– И я молчу, – сказал он, возвращая бутылку на место.
И все же он осыпал Весну упреками. Припомнил ей, как в больнице она втерлась к нему в доверие, раскрутила его на признание с помощью «сыворотки правды». И роман с Шенгреем ей припомнил, и ее холуйское к нему отношение. Но говорил он с ней мысленно, опустив глаза к тарелке. А в голове билась предательская мысль: «Что было, то было; что будет, то будет»... А Весна питала к нему чувства; он пытался себя в том разубедить, но увы...
– Я хочу спать, – поднимаясь со своего места, угрюмо сказал он.
Но сначала он должен был принять ванну. Разогреться, распариться, снять накопившуюся усталость.
Он самолично набрал воду, позаботился о сменном белье и полотенце. Весна же молча убиралась на кухне, как будто не замечая его приготовлений.
А когда он вышел из ванной, на кухне было уже темно. И дверь в ее комнату была плотно закрыта, и, судя по всему, свет за ней не горел. Похоже, Весна легла спать. И наверняка с обидой на Егора. Она так старалась угодить ему, а он даже слова доброго ей не сказал. Разве что поблагодарил ее взглядом, и то когда она предложила ему водки...
Вспомнив о водке, он отправился на кухню, крепко приложился к бутылке. С тем и отправился спать.
Но заснуть он долго не мог. Ворочался с боку на бок в томительном предчувствии, что Весна сделает очередной шаг к примирению. Мысленно и в который раз он осудил девушку за ее грехи, и на этом, как оказалось, окончательно успокоился. Он еще не простил, но готов уже был выслушать ее, приголубить. И даже мог вместе с ней зарыть в своей постели топор войны, после чего выкурить на пару трубку мира... Но Весна не шла к нему. Протикал час, другой, а ее все не было. Тогда он сам встал с дивана, подкрался к ее комнате, приложил ухо к двери. Мертвая тишина. Спит Весна, даже не ворочается...
Он вернулся к себе, лег, закрыл глаза. Утро вечера мудреней; завтра, глядишь, все прояснится... Егор уже засыпал, когда до слуха донесся щелчок открывшегося замка. В первый момент он решил, что это ему пригрезилось. Но, прислушавшись, понял, что в квартиру кто-то входит.
С дивана он скатился, с низкого старта бесшумно шмыгнул к дверному проему, осторожно из темноты выглянул в прихожую. Там включился свет, и он увидел Весну. И не одну, а в компании с каким-то парнем. Она жалась к стене, упрямо, но с кокетством отворачивая от него лицо. А он держал руки у нее на талии, пытаясь прижать ее к себе животом.
– Ну не надо, он проснется, – прошептала она.
– У тебя же своя комната. Пошли, – так же негромко сказал он.
Егор большими глазами смотрел на эту сцену. Весна была похожа на заблудшую зайчиху. Если не считать черные джинсы, на ней все было белое – шапочка, короткая, до пояса, курточка, сапожки. И белая сумочка – чем не хвостик. А рядом с ней волчина – наглый, нахрапистый хищник... И как Весна вообще могла оказаться здесь, да еще с каким-то парнем, если она должна была спать сейчас в своей комнате. Сюрреализм какой-то...
Он тихонько вышел из комнаты, красноречиво кашлянул, не раскрывая рта.
– Я вам не очень помешал?
В пижаме, среднего роста, лохматый... Егор и сам понимал, что не в состоянии внушить парню должное уважение к собственной персоне.
– Эт чо такое?
Так и оказалось. Парень ничуть его не испугался... Молодой, но ранний. Сытая широкоскулая физиономия; беспардонные, агрессивно помутненные глазки; искривленная от наглой ухмылки пиратская бородка. Высокий хлопец, в плечах ширина – видно, что из тренажерных залов не вылезает.
Весна вжалась в угол у вешалки. Лицо закрыто руками, не понять, то ли в паническом страхе она, то ли глушит истерический смех.
– Не чо такое, а иди отсюда, – стараясь сохранять самообладание, посоветовал ему Егор.
– А то чо?
– Через плечо.
– Знаешь, чувак, я бы тебе щас врезал, но ты все-таки муж... Иди в свою комнату подобру, не мешай...
– Кто муж? Чей муж? – Егор недоуменно приподнял бровь.
– Этой муж... Э-э, имя у нее интересное. Весна, да...
– Весна после зимы будет, тогда и приходи.
– А ты чо, прикольщик, да? – еще больше скривился парень. – Чем ты свою хрень приколол, что с женой не можешь?.. Или не жена она тебе?
– Считаю до трех...
– Я тебе сказал, не мешай.
– Четыре... Три!
Парень оказался шустрей, чем предполагал Егор. И, опередив его, первый ринулся в атаку. И столько было в нем силы, что, стукнувшись головой о дверной косяк, он рухнул на пол без сознания. Егор ловко взял противника на прием, да так, что перевел на него вектор его собственной силы.
Хитрый прием и очень эффективный. Но все же ему пришлось задействовать и свои собственные силы, чтобы вытащить бесчувственное туловище из квартиры на лестничную площадку. Так он и привел парня в чувство, прощупав нервный узел на шее.
– Ты как, в порядке?
Бедолага ничего не сказал. С утробным стоном поднялся на ноги; тупо глянув на Егора, шагнул к лифту.
– Эй, а приходил-то зачем?
Парень не ответил, только головой мотнул так, что едва не потерял равновесие. Как он будет идти домой, Егора не волновало. Он не приглашал к себе этого доморощенного мачо.
Весны в прихожей не было. Егор обошел квартиру, но нигде ее не нашел. Девушка могла быть только в своей комнате, но туда он заходить не стал.
Умывшись, он вернулся к себе, лег на диван под одеяло. Заснуть он, разумеется, не мог. Слишком сильным оказалось потрясение. Как же так, его целых четыре ночи не было здесь, Весна могла приводить в дом кого угодно. Скорее всего, приводила. Но почему она не удержалась от этого сейчас?.. Да, не думал, что на передок она так же устойчива, как загруженная под завязку шлюпка в бурных водах горной реки...
Он был так разочарован, что даже не хотел объясняться с ней. Завтра утром он покинет этот дом навсегда... Это он пытался убедить себя в том, что от Весны нельзя избавиться. Полная ерунда. Он уйдет, в одиночном «автономном плавании» исполнит банкира, свяжется с Шенгреем и тогда уже объяснит ему, почему бросил Весну. Давно пора выбираться из этой абсурдной ситуации, в которой он продолжал оставаться по собственной глупости.
Чуткий слух уловил, как скрипнула половица. Открылась дверь из комнаты Весны, и она сама легким шагом зашла к Егору. Привыкшими к темноте глазами он видел, как она села в кресло, поджав под себя ноги. Руки на коленях, голова опущена. Сидит, молчит. И он хранил безмолвие.
Первой тишину нарушила она.
– Почему ты молчишь? – дрогнувшим голосом спросила она.
– Потому что нечего сказать.
Он выпил перед тем, как лечь спать. Но даже после этого он ощущал запах коньяка, который от нее исходил.
– Да, я виновата, – после долгой паузы сказала она.
– Перед кем? Перед этим?.. Где ты его нашла?
– Он сам меня нашел. И я не перед ним виновата. Перед тобой.
– Забудь. Я для тебя никто. Как и ты для меня... У меня завтра трудный день. Да и тебе самой отдохнуть нужно, а то голова с похмелья болеть будет...
– Какое похмелье?.. Ну да, выпила немного...
– Да хоть много, мне какое дело?
– Долго ты будешь меня пикировать?
