами...
– Засохни! – цыкнула на него Ирина. – У Ржавого уже есть «крыша»...
– Да ну... Кто его прикрывает?
– Мы.
– Мы? С каких это пор? И какого крена? – не унимался Фрукт.
– А с таких. Бабки с него будем брать за наше прикрытие. Треть от дохода, арифметика проста.
– Слушай, мать, и угонять ничего не надо! – пробасил Гирла, потирая ладони. – Я с тобой играю...
– А ты погоди радоваться. Я так думаю, «крышу» ставить нелегко. Но еще трудней удержать ее. «Контора» Ржавого лакомый кусок. А ты думаешь, кроме нас, не найдется таких умных, кто не прочь погреть на нем руки?
– Все верно, – рассудил Архимед. – То там, то здесь банды появляются. Как грибы после дождя. Такие же пацаны, как мы. И накачаны так же крепко. Кооператоров данью обкладывают, аж шум стоит. Только попробуй рыпнись, вмиг без башки останешься. Рэкетом это дело называется. Скоро в Москве ни одного свободного места не останется. Все под себя подгребут...
– Ну, это нам знакомо, – хмыкнул Вован и хлопнул кулаком о раскрытую ладонь.
Ирина глянула на него и непроизвольно улыбнулась. Плечи чуть ли не в метр шириной, бицепсы на ручищах дынями перекатываются. И морда – за три дня не объедешь. И попробуй скажи, что ему всего семнадцать лет. Уже Гирлу скоро по комплекции за пояс заткнет, а ведь год назад и в подметки ему не годился.
– Рэкетом, говоришь, это слово называется?.. Рэкет – красиво звучит. – Ей понравилось это заморское слово. Чувствовалась в нем какая-то благородная грубость. – Ты, Архимед, парень у нас вумный, в университетах учишься в Москве. А ну-ка, шепни нам еще что о московских. Жуть как интересно...
– А че там базарить. Бандиты как бандиты. Одни за свою территорию держатся, на ней и хозяйничают. А есть и залетные. Наскочат, дань соберут и сваливать...
– Мы не залетные, у нас своя территория, – перебила она его. – Школа под нами... Но школу мы все уже закончили. Масштаб мал. Пора, пацаны, браться за крупные дела. С Ржавого и начнем.
– В натуре, завтра же и наедем на козла!
Фрукт рвался в бой. Ему явно некуда было девать свою силу.
– А это уж мне решать, когда и на кого наезжать!
Ирина поднялась со своего места и шагнула к нему. Приложила два пальца к его подбородку и легким движением подтянула его голову к себе.
Фрукт был гораздо крупней и тяжелей ее. Но с готовностью подчинился ей, приподнялся с низкого топчана. Была в ее взгляде какая-то гипнотическая сила, с которой он не в состоянии был совладать. Да и вообще, Ирине противиться он не собирался. Хоть и пацанка она, но крутая и своя в доску. Он признавал ее право на лидерство.
– Ты понял меня, Фрукт? – мягко, даже нежно спросила она. Но эта нежность таила в себе змеиное жало.
– Понял, – не зло огрызнулся он.
Она отпустила его и, как королева трон, заняла свое место.
– Нашармака номер со Ржавым не прокатит, – выдержав паузу, изрекла Ирина. – Подмять его под себя мы подомнем. Мощи хватит. А если вдруг со стороны кто на нас потом наедет? Что, если люди Костыля? Или кто покруче? Вдруг у них у всех «пушки» окажутся?
– А есть такие, у кого автоматы водятся, – добавил Архимед.
– И не учебные, а боевые, – уточнила она. – И куда нам против силы с нашим-то «наганом» и кулаками?.. Придется отступить. Тогда нам и писец настанет. Никто с нами считаться больше не будет...
Мертвая тишина, воцарившаяся в подвале, как бы подчеркивала правоту и убедительность ее слов.
– Молчите?.. То-то же... «Стволы» нам нужны! – жестко отчеканила она. – И немало.
– И деньги, – вставил свое слово доселе молчавший Мухомор.
Ирина глянула на него.
За последнее время в нем произошли определенные перемены. Он стал крепче, повзрослел. И симпатичнее даже стал. Только вот по-прежнему он вызывал в ней смутную неприязнь. Белесые рыбьи глаза убийцы, хищный оскал, желание быть выше других. Но такой человек, как он, сейчас особенно необходим. Расклады пошли серьезные, возможно, появится необходимость кого-нибудь грохнуть. А он всегда готов на мокрое дело.
– В точку попал, Мухомор, – приободрила она его, дала ему прочувствовать весомость его слова.
– Много нам «капусты» надо, чтобы раскрутиться, – он говорил с ней как с равной. – А я знаю, где ее раздобыть...
– Это интересно...
– Я же грузчиком работаю, на обувном. А глаза у меня и уши не на заднице растут – узнал кое-что интересное...
– Да не тяни ты резину, – подтолкнул его Весло.
– Короче, есть при комбинате кооператив. На отходах производства якобы работает. Только туфта все это. Обувной наш, сами знаете, клевую обувку шлепает. На экспорт. Только за бугром туфли наши и сапоги не больно-то в почете. Поэтому большая часть залеживается на складах в Союзе. И в конце концов уходит в наши магазины по обычной для нашего ширпотреба цене...
– Да что ты, Мухомор, кота за яйца тянешь? – снова подал голос Весло.
– Умри! – надавила на него взглядом Ирина. – Давай, Мухомор, болтай дальше.
– Так вот, кооператив наш комбинатовский – им, кстати, сам директор, Батя, заправляет, – так вот, он штампует всякие там заграничные прибамбасы, цепляет их на туфли. И ничем их от фирмы не отличишь, с первого взгляда, конечно. А обувка эта, на которую прибамбасы цепляют, вся сплошь «неучтенка». Ее в фуры левые грузят и куда-то на юг гонят. В Краснодар, в Крым, еще куда-то. Как со сбытом проблемы решены, этого не знаю. Но, думаю, решаются они вмиг. Обувка-то козырная, влет с прилавков уходит... Короче, есть у меня мысль угнать одну фуру. Дело верное. В ментовку Батя о пропаже не заявит. Не с руки ему себя засвечивать. Сам, правда, за поиски взяться может. Работает он с размахом, свои «гориллы» у него есть, крутые ребята. Да только мы покруче будем...
– Ну, угоним фуру, а дальше? Куда товар сбывать? – спросила Иринка, явно заинтересовавшаяся «наводкой» Мухомора.
– В машину входит тысяч пять пар. Не так уж трудно будет найти покупателей, которые загребут товар оптом. При нашем-то дефиците... Если по сто «рваных» за пару толкать станем – сами считайте, какой навар будет...
– По сто «рваных» за пару? – Архимед даже присвистнул. – «Пол-лимона» навара! Ничего себе!.. Даже
