– А вот твой товарищ утверждает, что вы зашли к Пуховцевой, чтобы свести с ней счеты. Мыловарову вы устранили, осталось только разобраться с Пуховцевой…
– У моего товарища с головой не все в порядке, – хмыкнул бандит.
– Я бы не сказал, что он производит впечатление сумасшедшего. Экспертизу на его вменяемость мы, конечно, проведем, но уверен, что его признают дееспособным. Значит, и его показания будут иметь юридическую силу…
– Какие показания?
– Признательные. Гражданин Шарков утверждает, что это вы, гражданин Кривец, убили Мыловарову и Рычагова.
– Не мог он этого сказать. Не верю.
– Что ж, можете ознакомиться…
Богдан поднес протокол к глазам Кривца. Пальцем ткнул в ответы на вопросы, которые задавал Шаркову Ревякин.
– Вот, вы, гражданин Кривец, убили Рычагова… Вот, вы убили Мыловарову… А вот подпись Шаркова, с его слов записано все верно…
– Это не его почерк. Это вы все сами написали…
– Можем устроить очную ставку, – сказал Богдан.
– Что хотите, то и устраивайте. Я вам ничего не скажу. Никого я не убивал, и точка!
– А кто убивал?
– Не знаю.
– И кто такой Рычагов, вы не знаете?
– Понятия не имею.
– И Мыловарову тоже не знаете?
– Не знаю.
– Может, тебе память освежить? – вмешался Ревякин.
Он зло ударил Кривца ногой в грудь, свалил с табуретки, врезал ему в живот раз, другой. Богдан понимал, что делать этого нельзя, но ему не хотелось выглядеть белоручкой в глазах своего старшего товарища, который вытащил его из беды. Он тоже нанес несколько ударов…
Но и после экзекуции Кривец остался верен себе. И на все вопросы упорно твердил: «Не знаю!» Ревякин пригрозил ему встречей с ворами на узкой тюремной дорожке, но и это его не проняло. Богдан пообещал ему отпущение грехов, если он свалит всю вину на своего дружка, но и этим ничего не добился. В конце концов стало понятно, что Кривца с места не сдвинешь. И на убийства его не получилось раскрутить, и про Шурина он ничего не сказал…
Глава 16
Большая жирная муха кружила над головой полковника, злобно жужжала, но тот не обращал на нее внимания, настолько был увлечен творчеством Ревякина.
Наконец он оторвал глаза от протокола и потрясенно посмотрел на Богдана.
– Рычагова убили из твоего пистолета?
Богдану ничего не осталось, как опустить голову.
– Ты хоть понимаешь, что это значит?
Голова опустилась еще ниже.
Измайлов поднялся со своего места, подошел к сейфу, открыл его.
– Давай ствол сюда!
– Не получится, – покачал головой Ревякин. – Пистолет на экспертизе у Сатарова.
– Зачем экспертиза? Есть данные в пулегильзотеке…
– Это понятно. Но нам нужно пальчики Шаркова снять. Верней, Сатаров их вчера еще снял. Но не официально. А сейчас надо все по закону оформить, чтобы комар носа не подточил.
– Комар носа! – передразнил Ревякина Измайлов. – Представляю, какой скандал будет!
– Победителей не судят.
– Победителей?!
– А разве нет? Убийство Рычагова раскрыто… Хотя, конечно, его по-любому раскрыли бы. Лейтенант Городовой, вы обвиняетесь в убийстве гражданина Рычагова! Вот так бы и раскрыли.
– Только юродствовать не надо, – поморщился полковник. – Если бы Городовой раскусил эту проститутку, ничего бы не было…
– Лейтенант Городовой еще только опыта набирается. В том числе и с коварными женщинами… А Рычагова все равно убили бы. Напрямую, без подставы…
– Так его и убили. На территории Закамского района.
– Да, но раскрыли убийство мы!
– Хорош агитировать! Сам понимаю, что большое дело сделали… Значит, этот Кривец и Рычагова убил, и проститутку эту? Все-таки вы его нашли…
– На ловца и зверь бежит, – расплылся в улыбке Ревякин.
– Ух ты, расхорохорился, ловец!.. Ну да, два убийства за сутки – дело серьезное. И Городового из петли вытянул… Слышишь, Городовой? Большое дело для тебя Ревякин сделал. И для всех нас тоже. Не хватало нам пятна на отдел…
– Надо еще пальчики в квартире Городового снять. Ну, чтобы официально подтвердить, что Мыловарова была у него.
– Так в чем же дело?
– Сатаров сказал, что я его загонял, – с напускной скромностью потупился Илья. – Пока вы не скажете, ничего делать не будет.
– Хорошо, скажу… Да, дела. Сколько служу, никогда еще с такими махинациями не сталкивался. Додуматься до такого – опера подставить! Сначала убийцу на него натравить, а потом под проститутку бросить… Кстати, я так и не понял, кто Захаркина нанял?
Точно такая мысль посетила сегодня утром и Богдана. Впопыхах они упустили этот момент, хотя должны были начать допрос Шаркова именно с него. Но ничего, сегодня утром он спустился в подвал и допросил бандита.
– Шарков этого не знает, – сказал Богдан.
– Он сам это сказал? – недоверчиво посмотрел на него начальник РОВД.
– Да.
– И ты ему поверил?
– Поверил. Потому что здесь почерк разный.
– Объясни.
– Человек, который нанял Захаркина, скрывал свое лицо. Кепка, очки, борода. А Шарков и Кривец действовали открыто, поэтому Пуховцева смогла составить точный портрет.
Выпятив губы, Ревякин развел руками. Дескать, соображает лейтенант, скоро без подсказок сможет работать.
– Есть в этом зерно, есть, – кивнул Измайлов. – Значит, с Захаркиным пока не ясно.
– Почему не ясно? – пожал плечами Богдан. – С ним-то как раз все ясно. Покушение было, преступник обезврежен, дело раскрыто. А кто заказал… Так заказчик в обоих случаях один. И Захаркин, и Шарков с Кривцом – звенья одной цепи.
– И кто тянет эту цепь? Что-то я не нашел в протоколе имени заказчика.
– Шурин это, – отбросив всякую иронию, серьезно, если не сказать сурово, произнес Ревякин.
– Ты так понял или Шарков сказал?
– Шарков сказал, что ни за что не выдаст Шуринова. Во всем, сказал, сознается, но Шуринова не сдаст.
– Так и сказал, что не сдаст?
– Так и сказал.
– А сам убийца что говорит?
– Кривец? Кривец пока в молчанку играет. Надо им очную ставку с Шарковым устроить.
– Этим пусть следователь занимается.
