– Четко твои ребята сработали, – с благодарностью сказал Шурин. – Молодцы. Только почему не отзвонился?
– А если менты твой телефон прослушивают?
– Логично.
– Я сам в мастерской звонка ждал. Потому что про телефон в тренерской Городовой знает.
– Городовой?
– Он самый. Я как чувствовал, что нельзя мне никуда уходить. Тренировку вел, а он подъезжает. «Где ты был в пятнадцать ноль-ноль?»
– Прямо в лоб.
– И без пристрелки… А я волнуюсь, что с пацанами, не знаю. Информации никакой нет, а тут этот… Алиби ему нужно. А что случилось, не говорит. Если алиби нужно, значит, все в порядке, думаю. Пацаны потом подъехали, сказали, что возле «Чайки» куча трупов. А в половине девятого мои «афганцы» отзвонились. Нормально все.
– Да нет, не нормально, – улыбнулся Шурин. – Выше всяких похвал, я бы сказал. Зяма под раздачу попал.
– Да в курсе. Одним выстрелом – двух зайцев.
– Не зайцев. Одним выстрелом – двух волков. Может, и позорные они, но волчины… Сейчас волна уляжется, и центр начнем зачищать. А потом сразу на Закамье пойдем. Там блатная романтика, людей надо от нее спасать…
– А спасателей хватит? Сколько у нас для этого людей?
– У меня в команде двадцать три бойца, у тебя в бригаде шестнадцать. Ясень четырнадцать выставит, Макс – примерно столько же…
– Кого мы выставим? Простых пацанов?.. Ну, махаться они умеют. А стрелять? А резать? А у воровских головорезов хватает…
– Это мы посмотрим, умеют ли наши пацаны стрелять и резать, – перебив Диму, жестко усмехнулся Шурин. – Наши пацаны по тюрьмам не ходили, но Рычага сделали. И Тараса с Зямой. А сегодня ночью еще будет акция. Что да как – пока молчу. Но будет… Мы весь этот город на уши поставим!
Дима помнил Федора Васильевича с четырнадцати лет, когда начал заниматься карате. На занятиях он был строгим, требовательным, но вовсе не жестоким учителем, а в обычной обстановке казался мягким и добродушным человеком. Но людей меняет не только время, но и обстоятельства. Из мест не столь отдаленных Федор Васильевич вышел уже другим человеком, озлобленным на весь мир. А криминальная власть и борьба за нее сделали его жестоким тираном. В спокойной обстановке с ним еще можно было поговорить в нормальной, благодушной манере, но когда разговор касался дела, он становился беспощадным хищником. Что, в общем-то, вполне объяснимо. Слабых не уважают, и вожаками они не становятся.
– Да я не «против», – кивнул Дима. – Я только «за». Просто силы надо рассчитать…
– А мы силы распылять не будем. Завтра мы центр начнем зачищать. Все, что там есть, под себя возьмем. Рынок городской наш будет, и гостиницу «Кама» оприходуем… А потом Закамским районом займемся, шпану оттуда выдавим… Мохнатого и Кипятка сейчас трогать не будем, пусть пока живут…
– Я думаю, они сами к нам захотят, если мы возьмем под себя два района.
– Я тоже почему-то так думаю. Эти отморозки только силу признают. И сила за нами. Кто этого не понял, тот об этом пожалеет… А где твоя хозяйка? – вдруг сменил тему Шурин.
– Сами же видите, беспорядок у нас, убирается она.
– Пусть с нами посидит немного. А то устал я о делах говорить, а женщина удержит нас от этого, да?
– Да, наверное, – согласился Дима.
Ему и самому хотелось отрешиться от той жестокой действительности, в эпицентре которой он вдруг оказался. Да и шефу в его просьбе не откажешь.
Нину он нашел в спальне. Она лежала все в той же позе, в которой он ее оставил, только халат запахнут – вот и все изменение. Разомлела, разморилась.
– Шеф мой пришел, пошли выпьем немного.
