Рита прислушалась. Тишина. Не слышно, как шуршат листья, как трещат сухие ветки под ногами... Может, он в самом деле призрак, явившийся за Артемом с того света.
Клинок топора перебил мышцу левой руки, рассек плечевую кость и раздробил сустав. Удар был настолько сильным, что Артем первый час провел без сознания. Очнулся он на руках у Риты, а в себя приходил на заднем сиденье автомобиля.
Он очень возмутился, когда узнал, что она везет его в больницу. Думал, что это вовсе не обязательно... Она потом узнавала, если бы не своевременное хирургическое вмешательство, он бы остался без руки.
Еще в машине они сочинили легенду: дескать, подобрала его на дороге без документов. А в больнице он рассказал байку, что повздорил со своим другом и тот ударил его топором. Он очень просил, чтобы к делу не подключали милицию, чтобы не подставлять друга. Мол, сам с ним разберется. И хорошо заплатил главному врачу, чтобы тот держал рот на замке и предоставил ему отдельную палату... Пока все спокойно. Третий день Артем лежит здесь, и ничего – ни милиции, ни выяснений личности. Больница районная, зарплаты у врачей небольшие, и такого понятия, как лишние деньги, здесь попросту не существует. Если платишь, значит, стоишь выше всяких законов и лежишь с комфортом – насколько это возможно.
Палата у Артема одноместная и с удобствами, врачи обходительные, медсестры улыбаются. Но при всем при том все очень плохо.
– Руку сохранили, – сказал Артем. – Но могу остаться на всю жизнь инвалидом.
Похоже, он делал над собой усилие, чтобы удержаться от жалобных интонаций. Крепился, бодрился, но было видно, как он страдает.
– Боль, сказали, пройдет. А будет ли двигаться, вопрос... В Швейцарию, сказали, надо ехать, если средства позволяют. Может, там помогут... А если нет, то усохнет рука. Одноруким буду...
– Если надо в Швейцарию, поедем, – кивнула Рита. – Я тебя не брошу. И не надейся...
– Бросишь, – сказал он и закусил нижнюю губу.
– Нет.
– Ты меня возненавидела.
– Кто тебе такое сказал?
– Ты говорила...
– Не надо лезть под юбку, когда я этого не хочу.
– Не буду... Ты могла остановить убийцу. Почему не остановила? – тоскливо спросил он. – Почему позволила ему бросить топор?
– Не могла я его остановить, – мотнула головой Рита. – Могла только крикнуть. Крикнула... Может, поздно, да...
– Почему поздно?
– Как заметила, так и крикнула...
В своей беспомощности Артем был дорог ей. Она не хотела его терять; казалось, без него невозможно жить. Даже казалось, что она любит его. Нет, не как отца, а как мужчину... Но это потому, что сейчас он не может повалить ее на пол, забраться к ней под юбку, натворить дел... А ведь она действительно начинала его ненавидеть. Возможно, потому и опоздала подать сигнал об опасности. Как будто само подсознание задержало крик; как будто оно желало избавления от Артема и его ига. Оно, подсознание, а не сама Рита... А может, и она сама хотела, чтобы он убрался из ее жизни...
Но все подсознательные слабости в прошлом. Сейчас Рита точно знает, что без Артема ее жизнь потеряет всякий смысл... Он – инвалид, он больше не станет убивать. Они вместе уедут в Швейцарию – сначала на лечение, а потом останутся там жить. И никаких больше преступлений...
– Я жду, – пристально глядя на нее, сказал он.
– Чего ты ждешь? – не поняла она.
– Ты так и не рассказала, догнала его или нет.
– Кого его?
– Киллера... Почему ты не хочешь о нем рассказать?
Артем пристально смотрел на нее. Казалось, он роется в ее мыслях, выискивает в них крамолу.
– Потому что тебе и так плохо.
– Значит, все-таки догнала... Расскажи, чего я должен бояться?
– Кто такой Егор?
– Егор?! – побледнел Артем.
– Ты его знаешь?
– Ну, мало ли Егоров на свете.
– На каком свете, на том или этом?
– Я тебя не понимаю.
– Он сказал, что работал на тебя. Сказал, что ты его убил...
Какое-то время Артем смотрел мимо нее. Взгляд не видящий, но не пустой – напряжение мысли, переживания и сожаление... Наконец спросил:
– Так я убил его или нет?
– Он сказал, что с того света за тобой пришел...
– Сказать можно что угодно... Шрам у него на лбу был?
– Шрам? – задумалась Рита. – Нет... Шапки на нем не было, как в прошлый раз, но волос много, целая грива, и на лоб сползают... А что, шрам должен быть? От пули?! Значит, ты в него стрелял?..
– Не факт, – озадаченно мотнул он головой. – А что значит, в прошлый раз? Ты что, его уже видела?
– Да... Это он мне одеколон продать пытался. Он вместе со мной Гомельцева исполнял...
– Та-ак! – потрясенно протянул Артем. – А говоришь, с того света вернулся... Может, и вернулся, но точно живой... Призраки, может, и могут мстить, но зачем им исполнять чужие заказы?.. Или Гомельцеву он тоже за что-то мстит?.. Нет, не может он ему мстить... Выжил Егор. За старое взялся. А говорил, что завязать хочет...
– С чем завязать? С твоей работой?
– Нет, с нашей работой...
– А ты не дал ему завязать. Ты стрелял в него.
– Я защищался. Он убить меня хотел. И тогда, и сейчас... Не представляю, как он мог выжить. Пуля, трясина... У него не было шансов... Может, в самом деле призрак. А Гомельцев?..
– Он сказал, что мстит тебе. И не только тебе. Всем, сказал, отомстит...
– Кому всем?
– Я им всем отомщу, так он сказал. А кому всем, не знаю... Он знает, что с Мигульским стало...
– Может, это он там в машине был, ну, в белой «семерке» с транзитами... Бородач там какой-то сидел...
– Бородач, – кивнула Рита. – Борода у него...
– Значит, он... Выследил, значит... Хорошо, что мы дом снимали. А ты спрашивала, зачем мы это делаем. А я знаю, зачем... Я все знаю...
– Уезжать нам надо. В Швейцарию. Квартиру здесь продадим, дом, там виллу купим в горах. На лыжах кататься будем...
– С одной рукой на лыжах? – горько усмехнулся Артем.
– Лучше с одной рукой на лыжах, чем по этапу... Не сможешь ты больше работать. Да ты и сам это понимаешь...
– А ты?.. Разве ты мне не поможешь?
– Нет, – мотнула головой Рита. – Больше не хочу. И не могу...
Она была уверена, что больше никогда не поднимет руку на человека.
Глава 14
Шаткий дощатый помост угрожающе скрипел под ногами. Но Рита уже никуда не шла, она неподвижно стояла на самом краю пирса в эффектной позе. Символический купальник, распущенные волосы. Сарафан и сумочка аккуратно сложены под ногами. Одно неловкое движение, и доски под ней могут
