скотина... Но вместо этого бандит снова облил ее помоями.
– Ну вот, и причастили тебя, шлюха! Можно и свечку за упокой ставить...
Агап подошел к окну, вытащил из-под подоконника какую-то пластиковую штуковину. Похоже, портативная видеокамера.
– Знаешь, что это такое, тварь ты неблагодарная? – спросил он у Жени.
В ответ тишина. Невозможно было ответить с кляпом во рту. Да и желания не было отвечать.
– Знал я, что ты с моей Варварой замутил. Узнал, где ты рога мне ставишь. Камеру вот поставил... А оказалось, зря старался. С поличным вас, кроликов паскудных, взял. Люди добрые подсказали, где вы рассвет встречать будете... Ну ничего, пригодится. Буду смотреть, как ты Варвару дрючишь. Чем не порнушка? Вас уже и в живых-то не будет, а память останется... Будем тебя с Розой вспоминать... Эх ты, такая девка к тебе на шею вешалась, а ты ее похерил... И самого себя похерил... Сам приговор себе подписал, так что себя и вини... Что, не охота помирать, а? А может, и не надо тебя убивать, как ты думаешь? Варвару закопаем, а тебе язык вырежем, ноги тебе отрубим, руки переломаем. Будешь по вокзалам милостыню просить. И до конца дней своих мучиться будешь, что такую бабу загубил. Ты Варвару загубил. Ты ее приговорил... Может, ты ее и в расход пустишь, а? Это нетрудно, ствол к голове приставил, пальцем шевельнул, и все... А что, неплохой вариант. Если Варвару сделаешь, мы тебя укорачивать не станем. И даже ментам сдавать не будем. Яйца только оторвем, и живи себе. Хочешь, в Эмираты отправим. Будешь евнухом в гареме у какого-нибудь шейха... Ну так что, грохнешь Варвару?
Женя даже головой не мотнул в знак отказа. Но с такой ненавистью посмотрел на Агапа, что тому стало ясно: не станет Женя убивать Варвару. Скорее сам застрелится...
– Гордый, да? – ухмыльнулся бандит. – Типа смерти не боишься. А как с Буйволом махаться, так очко сыграло, да? Понял, что не по зубам орешек... И правильно понял. Буйвол – сила. Буйвол тебя, как ту падаль сделает... А ведь надо тебе против Буйвола выходить. Заявлен ты, щенок. А бой через неделю. Что делать, а? Может, отсрочить твою смерть? На ринге и подохнешь. Я, в общем-то, не много потеряю, если тебя по рингу размажут. Пушечное мясо тоже свою цену имеет. Да и на Буйвола ставить буду. И другие на него ставить будут. На него будут. А если на тебя поставить? Представляешь, как я наварюсь, если ты вдруг Буйвола сделаешь? А удар у тебя, надо сказать, на редкость мощный. И защита отличная. Только вот желания у тебя нет Буйвола завалить. Плохо, что нет. Очень плохо... А если стимул у тебя будет, тогда как? Будет стимул, глядишь, и Буйвола уделаешь. И я куш солидный сорву... Что, ты там говорил, у вас с Варварой? Любовь? Любишь, значит, училку свою. Любишь, спрашиваю! Да что ты молчишь, тварь!
Агап потянулся к Жене и вытащил кляп из его рта.
– Любишь, спрашиваю, Варвару?
– Люблю.
– А жизнь за нее отдашь?
– Можешь проверить.
– Как?
– Поклянись, что не убьешь ее, тогда я сам себе пулю пущу в лоб!
– А это не понты, пацан? Сейчас глянем...
Агап вышел из комнаты, через минуту вернулся с пистолетом. Клацнул затвором и сунул ствол Жене в рот.
– Давай так, я сейчас поклянусь, что не убью Варвару. Даже, более того, отпущу с миром. Клянусь, что с ней ничего не случится! Вот поклялся... А теперь твоя очередь. Если закроешь глаза, я вышибу тебе мозги. Давай, закрывай глаза. Тогда с Варварой все будет о’кей. Ну!
Грош цена бандитской клятве. Но это хоть какой-то шанс, что Варвара будет жить. И Женя обязан был дать ей этот шанс. Ценой своей жизни... Уж лучше бы им вместе отправиться на небеса, но раз уж у Варвары появилась возможность выжить, он должен пожертвовать собой...
Но как страшно было Жене закрыть глаза и тут же получить пулю в рот! Ведь он еще молодой, ему еще жить и жить... «Боже, как страшно!»
