– И много у нас проституток в городе?
– Все здесь. – Федорук с гордостью хлопнул по обложке альбома.
Фотографий не очень много, всего два десятка, но для такого города, как Народовольск, это цифра весьма внушительная.
– Точно все?
– Ну, почти все. Если за последний месяц профессионалок не прибавилось. Есть еще и общажные бл… но эти учету не поддаются.
– Так если по собственному желанию, разве ж это проститутка?
– Ну да, три рубля – это не деньги… – хмыкнул Гена. – За бутылку водки отдаются, а это как минимум десятка. Разве ж не проституция?
– Бытовая проституция. А Зойка, я так понимаю, профессионалка.
– Точно. У «Камы» снимается, в гостиничном ресторане.
– А где живет?
– Адрес она, конечно, сказала, но можно ли ей верить, вот в чем вопрос… Они свои адреса от балды говорят. Ну, если в паспорте прописки нет…
– Как это прописки нет?
– В смысле городской прописки… Так, Мыловарова Зоя Викторовна, одна тысяча девятьсот семидесятого года рождения, проживает в городе Камыш, улица Котовского, дом шестьдесят четыре… Где Камыш, знаешь?
– Нет.
– Это шестьдесят километров вниз по реке… Только там ее не найдешь. Здесь она где-то ошивается… Здесь, в Народовольске, проживает по улице Свободы, дом четырнадцать, квартира пять. Но это липа. Хотя проверить нужно…
– Кто с ней работает?
– Хороший вопрос, – покровительственно улыбнулся Федорук. – Есть в тебе оперская жилка…
Он снова полез в свои записи и выдал три фамилии с адресами. Эти девушки тоже промышляли в районе гостиницы «Кама» и могли знать Зойку.
– А на кого они работали? – спросил Богдан.
– И это правильный вопрос… Только у меня с этим строго, – важно нахмурился старлей. – Был у них сутенер, Яшка Глазов. Угадай, где он сейчас?
– Неужели сидит?
– В точку! Я его на два года откомандировал… Кстати, Зойка показания на него дала. Даже в суде свидетельствовала…
– Давно это было?
– Да нет, недавно.
– А Яшка этот на кого работал?
– Вроде как сам по себе. А так ходят слухи, что эту точку возле гостиницы люди Шурина держат.
– Слухи?
– Ну, Шурина за яйца не возьмешь. Он человек осторожный… А тебя что, Шурин интересует? – с едва заметной настороженностью спросил Федорук.
И это не понравилось Богдану. Сразу вспомнились слова Ревякина, что кто-то в отделе мог продаться Шурину. Возможно, Федорук из таких. Уличать его в том не надо, но на эту тему с ним лучше не распространяться.
– Меня Зойка интересует. Возможно, она моего заказчика на Захаркина вывела… Хотя, если она работает на Шурина, это может быть интересно…
– Хочешь сказать, что Шурин тебя заказал?
– Да нет, зачем ему это? У меня с ним никаких трений. Я вообще смутно представляю, кто он такой.
– Крупный бандитский авторитет. Бригада своя, рэкет, незаконный бизнес…
– Ну, про это я слышал. А что конкретно, пока не ясно…
– А надо вникать, лейтенант. Шурин со своей бандой в нашем районе орудует. Он и Рычаг. Но Рычага нет, и теперь, помяни мое слово, Шурин выдавит его шарашку. И весь район возьмет под свой контроль. И проститутки мои на него будут работать, и наркота Скальцева через него крутиться будет. И факты вымогательства будут, и разбой. Ну и без трупов не обойтись… Хорошо, что Рычага в Закамском районе грохнули, нам не расхлебывать. Но, погоди, скоро еще трупы появятся. И за всем этим Шурин будет стоять…
– Невеселый прогноз, – мрачно усмехнулся Богдан.
– Да нет, это уже не прогноз, а действительность…
Увы, но Федорук был прав, и Богдан уже угодил под каток этой действительности. Катку осталось только проехаться по нему, а это может произойти вот-вот…
Открылась дверь, и в кабинет зашел Ревякин.
– Ну что там?
Богдан ткнул пальцем в фотографию лже-Даши.
– Так это ж Зойка Мыловарова! – узнал ее Ревякин. – Знатная фигура… Надо в «Каму» ехать, там ее брать. – Он увлек Богдана за собой.
Сев в машину, Ревякин сначала завел двигатель, а затем вернул Богдану пистолет.
– Ну что там?
– Есть пальчики. Чьи, пока не установили, но Сатаров работает. Дел у него по горло, но моя личная просьба пока чего-то стоит… Видишь, не все гладко в стане врага. Прокол за проколом. Еще бы этих гавриков установить…
Час назад они просмотрели всю картотеку судимых и привлекавшихся лиц, но среди них не нашли тех двух типов, что угрожали Антонине Михайловне. Хорошо хоть с Мыловаровой повезло.
– Надо бы еще по базе ГУВД пробить, но это потом. Сейчас главное – Зойку взять, – сказал Ревякин. – На ней все сходится. Если она показания даст, то все в порядке будет… Домой к тебе не поедем – смысла нет, если ясно, кто именно у тебя побывал. Мыловарова в «Каме» ошивается. Там у них ресторан, бар, да и портье знакомые, через них они заказы получают… Яшка Глазов там работал, он этими схемами занимался. Федорук – молодец, он его в оборот взял, за сводничество привлек и на два года закрыл.
– А Глазов этот на Шурина мог работать?
– Кто тебе такое сказал? Гена?
– Ну, он только предполагает… А сказал он мне, что Зойка свидетелем по делу Глазова была…
– Да, было такое. Скальцев ее с наркотой взял. Клиент косячок заказал, ну, она решила удружить. Мелочь, а срок получить можно. Вот Скальцев ее и прищучил. Она сопротивлялась, но, как говорится, недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах… Как бы наша старушка не обуглилась. Если Глазов на Шурина работал, то Шурин мог Зойку наказать. Вот он ее и наказал. К тебе подсадил. Она свое дело сделала, и на этом все. Мавр сделал свое дело, мавра можно уходить… Ладно, посмотрим, что нам в гостинице скажут.
Высотное здание гостиницы возвышалось над рекой, площадь перед ним была составной частью красивой набережной, любимого места для прогулок горожан. Слева парк, справа мост – шедевр инженерной мысли, впереди река с белыми пароходами, до речного вокзала рукой подать. Место великолепное, да и ресторан здесь, говорят, отличный, потому сюда стекались не только гости, но и жители города.
На стоянке перед рестораном Богдан увидел несколько «Волг», автовазовских «девяток» и даже «Мерседес». А на широченном крыльце перед витринными окнами толпились подозрительной внешности люди. Двое сидели на корточках, как это делают зэки, один стоял, о чем-то с ними разговаривая на языке слов и жестов, еще четыре здоровенных лба стояли чуть в сторонке. Эти, поигрывая желваками, грызли семечки да небрежно посматривали по сторонам.
– Шарага рычаговская собралась, – догадался Ревякин. – Они что, поминки здесь собираются проводить? Так рано еще. Или власть делят?
Он вышел из машины и прямым ходом направился к толпе. Один из тех, что сидел на корточках, волком зыркнул на него, но поднялся и даже выдавил подобие улыбки.
