под стражей содержался человек, не имеющий к этому делу никакого отношения. В подробности вдаваться не буду, скажу только, что человек этот освобожден, а дело Веткина подняли из архивов для ознакомления. Новое дело завели, но самого подозреваемого в федеральный розыск пока подавать не стали...
– Почему?
– Начальство решило не поднимать шума. Розысками Веткина занимается оперативно-следственная бригада.
– Мы об этом ничего не знаем.
– Как и о том, что Веткина ищет еще и другая бригада. Воровская...
– Ну, если он покушался на вора в законе, понятное дело, его будет искать не только милиция и прокуратура. Но у криминала своя песня, у вас – своя...
– Я же говорю, что у нас здесь своя специфика, – Кузнецов понизил голос. – У этого вора в законе здесь большие связи на всех уровнях власти. Я скажу вам даже больше. В городе он обосновался давно, за это время успело вырасти целое поколение людей, которым он помогал подняться наверх и которые сейчас обязаны помогать ему. А таких много, потому что законник долго и целенаправленно проводил политику внедрения во власть своих людей. Он может давить и снизу, и сверху одновременно, по всем, что называется, фронтам. Не знаю, по каким соображениям, но его не устраивает, чтобы Веткиным занимались на федеральном уровне. Он хочет найти его сам... Считайте, что я вам этого не говорил.
– Не говорили, но все равно за информацию спасибо... Но вы должны понимать, что теперь Веткиным займутся на том самом федеральном уровне, о котором вы говорите.
– Понимаем и готовы сотрудничать... – кивнул подполковник. И, выдержав напряженную паузу, спросил: – Насколько я понимаю, розыск Веткина будете вести вы?
– Да, наш отдел.
– Мы готовы помогать вам во всем. Вы и сами видите, что мы с вами откровенны... В общем, нам бы не хотелось, чтобы наши... э-э... недоработки были преданы огласке там, в Москве. Я имею в виду дело о покушении на гражданина Перелеса.
Эрик уже понял, к чему все это время клонил Кузнецов. И у него, и у самого прокурора не все ладно с законностью. А сам Эрик знал Алика, и в деле о покушении на него мог копнуть так далеко, что, возможно, слетели бы чьи-то головы. Поэтому прокуратура и насторожилась, потому и решила заключить с ним пакт о ненападении.
– Я все понял... Но что это за вор, о котором вы все время говорите?
Что ж, он готов был заключить такой договор исключительно в интересах дела. Да и какой смысл вытаскивать на свет петропольское болото, если и без того дел выше крыши. К тому же и не его это компетенция...
– Ну, может, вы слышали о таком... – замялся прокурорский. – Гражданин Касатонов.
– Ну конечно, слышал! – кивнул Эрик. – Он в свое время еще с черняховской братвой воевал.
– Ну, вот видите, и вам знакома наша специфика... – натянуто улыбнулся Кузнецов. – Кстати, ваш друг Перелес помог Касатонову тем, что расправился с черняховскими авторитетами... Но, думаю, к нашему делу это не имеет отношения...
– Имеет, не имеет, а я бы хотел увидеться с Алексеем...
Именно этого и не хотел Эрик. Но Алик мог рассказать ему про Игорька. К тому же он ранен... Как не проведать друга, пусть и бывшего.?
– Полгода в коме, говорите?
– Да, да, полгода... Врачи не давали никаких гарантий, но все-таки он выкарабкался.
– В какой он больнице?
– В первой городской.
– А с делом о покушении на его жизнь я могу ознакомиться?
Эрик собрал всю имеющуюся информацию на Игоря Веткина, снял копию с его старой фотографии, копию с дактилоскопической карточки. А за добавкой к скупым, в общем-то, сведениям отправился в горбольницу.
Но Алика он там не нашел. Оказывается, его выписали месяца два с половиной назад. Там же, в больнице, он узнал адрес его жены, Екатерины Аркадьевны...
Из больницы он прямиком отправился по этому адресу, но консьержка объяснила ему, что Алик уже месяц как не появлялся здесь.
– И куда он мог пропасть? – спросил у женщины Эрик.
– А черт его носит куда-то, кобеля... По бабам гуляет, никак не успокоится. Чуть не убили черта, а все равно кобелирует...
Консьержка прикусила язык, заметив, что в подъезд зашла женщина.
– Что, Дементьевна, все косточки моему перемываешь? – с упреком и пренебрежением спросила она.
Консьержка в полемику вдаваться не стала и, поджав хвост, исчезла в своей каморке.
– Катька?!
Эрик узнал женщину, хотя помнил ее совсем девушкой.
Катька и раньше следила за собой, а сейчас она выглядела как дорогая конфетка в фирменном фантике. Ухоженная от и до, деловой костюм сидел на ней без малейшего изъяна. Держалась она гордо, но непринужденно, как уверенный в себе человек, привыкший быть в центре внимания. Фигура не сказать что идеальная, но и лишнего жира вроде бы не было. Бодрая, подтянутая... И только в глазах на прикрученном фитильке едва заметно светилась женская тоска.
– Эрик?! – В ее улыбке было больше удивления, чем радости.
Хотя смотрела она на него с привечающим интересом.
– Сколько лет, сколько зим... Ну, заходи, раз пришел... Алика, правда, нет.
– А где он?
– Лучше не спрашивай, – обреченно махнула она рукой.
Она провела его к себе в квартиру. Пять комнат, простор, стены, говоря образно, оклеены стодолларовыми купюрами, потому как денег в ремонт и обстановку было вбухано примерно в такой пропорции.
– Вижу, дела у тебя идут неплохо, – осмотревшись, сказал он.
– Если в бизнесе, то да. А в личной жизни...
Она снова махнула рукой и показала на кожаное кресло перед журнальным столиком. Сама сходила на кухню, на стеклянной с позолотой тележке выкатила две чашечки кофе, печенье, конфеты, фрукты.
– Если не спешишь, я могу и ужин приготовить.
– Не спешу, но не надо. Лучше поговорим.
– Может, чего покрепче?
– Да нет, не надо.
– Ну, как хочешь. А я выпью...
Она достала из бара бутылку «Мартеля» и два коньячных бокала.
– Может, все-таки?
– Ну, если по пять капель.
– По пять капель даже валерьянку не пьют.
Она наполнила бокалы ровно наполовину. Свой выпила чуть ли не залпом. Откинувшись в кресле, перевела дух.
– Я когда узнал, что Алик на Екатерине Аркадьевне женат, сразу подумал, что это ты, – слукавил Эрик.
На самом деле не было у него таких мыслей.
– Женат... Кто еще на ком женат... – усмехнулась Катька. И, плаксиво скривив губы, добавила: – Был...
– Что значит был?
– В разводе мы... Я его десять лет ждала, потом два года все ему прощала... А-а!..
– А прощала чего? По бабам гуляет?
– Ты Дементьевну больше слушай... – вскинулась она. – Ну, гулял, было дело... Гулял, гулял... Пока
