Лиза не стала ей мешать. Села за стол, что-то сказала своим товаркам, те дружно засмеялись, пренебрежительно посматривая на Яну. Чувствовалось, что Лиза здесь в авторитете.
Она дождалась, когда Яна расстелет матрац, заправит постель. Подошла к ее койке, села рядом с ней поверх пыльного, а местами грязного одеяла.
– Даже не знаю, что с тобой сделать, – глумливо усмехнувшись, сказала она.
– Не надо ничего делать. Помогла бы лучше...
– Это с каких таких блинов я должна тебе помогать? – изумленно вскинулась Лиза.
Яна и сама поняла, что сморозила глупость. Ни за что на свете Лиза не станет ей помогать. Добить, пожалуйста, а помочь – ни за что...
– Тогда просто убей...
Яна не выдержала и расплакалась. Самые настоящие тиски – с одной стороны жуткая безнадега, с другой – заклятая подруга, жаждущая мести.
– Ты, корова, а ну бросай это мокрое дело! – обругала ее Лиза. – И без тебя здесь сыро.
Яна кивнула, обещая тем самым успокоиться. Она попыталась унять рыдания, но гнет отчаяния и тоски давил на сливной клапан в душе, отчего слезы ручьями текли из глаз.
– Ну ты совсем овца! – удивленно протянула Лиза.
В конце концов она не вытерпела, задрала Яне голову, заглянула в залитые слезами глаза и вдруг влепила ей звонкую пощечину. И слезы вдруг сразу куда-то подевались.
Яна испуганно смотрела на Лизу.
– Все, успокоилась? – резко спросила та.
– Не знаю.
– Свое «не знаю» ты для мужа прибереги. А здесь тюрьма, здесь конкретно за свои слова отвечают... Должна знать, – усмехнулась она. – Егор должен был рассказывать... Да ты не колотись, меня твой Егор вообще не колышет. Другие интересы...
– Какие? – ляпнула Яна.
– Не твое собачье дело!
Яна склонила голову в знак смирения.
– В тюрьме, как и в жизни, меньше знаешь, крепче спишь. Поняла?
– Поняла.
– Меньше спрашивай, больше знать будешь... Так за что тебя укатали?
– Налоговая проверка.
– Видать, серьезно за тебя взялись...
– Серьезней не бывает.
– Кому-то ты очень насолила.
– Может быть.
– Да не может быть, а так и есть... Мне вот сильно насолила в этой жизни. И еще кому-то... Жаль, что я за тебя не взялась. А у меня были возможности, чтобы тебя уделать. Были... – не совсем уверенно, но нахраписто сказала Лиза. И замолчала, мысленно представляя, как бы это у нее могло получиться.
– Я знаю, – кивнула Яна. – Ты следила за мной...
– Следила?.. Да, может, и следила... Следила, но не выслеживала. А надо было бы заняться тобой вплотную...
– За что ты меня так ненавидишь?
– Ненавижу?!. Да, ненавижу... Ты же Вила у меня увела, разве забыла?
– Он меня сам выбрал, – пожала плечами Яна.
– Сам выбрал... – передразнила ее Лиза. – Козел он, твой Вильям... А ты коза... Как сыр в масле... А сейчас в дерьме... Я тебе не завидую... Раньше завидовала, а сейчас нет... И злости тоже нет... Убить бы тебя, да нет злости... Слыхала я, что Вильям твой тунеядец. Это правда?
– Что-то вроде того.
– Вместо него бизнес тянешь?
– Тянула.
– «Я и лошадь, я и бык...» Телка ты, в натуре... Тупая упертая телка... Даже не знаю, и чего я тебе раньше завидовала?
– Я тоже не знаю.
– Как думаешь, срок тебе светит или замнут дело?
– Не знаю. Все очень серьезно...
– А меня отмажут. Точно отмажут... За наркоту меня закрыли. Задержали, обыскали, а у меня в сумочке кокаин... Но это подстава, менты постарались. И адвокат это докажет. Так что недолго мне здесь торчать... Пожрать у тебя что есть?
– Да, конечно...
Яна торопливо полезла в сумку, достала палку сырокопченой колбасы, ломоть сухого сыра. Спасибо Римме Борисовне, хоть и не любила она Яну всей душой, но передачу в следственный изолятор организовала. Сегодня посылку передали, в карантинную камеру, где Яна провела целых три дня, прежде чем оказаться здесь. Продукты еще свежие.
– Ну, богато живешь, подруга! – обнадеживающе улыбнулась Лиза. – Не все так плохо, если с воли хорошо греют... Муж, наверное, постарался...
– Свекровь... А Вильяму некогда. Занят он очень.
– Чем?
– Бизнес у него. Большой бизнес, – саркастически усмехнулась Яна. – Компьютерный.
– А говорили, что тунеядец... – Похоже, Лиза восприняла ее слова всерьез. – Компьютеры – это хорошо. На компьютерах круто можно подняться...
– Ты не поняла. У него бизнес в самом компьютере. Виртуальный. Понарошку... И бизнес у него там, и война, и все, что угодно, лишь бы делом не заниматься. Он там сейчас играется, а я здесь... Если только с компьютером играется...
– Что, в запой может уйти?
– Ну да, повод же есть, почему бы не напиться. А может, еще и уколоться...
– Да ладно, уколоться!
– Не ладно, а так и есть. Пить бросил, колоться начал. Сейчас вроде бы нет, но если повод есть, почему не начать...
– Вил – слабак, – кивнула Лиза. – И в постели, и вообще...
– Зачем же ты с ним была, если в постели слабак? – осмелев, спросила Яна.
– А затем... Знаешь, как хохлы говорят, что ни зъим, то понадкусую... Вот и надкусываю, тебе назло... И дальше надкусывать буду... Если все у тебя наладится... А пока мы в одном дерьме, одной ложкой его расхлебываем. Нечего нам здесь друг с дружкой делить... Давай к нашему шалашу двигай, чай пить будем...
Яна поняла, что Лиза не держит на нее зла. И мстить не собирается... Может быть, когда-нибудь снова возьмется за свое. Не нравится ей, когда у соперницы все хорошо. Бес в нее вселяется, когда у нее все ладно. Но пока Яна в беде, с Лизой можно уживаться. Можно и даже нужно, чтобы выжить в жутких условиях тюремного быта...
Следователь был неумолим. Яна пыталась сопротивляться его напору, но он один за другим доставал козыря из своего прокурорского рукава. Один фиктивный договор с оффшорной фирмой, другой. Ему известны были все хитроумные схемы, которыми пользовалась Яна, чтобы уменьшить налогооблагаемую базу. И узнать он их мог только от главного бухгалтера или от Никольцева... Яна склонялась к мысли, что предателем был именно Никольцев, его использовали в своей игре враги Филиппа Михайловича. А следователь пытался использовать в этой игре ее саму.
– Яна Дмитриевна, будьте благоразумной. У вас малолетняя дочь, вы должны быть с ней, а не в тюрьме. Вам грозит как минимум десять лет заключения, вам сейчас всего двадцать семь, а через десять лет будет под сорок. И хорошо, если к этому времени вы не заболеете туберкулезом, в чем я очень сомневаюсь...
– Я и сама в этом сомневаюсь, – с жалким видом кивнула Яна. – И я очень хочу домой...
