так...
– А я и не буду ничего делать. Зачем мне об тебя мараться? А тебя опустят, чтобы ты больше на милиционеров не бросался. Сначала опустят, а затем отпустят. Сначала Воронца твоего закроют, а затем тебя отпустят. А по СИЗО слушок пойдет. Опустили Окуня, сломался, гад, – Воронца сдал...
Спокойствие и выдержка Сергея действовали на уголовника разрушительно. Он не угрожал, он обещал. И всем своим видом показывал, что все эти обещания будут выполнены.
– Ты чо, начальник, нельзя так, – заколотился Окунь. – Ты не должен этого делать. То, что с ножом на тебя бросился, так это бес попутал, отвечаю. Хочешь, я чистосердечное сейчас нарисую. И то, что грубил тебе... вам... За то, что грубил вам, извинюсь!
Клиент поплыл. Оказывается, Сергей умел внушать серьезное к себе отношение.
– А то, что Воронец приказал Суконкина убить, фигня все это. Не мог Лошак этого сказать. А если сказал, то врет все. Да, был разговор насчет Суконкина. Воронец хотел глянуть, как он живет, ну богато или так себе...
– Странный какой-то интерес.
– Ну в общем-то да. Я Калача напряг, ну и Лошака, чтобы они в хату к Суконкину заглянули. А Лошак сам туда ломанулся, без Калача. Ну и косячину упорол. Никто ему Суконкина не заказывал, отвечаю!
– А зачем Воронцу вообще Суконкин понадобился?
– Да я этого не знаю. Честное слово, не знаю!
– Может, Воронец собирался взять Суконкина под свое покровительство? Он же, как-никак, мехами занимался, а это левые деньги...
– Да не в курсах, начальник, – мотнул головой Окунь.
– А может, все-таки в курсах?
– Да нет! Хлебом клянусь, что не знаю! А то, что Лошак Суконкина замочил, так это его личный косяк, отвечаю. Воронец валить его и не думал. Начальник, ну так чо, писать чистосердечное?
Окунь нарочно съехал с опасной для него темы. Он готов был взять на себя покушение на сотрудника милиции, лишь бы босса своего выгородить.
– Пиши, – кивнул Сергей.
Хватит огороды городить. Окунь готов написать признание, так пусть пишет. Куй железо, пока горячо...
Уголовник писал долго. То один лист бумаги порвет, то другой. Сергей выкурил шесть сигарет, а Окунь испортил девять листов, прежде чем был достигнут требуемый результат. Иванов распорядился отправить задержанного в камеру.
– Ну Комиссаров, ну молодца, – похвалил он подчиненного. – Не думал я, что ты его так ловко разведешь... Круто ты Окуня застращал, я, признаться, и сам поверил, что ты его под раздачу пустишь.
– Не хотелось бы связываться. Но раз уж обещал, должен был сделать. Пришлось бы в тюрьму ехать на поклон. Думаю, договорились бы, – улыбнулся Сергей.
– Да, грамотно ты этого типа прессанул. Не ожидал. Честно тебе говорю, не ожидал. Удивил ты меня. Приятно удивил. Ну с боевым крещением тебя, лейтенант!
Громов уже закончил общение с Лошаковым. Арестованного увели, а следователь отправился в прокуратуру или, скорее всего, сразу домой. Рабочее время вроде как закончилось. Иванов пригласил Сергея в свой кабинет, достал из заначки початую бутылку водки, оформил граммов по пятьдесят на брата. Выпили они, не закусывая, потому как нечем было. Оба закурили.
– Не думал я, что ты Окуня раскрутишь, – вернулся к недавней теме Иван Алексеевич. – Вроде бы матерый волчара, а ты вот его как достал. Все-таки причастен Воронец к гибели Суконкина. Хотел глянуть, как он живет. Как бы не так! Ладно, нечего нам в это дело лезть. Мы же не КГБ и даже не ГУВД, мы – обычный уголовный розыск районного масштаба. Наше дело маленькое. Ну в общем я тебя убедил. Давай еще по пять капель, и по домам. Кстати, как ты устроился?
– Да в общем-то нормально, – пожал плечами Сергей.
