– А не знаю!
– Чтобы бабки прихапать. А ничего не выйдет, моя дорогая! Зиновий меня замуж берет. Мы уже давно договорились!
– Договорились, – поморщился Зиновий. – Завтра же подадим заявление в загс.
– Поняла! А как с юга вернемся, так и распишемся! – восторжествовала Инга.
– Так вы же там остаться собирались, – в расстроенных чувствах хмыкнула Тонька.
– Там и останемся! Там и заявление в загс подадим!
Инга с превеликим удовольствием отправилась бы сейчас к теплому морю. Но с одним непременным условием – обязательно со всеми деньгами вернуться в Москву. Нравился ей этот город – шумный, стремительный, необъятный и непонятный.
– А как же я?
– Ты уже спрашивала. Не повторяйся.
– Но я хочу остаться с вами.
– А смысл? У нас своя жизнь, у тебя своя.
– Зиновий, скажи ей! – хлюпнула носом Тонька.
Инга презрительно усмехнулась... Зиновий... Раньше Зиной его называла. А как поняла, что на нем нажиться можно, так он снова Зиновием стал. Стерва меркантильная!
– Антонина, ты не обижайся, но Инга права. Нам надо расходиться. Ты можешь взять свои... – Зиновий быстро и настороженно глянул на Ингу. И продолжил: – Можешь взять свои триста тысяч хоть сегодня...
– Триста тысяч?! – встрепенулась Тонька. – А разве не двести?
Инга была шокирована не меньше. Но если подруга была удивлена со знаком «плюс», то вокруг ее шеи обвился знак «минус». Жаба начала душить...
– Триста, – подтвердил Зиновий.
– Хорошо. Раз уж вы решили от меня избавиться...
– Никто не собирается от тебя избавляться, – не согласился с ней Зиновий. – Ты заработала деньги, теперь ты можешь возвращаться в Загорье.
– В Загорье?! Там Черняк!
– Поверь, ему сейчас не до тебя. И не до нас. Он уже забыл обо всем.
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно.
– Тогда почему вы сами в Загорье не поедете?
– Инга хочет. Инга хочет жить в Сочи.
– А я хочу жить здесь!
– Пожалуйста. Твое право.
– И все-таки вы меня прогоняете.
– Ни в коем случае.
– Даже на свадьбу не приглашаете, – язвительно усмехнулась Тонька.
– Пригласим, – с кислым видом пообещала Инга. – Дружкой моей будешь.
– Ну, ну...
Не поверила Тонька. И правильно, что не поверила. Не хотела Инга приглашать ее на свадьбу. Не хотела оставлять ее в своей жизни...
2
Вагончик тронется, перрон останется. Но казалось, что тронулся сам перрон, – настолько мягко и бесшумно сдвинулся с места вагон. Инга зашла в купе. Перрон ее нисколько не волновал: некому было провожать их в путь.
– Подруга называется! Могла бы и ручкой помахать, – буркнула она.
И с грохотом задвинула за собой дверь. Вагон класса «люкс», двухместное купе – соседей нет, стесняться некого.
– Это ты о ком? – Зиновий вскинул на нее удивленный взгляд.
– О ком, о ком! О Тоньке, конечно!
– Сама ее прогнала.
– Кто ее прогонял? Сама ушла.
– Ну да, сама.
– Может, не будем, а? – поморщилась Инга.
С утра у нее сегодня было плохое настроение. Может, зря она разругалась с Тонькой?
– Не будем, – кивнул Зиновий.
Он тоже был не в настроении. Но не злился, не раздражался. Просто угрюм и невесел.
– А может, и будем. Мы договаривались на двести тысяч, а ты ей все триста отвалил. Что, добренький такой? – завелась Инга.
Зиновий принадлежал ей целиком и полностью. И все деньги, которые он выиграл, она считала своими. А сто тысяч долларов – это очень большая сумма для того, чтобы просто взять и отдать Тоньке.
– Я бы и больше отдал, – мрачно усмехнулся Зиновий. – Да на тебя посмотрел и понял, что больше нельзя. Нельзя быть такой жадной!
– Это я жадная? – взвилась Инга.
– А разве нет?
– Да я... – начала было она.
Но запнулась, встретившись со взглядом Зиновия. Он умел смотреть так, что отпадало всякое желание спорить. Зато возникало другое желание...
– Да, ты прав, пусть будет триста, а не двести... – смирилась Инга.
И еще он был прав в том, что сто тысяч она еще могла ему простить. Но если бы он отвалил Тоньке на двести тысяч больше, то неизвестно, чем бы этот разговор закончился...
– И ты права, что решила расстаться с ней, – сказал Зиновий.
– Так давно уже решила. А чего она к тебе все время клеилась?
– Это ты у нее спроси.
– Зачем спрашивать? И так ясно...
Инга забралась к нему на колени, обвила руками шею. Мужчина с огнедышащим взглядом. Иногда ему достаточно было просто взглянуть на нее, чтобы она вспыхнула, как спичка. Жаль, что ей всегда приходилось сгорать дотла в одиночестве. Хоть бы раз попытался потушить пожар внутри нее!
– Ты играешь с огнем...
Зиновий попытался отстраниться. Но слишком уж робкая попытка. И голос у него дрожит, как у висельника с петлей на шее. Знает, что приговорен. Знает, что никуда ему не деться от Инги...
– Я сама как огонь. И хочу сгореть вместе с тобой.
– Горят в геенне огненной.
– Да пошел ты!
Мосты уже сожжены, деваться некуда. Только вперед и только вместе! Зиновий тоже потерял голову. Он уж точно не может отступить. И его руки срывают с нее юбку...
Зиновий подхватил ее на руки, перенес на разобранную постель, заботливо укрыл одеялом... Да, умереть совсем не страшно...
– Любимая...
Он нежно поцеловал ее в щеку, взял за руку и присел рядом.
Сидел, задумчиво смотря на нее, на губах – блуждающая улыбка. А за окнами проносились телеграфные столбы, полустанки. Поезд мчал их на юг, к Черному морю. Пусть и не сезон ныне в Сочи, но им вдвоем не будет там скучно. То, что случилось сейчас, должно продолжаться вечно. Зиновий уже не отвертится от