– Ну, если шеф…
Нина появилась на кухне минут через десять. Халат сменила на красивую вязаную кофточку с легким декольте и белые джинсы. Выглядела она в этом наряде здорово и совсем не так легкомысленно, как в своем халатике… Только почему так не оделась, когда в доме был мастер? Может, она действительно пыталась его совратить?.. Червь сомнения снова заполз в душу.
Шурин встретил Нину стоя, поймал ее за руку, галантно приложился к ней губами.
– Нина, а вы уже подали заявку? – спросил он.
– Какую заявку? – не поняла она.
Да и Дима в недоумении глянул на своего сэнсэя.
– На конкурс «Мисс Народовольск». Вы же еще не замужем, я так понимаю?
– Нет.
– Значит, вам можно участвовать в конкурсе. А он у нас в октябре, и вы можете принять участие.
– А это обязательно? – спросил Дима.
– Обязательно! – отрезал Федор Васильевич. – Такую красоту нельзя скрывать от народа. Люди должны видеть, что в мире существует такая красота… Нина, вы обязательно займете первое место! В этом никаких сомнений. Об этом я вам говорю как рядовой житель нашего города, а не как председатель жюри.
– А вы председатель жюри? – спросил Дима.
– Да вот, озадачили, – не сводя глаз с Нины, сказал Шурин.
Дима ничего не знал о конкурсе красоты, но удивления не было. Федор Васильевич – свободный человек, к тому же по бабам ходок.
И сам Дима любил хорошо погулять. После армии как с цепи сорвался – то с одной, то с другой. Он уже и со счета сбился, сколько у него было, когда появилась Нина. Случайно увидел ее на улице, подвез к дому, стал напрашиваться на чашку кофе, но получил отказ. Но сдаваться он в таких случаях не привык, усилил натиск и в конце концов добился своего…
Нина позвонила ему сама, сказала, чтобы он пришел к ней ночью. Дома у нее он и узнал, кто ее содержит и снимает квартиру. Но страх перед Рычагом не остановил его, и он продолжал наведываться к ней, пока однажды ему не пришлось выпрыгнуть с балкона ее квартиры в одних трусах. Спасибо ментам, они подсказали ему, что Нина может попасть под удар. Он и сам это, в общем-то, понимал, но надеялся, что все обойдется. Но менты сподвигли его на правильное решение, и он вернулся за Ниной, забрал ее к себе. А потом Рычаг погиб…
– Но Нина почти замужем, – покачал головой Дима. – Мы собираемся пожениться.
Ему вовсе не хотелось, чтобы Нина дефилировала перед толпой озабоченных в одном купальнике. Она действительно красива настолько, что с легкостью победит в конкурсе, но зачем ему это нужно? Да и ее, похоже, не очень-то вдохновляет эта идея, хотя вежливая улыбка не сходит с ее лица.
– Почти не считается, – глядя на нее, ответил ему Шуринов.
– Да, но Нина не хочет.
– Вы действительно не хотите? – с притворным удивлением спросил Федор Васильевич.
– Мы с Димой – муж и жена, и я уже не мисс, – с наигранным сожалением развела она руками.
– Но вы еще и не миссис. А конкурс красоты вы уже, считай, выиграли. Это я говорю вам как председатель жюри. Так что вы, Нина, королева красоты!.. А ту девушка, которую признают победительницей, будет всего лишь вице-мисс…
Дима уже жалел, что позволил своей подруге выйти к ним. Нина, похоже, потрясла Шуринова не на шутку. Он же на нее как на какую-то богиню смотрит… Дать бы ему в рыло, чтобы зенки выкатились!
– Федор Васильевич, мне кажется, вы смутили Нину, – сказал он, пытаясь сдержать рвущиеся наружу эмоции.
– Да?
Шуринов посмотрел на него очень внимательно. И даже опомнился. Понял, что нельзя так смотреть на чужую женщину без риска схлопотать по морде. В карате он, конечно, большой мастер и сможет справиться