Подполковник Лесовик уже решил проблему с жильем. Позвонил своему хорошему знакомому, начальнику стройтреста, а тот предоставил Сергею комнату в подведомственном ему общежитии. Четырехэтажное здание из красного кирпича. Первый, третий и четвертый – для женатиков, второй – для холостяков. Сергей поселился на втором. Комната просторная, светлая, ремонта, правда, требует, но за этим дело не станет. Мебель ничего себе. Полуторная кушетка, шифоньер, тумбочка, на полу хоть и дешевенький, но ковер. Телевизора нет, но это дело наживное. Холодильник на общей кухне. Короче говоря, жить можно. Есть где бросить якорь.
2
– Ой мамочки! Я балдею! – визжала от восторга Эллочка.
Красивая девчонка. Изумрудные глаза, сочные губки вкуса пьяной вишни. Не сказать, что шлюха. Но и скромницей ее не назовешь.
Глеб Васильевич Панфилов не любил делать дорогие подарки. Но иногда он мог позволить себе широкий жест. И сегодня он подарил Эллочке роскошную норковую шубку. Девчонка с ума сходит от радости.
Сначала она крутилась возле зеркала. Она манекенщицей как-то пробовала работать. Что-то не сложилось у нее на этом поприще, но кое-какие навыки остались. Надела полусапожки на высоком каблуке и давай крутить «восьмерки» по комнате. Неплохо у нее получилось. Но в этом представлении не хватало изюминки. И Эллочка сама догадалась чего.
– Я сейчас! – загадочно улыбнулась она и выпорхнула из комнаты.
Вернулась минуты через две. Все тот же наряд. Шубка, полусапожки. Но волосы уже распущены...
Она продефилировала по комнате. На развороте полы шубки разошлись, и перед глазами Глеба Васильевича мелькнули обнаженные прелести – грудки с ягодками, плоский животик, тщательно ухоженная полоска растительности. Ноги у Эллочки длинные, волнующие...
Она повернулась к нему спиной, выгнулась, как та кошка. Шубка провалилась за плечи – обнажила смугловатую спину. Упала к ногам. Взору открылись высокие упругие ягодицы... Ноги расставлены широко, корпус выгнут вперед, руки упираются в спинку кресла. Эллочка манит его, зовет... Глеб Васильевич не смог устоять. Вернее, усидеть. Он поднялся с места, подошел к своей любовнице и прижался к ее крупу...
К сорока пяти годам у него было много женщин. Но никому еще он не угождал так, как Эллочке. Молодая, красивая, на зависть всем. Ни одна женщина не воспламеняла кровь так, как она. И ни одной из них он не угождал так, как своей новой пассии. Квартиру ей снял в центре города, стенку гарнитурную купил, видеодвойку шикарную подарил, сегодня вот шубку норковую презентовал... Возможно, он разведется с женой и женится на Эллочке...
– Ой не могу! Ой как хорошо! – стонала она под его натиском.
А ему-то как хорошо... Но вот все закончилось.
Нет, разводиться он не будет. Роза ему не просто жена. Она его советник и помощник. К тому же на его любовниц смотрит сквозь пальцы. Понимает, что сама не в состоянии удовлетворить его запросы, поэтому и закрывает глаза на его похождения. Мудрая женщина. Где он еще такую найдет?
– Дорогой, что-то не так? – забеспокоилась Эллочка.
Прижалась к нему жарким обнаженным телом, провела рукой по животу.
– Все хорошо... Даже очень...
– А чего такой мрачный?
– Да проблемы...
Проблем у него в самом деле было очень много. Бурная эпоха перестройки, новая экономическая политика открывала новые жизненные горизонты. Но неплохие перспективы открывались и перед паразитами вроде законного вора Воронца с его кодлой... Феликс Суконкин вот погиб. Возможно, воры приложили к этому руку...
Поверить невозможно, но еще десять лет назад пушно-меховой комбинат влачил жалкое существование и даже ставился вопрос о его закрытии. И это при том, что леса вокруг Новожильска – рай для пушной твари. Вся беда в том, что комбинатом честный коммунист руководил. А это такой народ, им пустыню Кара- кумы дай в управление, так они через год песок завозить станут...
Честный, но бестолковый директор ушел на пенсию, и у руля комбината встал Глеб Васильевич. Набрал шкурок, что получше, и в Москву. Пороги в министерстве обивал, соболями чиновников ублажал. Добился-