И все же он закрыл глаза. И в то же мгновение Варвара закричала: «Нет!» Но Агап все равно нажал на спусковой крючок. Только почему-то вместо выстрела раздался холостой щелчок.
– Извини, пацан, обойму забыл вставить! – утробно хохотнул бандит. Он сунул пистолет за пояс брюк. И обернулся к Варваре: – Видала, тварь, этот сосунок жизнь за тебя, считай, отдал. Уважаю. Но не тебя. Не за что тебя уважать. Предала ты меня, сука. И перед пацанами опустила. Извини, этого я тебе простить не смогу! Даже если очень захочу.
– А кому нужно твое прощение? Ты со мной попрощался, давай стреляй, чего ты ждешь?
– Думаешь, рука дрогнет? И не мечтай.
Агап снова обратил свой взгляд на Женю.
– Сам понимаешь, что я нарочно вытащил обойму. Поэтому клятва моя недействительна. Но я могу пощадить эту сволочь. Все зависит от тебя, будет она жить или нет. Короче, расклад такой. Я выпускаю тебя против Буйвола. И если ты укладываешь его, я сохраняю жизнь этой сучке. Ну как тебе такой вариант?
Женя кивнул. Да, он принимает условие Агапа. Ради Варвары он готов был выйти сразу против трех Буйволов сразу...
– А если ты проиграешь, – продолжал гнуть свое бандит, – то с Варварой случится несчастье. И в этом, сам понимаешь, будешь виноват ты.
Это была темная сторона медали. Женя мог спасти Варвару, а мог ее и убить. Если он проиграет, то Агап лишит ее жизни. Но ведь если он не выйдет на ринг, то Варвара может погибнуть прямо сейчас... Выбора у него не было. Он будет драться. И хотя нельзя верить бандиту, он все равно будет побеждать. Чего бы это ему ни стоило. Ни о каком поражении не должно быть и речи. Даже в мыслях нельзя думать об этом. Только вперед, и только победа... А там будет видно, что делать дальше...
Глава одиннадцатая
Варвара осталась на даче под присмотром одного «быка». Женю же вместе со стулом бесцеремонно сунули в багажник джипа и повезли на какую-то загородную базу.
Это был больших размеров двухэтажный дом из итальянского кирпича. С большим подвалом, куда и поместили Женю. Довольно-таки просторная комната с зарешеченной отдушиной под потолком, прочная железная дверь с крохотным, запираемым изнутри окошком. Бетонный, хорошо отшлифованный пол, отделанные вагонкой стены, под потолком лампочка без абажура и вентиляционная решетка, в одном углу железная койка с отсыревшим матрасом, в другом – унитаз без крышки. Натуральная тюремная камера.
Даже персонального тюремщика к нему приставили. Гулькова. Агап лично его озадачил. И Женю, само собой, не обошел своим вниманием.
– Твои апартаменты. Не царский дворец, но уж лучше, чем в могиле.
«Спасибо, утешил...»
– Домой тебя отпустить, сам понимаешь, не могу. Глупые мысли в голову полезут, еще дров наломаешь. Так что здесь жить будешь. Грушу повесим – работай, тренируйся. И думай, как Буйвола завалить. Завалишь – Варваре жить, нет – сам будешь потом себя винить. Телефон тебе принесут. Домой позвонишь, скажешь, что все у тебя в порядке. А то ведь мать в милицию побежит, тебя искать и начнут. Тебя искать начнут, а найдут Варвару. Угадай, что менты с ней сделают?
– Что? – насторожился Женя.
– Привлекут. За совращение несовершеннолетних. Ты же у нас малолетка. А она взрослая. Посадят ее. Как пить дать, посадят. Так что не дергайся, пацан. Твоя судьба в твоих руках. И Варвары тоже...
Агап ушел. Женя повалился на кровать. Лицо разбито, зубы ноют, внутренности всмятку. Возможно, ребра сломаны... Какой, к черту, из него боец! А через неделю на ринг выходить. Да Буйвол одним своим левым «копытом» его затопчет...
Ему сейчас врач нужен, а не тюремщик. Но Агап о медицинской помощи даже не заикнулся. Неужели так уверен в том, что Женя в любом виде с Буйволом справится? А может, ему до фонаря, победит он или нет. А может, хочет посмеяться, глядя, как по рингу размазывают...
Женя крикнул Гулькова. Потребовал врача. Но тот лишь рассмеялся в ответ. А когда Женя со зла послал его на три буквы, бросил в камеру пакет с хлоркой. Пакет лопнул, хлорка рассыпалась по полу, а сверху опять же через окошко Гульков плеснул воды из литровой кружки. Пришлось Жене браться за тряпку
