– Эта штучка стоит больших денег.
– Но мы пока еще не бедные.
– Пока. Деньги имеют два основных свойства – начинают заканчиваться и заканчивают начинаться. Надо, чтобы они начали начинаться. Думаю, здесь мы развернемся по-крупному… И наверняка обойдемся без криминала.
– Не понял.
– Если будет возможность сорвать большой куш, мы его не упустим. А пока можно подняться тысяч на десять долларов. Ты видел, какой у него «Мерседес»? Такой тысяч двести стоит… И еще надо глянуть, что у него за фирма на Мытной. Если шарашкина контора какая-нибудь, то десять тысяч сорвем. Если что-то стоящее, до двадцати штук можно поднять…
– Что ты задумала?
– Надо идти в ногу со временем, дорогой. Сотовые телефоны, видеокамеры… У этого лысого есть жена, и он так ее боится, что не хочет вести меня к себе домой. Хорошо, пусть ведет меня на квартиру. А мы поставим там видеокамеру. Он меня… ну, это. А ты потом предъявишь ему пленку. Или он платит нам десять тысяч долларов, или все это увидит его жена…
– Я не хочу, чтобы он тебя это! – неожиданно для себя заявил Пижон.
– Ух ты! Приехали!.. А Сыроеду меня отдал, ничего?
– Бес меня попутал.
– Ты что, серьезно? – потрясенно посмотрела на любовника Яна.
– Я не хочу, чтобы тебя кто-то трахал!
– Ты начинаешь мне нравиться!
– Может, ты вошла во вкус? Может, тебе в кайф спать с каждым встречным-поперечным?
– Нет. Но это ради тебя… Ради нас… Нам же нужны деньги?
– Знаешь, сколько тебе лет? Шестнадцать. И выглядишь ты на шестнадцать. И соображаешь ты, как будто тебе всего шестнадцать… Десять тысяч долларов за секс! Мелко плаваешь. И глубоко даешь… А не надо давать глубоко. Будешь давать мелко!
– Я понимаю, жара, июль, машина без кондиционера, голова перегрелась… Может, мокрый платок на голову?
– Надо в Питер смотаться; там у меня один знакомый, он такие ксивы делает, закачаешься. И тебе паспорт сделает, будешь у нас семьдесят восьмого года рождения… Ну, можно сделать семьдесят седьмой, семнадцать лет тоже неплохо. Главное, чтобы восемнадцати не было. Потом позвонишь своему лысому, забьешь стрелку, пусть он тебя к себе на хату везет. А мы следом поедем… В общем, нормально все будет.
Грабить и убивать – это грязный криминал. И зачем пачкаться этим, если есть относительно честные способы отъема денег? Москва большая, деньги здесь крутятся огромные, и почему бы не присосаться к этому мужику?
Яна сама утянула клиента в постель, сама легла на спину, обняв его ногами. Радиостанция у нее в сумочке работала на передачу, и Пижон слышал, как развивались события. И как только Цыпа подала условный знак, он сразу же вошел в квартиру через ею же открытую дверь.
Яна увидела его, и началось шоу.
– Я не хочу, не надо! Пустите, пожалуйста! Я буду кричать! – взывала она.
И барахталась под клиентом так, как будто пыталась вырваться из объятий. Лысый ничего пока не понимал.
– Стоп мотор! – гаркнул Пижон, выключив камеру.
Гратов как ужаленный соскочил с Яны, багровея, развернулся к нему лицом.
– Улыбнись, мужик, тебя снимала скрытая камера!
– Да я тебя… – затрясся в беспомощной злобе клиент.
– Что ты меня?
Пижон видел, как Яна поднялась с кровати, потянулась за своей одеждой. На губах лисья улыбка. Девочка знает свое дело. И как профессионал, она запросто переспала бы с клиентом по полному циклу. Но ей бы это не понравилось. И Пижону тоже… Похоже, он всерьез ревнует ее к работе.
– Что здесь такое?
В комнату вошел Телепень. Здоровенный, внушительный и нацеленный на удар. Глядя на него, Гратов пугливо вжал голову в плечи.
– Да вот, лоха колбасит, – усмехнулся Пижон.
– Может, вломить ему, чтобы успокоился?
– Еще успеешь.
Пижон недовольно глянул на Телепня. Не нравилось ему, как тот смотрел на одевающуюся Яну, на его собственность. Но ссориться он из-за этого, конечно же, не станет. Работа прежде всего.
– Э-э, кто вы такие? – дрожащим от страха голосом спросил терпила.
– Братва мы. Спецы по лохам. Бригада у нас крутая, мы весь юг держим, так что крыша твоя связываться с нами не станет. Зато менты свяжутся. И оформят тебя по двум статьям: совращение малолетних и попытка изнасилования, – хлопнув по видеокамере, с кривой насмешкой сказал Пижон. – А в тюрьме наши люди, они тебя примут и отпетушат. Статья у тебя позорная, по такой только в петухи. А знаешь, как петухам в зоне живется?.. Хотя до зоны ты не доживешь, ты еще на крытом удавишься…
– Чего вы хотите?
– Сделку с тобой заключить. Чисто коммерческую. Как говорится, никакого криминала. Видеокассета у нас есть, совершенно уникальная. Тебя она очень заинтересует. Только стоит дорого: пятьдесят тысяч долларов. Но я думаю, ты за ценой не постоишь. Мало того, что тебя на крытом закроют, так еще и жена отвернется. Передачи носить некому будет. Один останешься, и никто тебя любить не станет. Ну, кроме амбалов в камере… Ком, ты когда срок мотал, любил таких толстеньких и лысеньких? – спросил Пижон у Телепня.
– Да не вопрос… Может, показать ему, как это бывает?
– Хватит! Не надо! Я все понял! Будут вам деньги!
– Когда?
– Завтра.
– Завтра эта кассета будет стоить шестьдесят тысяч.
– Хорошо, сегодня. Но мне на фирму надо съездить.
– Ком с тобой поедет. Он останется в машине, а ты сходишь за деньгами. А мы будем смотреть за тобой. Если вдруг что не так, пленка уйдет в ментовку. А к тебе подъедут крутые ребята, и у тебя будет сразу две крыши – по двойной цене. Ты меня понял?
– Понял… А кассета?
– Кассета будет здесь. Завтра подъедешь сюда и заберешь.
– А где гарантия, что вы не сделаете копию?
– Мы сами по себе гарантия. И я могу дать слово, что копий не будет. Ты даешь мне слово, что не будешь дергаться?
– Даю, – кивнул терпила.
– Тогда баш на баш, слово за слово. Ну, так что, за деньгами едем?
Гратов действительно понял все правильно. И не стал искать сложных выходов из ситуации. Поехал вместе с Телепнем к себе в офис, принес ему деньги, Пижону осталось только забрать его вместе с выручкой.
Тогда и родился у него вопрос: может, надо было запросить сто штук зеленью?..
Глава 9
Даже летний дождь – удовольствие не из приятных. Особенно если льет как из ведра. Вайс промок до нитки, но он этого даже не замечал. У него очень серьезный разговор.
Он мог бы встретиться с Алтаем где-нибудь в ресторане или под навесом летнего кафе, как в прошлый раз. Но Вайс нарочно выбрал место под открытым небом и в безлюдном месте, чтобы Алтай прочувствовал остроту момента. У Василия ствол в кобуре, и люди его подкованы. Настроение у них у всех самое решительное. Алтай тоже со своими бойцами, и он с волынами, но нет в них той уверенности в своих силах.
