выступающая вперед нижняя челюсть, широкий скошенный подбородок. Выглядел этот человек очень внушительно, но при этом совсем не казался страшным, угрожающим. Взгляд у него колкий, но добродушный, располагающий к общению.
«Капитан Цаплин, старший лейтенант Медник, прапорщик Теплов, лейтенант Варенцов и прапорщик Казымов в окрестностях чеченского поселка расстреляли из бесшумного оружия шестерых местных жителей, причем все они были убиты с особой жестокостью, – вещал репортер. – Пятеро потерпевших были добиты выстрелами в затылок, а шестая жертва, местная жительница Асет Усманова, была взорвана ручной гранатой наступательного типа. Как полагают следователи, это было сделано для того, чтобы скрыть следы насильственных действий сексуального характера, произведенных обвиняемыми».
В кадре появился и пятый преступник – насколько понял Валентин, прапорщик Казымов. Это был парень лет двадцати пяти с характерным для татарина разрезом глаз. Аккуратная прическа волосок к волоску, безмятежное выражение лица, мягкая, совершенно лишенная какой-либо раздраженности улыбка.
Глядя на этого человека, трудно было поверить, что он совершил зверское убийство.
В комнату тихонько зашла Дарьяна.
– Что интересное смотришь? – спросила она.
– Да вот, спецназ судить собираются. Шестерых чеченцев убили. Пятерых в затылок застрелили, а девушку гранатой взорвали. Сначала изнасиловали, а потом гранатой…
– Где это было, в Чечне?
Валентин заметил, что Дарьяна с интересом смотрит на капитана Цаплина. Будто мужчину своей мечты увидела. И такая ревность в нем взыграла, что он переключился на другой канал.
– Про поселок чеченский говорили.
– Они туда по туристической путевке приехали? – спросила она.
– Да нет, они же военные, а там война.
– Значит, они воевали. А я думала, развлекаться приехали, – не без сарказма усмехнулась Дарьяна.
– Ну, развлекались они или нет, но шестерых мирных жителей убили.
– А мирных ли?
– Ну, говорят, что мирных.
– Сказать все, что угодно, можно. Может, это боевики были?
– Да, и девушка с ними…
– А девушка могла быть снайпером.
– Не знаю. Чеченцы – такие же граждане Российской Федерации.
– Да? А если эти граждане меня бы, например, похитили, что бы ты сказал? – ехидно спросила Дарьяна.
– Ну, не знаю, – замялся Валентин.
– Что ты не знаешь? – наседала она.
– Ну, это же домыслы. Никто тебя не похищал… Может, эти были боевиками, – жалко вздохнул он.
Как обычно, не вышло у него устоять перед натиском жены. А ведь так хотелось иметь собственное мнение.
– Вот и я о том же, – кивнула она. – Может, ребята ни в чем не виноваты. А если виноваты, то лишь в том, что воевали. Тебе этого не понять.
– Почему мне этого не понять? – возмутился Валентин.
– Потому что ты в армии не служил.
– Так я в институте учился. И потом, я лейтенант запаса, офицер. Готовый, так сказать, специалист. Будет мобилизация, призовут – пойду воевать. Поверь, дома отсиживаться не буду!
– Верю.
– А если ты против чеченцев, то не меня дергать надо, а Тихоплесова! – распалился Валентин.
– При чем здесь Тихоплесов? – недоуменно повела бровью Дарьяна.
– Да при том! Он оружие в Чечню поставлял! Чеченским боевикам!
– Кто тебе такое сказал? – сурово спросила она.
– Сам знаю… – поплыл под ее взглядом Валентин.
– Откуда?
– Ну, видел…
– Что ты видел?
– Ничего, – пошел на попятную он, вспомнив, что Дарьяна не только жена, но еще и особо приближенный к Тихоплесову, а значит, потенциально опасный человек.
Хотел настроить ее против босса, но сдуру раскрыл тайну, которую боялся доверить даже своей матери. Так ведь и в ощип недолго попасть…
– То есть ты что-то знаешь, но мне сказать не хочешь? И тебе все равно, что я работаю главным бухгалтером в компании, которая занимается незаконной торговлей оружием? И тебе все равно, что меня могут посадить в тюрьму? – возмущенно смотрела на него Дарьяна.
– Нет, не все равно, – растерянно мотнул он головой.
– Тогда почему ты не хочешь рассказать мне правду? Если Тихоплесов действительно занимается незаконным бизнесом, то мне лучше уволиться, ты не находишь?
– Ну, в общем, да… У Тихоплесова в компьютере видеофайл был, там чеченцы гранатометы в машины грузят…
– На видео снято?
– Да.
– И Тихоплесов на этом видео?
– Нет. Его в кадре не было. Но я видел его человека.
– Кого именно?
– Я не знаю, как его зовут. Он у нас в штате не числится, но я его в офисе видел. Ушастый такой, бровастый, нос крючком, и лицо вытянутое, как у гоблина… И еще глаза прохиндейские. И всегда куда-то спешит…
– Не знаю такого.
– Да, но я видел, как он из кабинета Тихоплесова выходил.
– Значит, прохиндея этого ты в кадре видел, а Тихоплесова нет?
– Нет.
– А почему ты думаешь, что там чеченцы были? Они что-то говорили?
– Не знаю, может, и говорили, но я только фрагмент записи видел.
– И где эта запись?
– У Тихоплесова в компьютере осталась.
– Себе точно не скачал?
– Нет… Так ты за меня или за себя переживаешь?
– За тебя прежде всего… Значит, Тихоплесова в кадре не было и самой записи у тебя нет?
– Не было. Нет.
– Тогда все это пустой разговор.
– Ты мне не веришь?
– Я, может, и верю. Но кто другой поверит?
– А меня другие не интересуют. Мне нужно, чтобы ты мне верила… Я не удивлюсь, если Тихоплесов и сейчас боевым оружием занимается.
– Если бы это было, я бы знала.
– Может, эти его дела мимо твой бухгалтерии проходят. Может, у него этим другая фирма занимается? И называется она «Черная дыра».
– Все может быть, – засомневалась Дарьяна.
– Увольняться тебе надо.
– Ты хоть сам понял, что сказал? Где я еще такую работу найду?
– Можно и не такую, можно попроще. Пусть платить будут меньше…
– Хватит, – отрезала она. И, немного подумав, куда мягче сказала: – Ты передо мной сегодня
