вас просто нет выбора. Мои ребята и мертвого заставят платить...
– Я верю вам, – выдавил он из себя.
– Вот и хорошо... Итак, вы согласны отстегивать нам нашу долю?
– Согласен. Но есть условия...
– Без условий нельзя. Тут вы правы. Мы же с вами теперь партнеры, так сказать... Какие ваши условия?
– Никому, кроме вас, я платить больше не должен. И порядок у меня здесь должен быть идеальный...
– Георгий Оганесович, мне нравится ваш подход к делу, – одобрительно улыбнулась Ирина. – Вы попадаете под нашу опеку. Никто вас не тронет, это я вам гарантирую. И порядок гарантирую. Ваш ресторан станет самым безопасным местом в Краснинске. Люди толпами будут валить сюда... Я же заинтересована в том, чтобы доходы ваши росли. Вы со мной согласны?
Она уже перестала быть той грозной бестией. Сейчас он видел в ней умудренного жизнью делового человека. И разговаривала она действительно как с партнером.
– Я рад, что мы нашли с вами общий язык! – Он сделал над собой усилие, чтобы улыбнуться ей.
Да, это хорошо, что они пришли к обоюдовыгодному решению. Но отдавать треть своих доходов – это уж слишком. Впрочем, она права, деваться ему некуда. У этой красивой атаманши с ледяным взглядом своя банда, и сильная. И как это ни странно, у него не возникало сомнения в истинности этого суждения. Не она с ее громилами, так кто-то другой прижмет его к ногтю. Времена нынче такие пошли...
– Вот и чудесно... Короче, если кто наедет на вас, сразу дайте мне знать. Свяжетесь со мной через моего человека. Запишите телефон...
И она продиктовала телефонный номер своего связника.
На этом разговор был закончен.
А на следующий день к нему в кабинет зашли три мордоворота. Расстегнули свои пуховики, выставили на обозрение засунутые за пояс пистолеты. Демонстрация силы, она была необходима. Знай, мол, мужик, данью облагают тебя люди серьезные, способные постоять и за себя, и за тебя...
Да, все-таки он не зря поверил в силу банды, которой верховодила Ирина... Георгий Оганесович с готовностью отдал громилам требуемую сумму.
Сергей Федорович проработал в системе общепита пятнадцать лет. И все не переставал удивляться тому пофигизму, с каким большинство его коллег относились к своему делу. Взять, например, столовую, в которой он до увольнения работал поваром. Грязная, неухоженная, страшненькие занавески на окнах, облепленных дохлыми мухами. Ну никакого тебе уюта. И ассортимент убогий. Готовили, правда, хорошо. Но эта его личная заслуга. А обслуживание какое? Хамство, чванство на каждом шагу. И как вообще люди обедать туда приходили?
Кооперативное движение в стране он принял всей душой. И взялся за дело. Подговорил знающих людей, взял кредит, приобрел в собственность списанный вагон-ресторан, привел его в божеский вид, установил на автостанции. Отличная столовая получилась. Любо-дорого посмотреть. И качество блюд у него отменное, и выбор большой. И сервис на высоте, и цены не кусаются. Приходите, люди, кушайте на здоровье... И приходят, и кушают, и спасибо говорят. А главное, доход приносят, и очень даже неплохой.
– Спасибо, братан, ничтяк у тебя жрачка! – подмигнул ему могучего телосложения молодой человек.
Вот и этот не побрезговал подойти к нему, поблагодарить за вкусный и сытный обед. И друзей с собой привел. Такие же крепыши, как и он. Штангисты, наверное. Вот только разговоры у них...
– Приходите еще! – с важным видом ответствовал он.
Директор он как-никак. Должна чувствоваться в нем деловая солидность.
– А как же, подвалим, без базара, – подозрительно как-то усмехнулся парень. – Мы тебя на бабки дербанить будем...
– Не понял, – возмущенно посмотрел на него Сергей Федорович.
– Два «куска» с тебя, вот так и понимай...
– Эй, да вы что, хлопцы...
Вот теперь он и на самом деле понял. Это же рэкетиры, главная примета нового времени. И к нему пожаловали.
– Три...
– Нет, но вы не понимаете...
– Четыре...
– Да что вы делаете? Я жаловаться буду!
Тяжелый кулак ткнулся ему в живот. Он замычал, вытаращил от боли и обиды глаза. И снова получил. На этот раз что-то хлюпнуло в грудной клетке. Он отлетел к стене и больно стукнулся об нее головой.
– Пять «кусков».
– Ладно, – прохрипел Сергей Федорович. – Уговорили. Будут вам деньги... Только завтра.
– Завтра так завтра... – дружелюбно улыбнулся ему громила. – Но смотри, не вздумай хитрить...
– Привет, братила, – пробасил Великан, опуская тяжелую длань на плечо хозяина небольшого бара в центре города.
Тот вздрогнул и с испугом глянул на него.
– Вам чего?..
– Бабки гони, вот чего! – гаркнул Прицеп и потрепал его за подбородок. – Три «куска» с тебя!
– Но я не могу, у меня долги...
Совсем скоро после этого разговора Федя Молчанов лежал на кушетке в подсобке и дико орал от боли. На его голой груди дымился раскаленный паяльник.
– Я отдам, я отдам! – захлебываясь, завопил он.
– То-то же, – усмехнулся Мухомор. – Три «куска» с тебя за твою работу и два за нашу. Или ты думаешь, операция бесплатная...
Ему нравилось причинять человеку боль.
– Здоров, мужик! – гаркнул Борзой и прижал к стене средней комплекции мужчину в белом замызганном халате.
Тот так и не понял, откуда в его пристройке к магазину взялись эти три мордоворота с глазами, как у протухшей рыбы.
– Эй, эй, ты чего? – возмутился он, даже не пытаясь вырваться из-под пресса.
– Молва тут ходит, что левой водкой приторговываешь... – надвинулся на него Самбист.
Савельич торговал водкой прямо из этой полутемной пристройки, прямо из ящиков. Приходи после двух дня, клади деньги на доску и получай по две законные поллитры на руки. Он, можно сказать, нес радость людям, уже до бешенства доведенным антиалкогольной кампанией Горбачева.
Большая часть товара государственная, законная. Сбывая эту часть, он выступал как обыкновенный продавец, каковым и являлся. А еще ему подвозили левую водку, тоже с завода, «казенку», но изготовленную в обход государственных интересов. Рисковал он, конечно: обэхаэсэсники не дремлют. Но побочный доход в десять тысяч с лишним рубликов в месяц сглаживал все душевные волнения. Что ни говори, крутые бабки.
– Да ерунда это все! – выпучил он глаза.
– Ты жене своей мозги греби... Короче, четыре «куска» с тебя. Завтра в это же время придем...
– Но я не... А-а!
Боль выплеснулась из Савельича наружу в виде протяжного стона. Это Самбист схватил его за руку и взял на прием. Слышен был хруст суставов.
– Ты что-то сказал, козел? – прошипел ему на ухо Борзой.
– Нет у меня денег... Откуда им взяться...
Пусть хоть убьют, но денег он этим выродкам не отдаст. Пусть сами попробуют их за прилавком заработать...
– А дочка твоя говорит, есть...
– Дочка? А при чем здесь дочка? – взвыл Савельич, с ненавистью и страхом глядя на вымогателей.
