– Стреляли.
– Ясно, что стреляли... А вот кто стрелял, не ясно.
– Мне тоже. Свидетелей нет. То есть они есть, но их как бы и нет. Боятся люди...
– Ладно, разберемся... Кого убили?
– Личность нападавшего установить пока не удалось. Документы дома забыл. А второй – всем известная личность. Хлыстов Иван Емельянович, он же некоронованный вор по кличке Хлыст...
– Так, все сходится, – сказал майор.
Он достал сигареты, угостил собеседника, закурил сам.
– Что сходится?
– Этот рынок Хлыст держал. А у него война с Драгуновым... Сегодня его и с рынка потеснили. Драгуна работа...
– Драгун?.. Что-то знакомое...
– Он в Первомайском районе воду мутит, теперь вот до вашего Заречья добрался... Ладно, это уже наши заботы.
– И наши.
– Ну может быть... Твоя фамилия Комиссаров. Что-то знакомое. Это ты Печника хлопнул?
– В перестрелке.
– А хоть бы и так, по собственному приговору. Их всех, гадов, в землю нужно...
– Для меня только один приговор есть. Который суд выносит...
Печника он пристрелил по справедливости, но стоило признать, что сделал он это сгоряча. Если бы этот подонок раскололся на допросе подчистую, сейчас бы господин Панфилов банковал на карточном столе в камере следственного изолятора. А может, уже бы и на этап ушел по убойной статье... Но нет, преступник на свободе...
– Ну с тобой не поспоришь... Ладно, удачи тебе, лейтенант, если вдруг что, звони...
Майор нацарапал на спичечном коробке номер своего служебного телефона, передал Сергею и направился к прокурорскому следователю.
Трупы увезли, криминалисты закончили работу, рынок опустел. Еще до этого Лесовик узнал, что, скорее всего, дело заберет КГБ. Но задания своего не отменил. Сергей должен был найти убийцу по отдельному поручению своего начальника. Похоже, Лесовик испытывал его на прочность... Что ж, без огня сталь не закаляется...
В течение следующего дня Сергей работал с агентами. Но, увы, ничего нового от них не узнал. Зато подтвердилась информация, полученная от Барабули. Да, на кодлу Хлыста наехала стая молодых и кровожадных волков. Драгун уже подмял под себя Первомайский район, теперь вот подобрался к Заречному. И можно не сомневаться, что на достигнутом он не остановится.
Глава четырнадцатая
1
Сеня Голубь был одним из немногих воровских пацанов, кто пытался удержать на плаву дело покойного Воронца. С характером пацан, энергичный, настойчивый. В этом Матвей убедился в разговоре с ним. Но Голубю катастрофически не хватало авторитета, чтобы сплотить вокруг себя блатяков. И поэтому беспредельный Драгун влегкую подбирал под себя цеховиков и кооператоров, которые раньше отстегивали Воронцу. И почти все коммерческие точки под себя подмял...
– Кто такой этот Драгун? – спросил Матвей. – Откуда он вообще взялся?
– Да фраер он... – скривился Голубь. – Фраер на катушках... Халдеем в кабаке был. А тут на тебе, центровой...
– Ну и времена настали, – нахмурился Матвей. – Халдеи блатных мочат... Чо ж ты, братишка, с этого хмыря не получил?
– Да это, как его спросишь... У него в кодлане почти сотня бесов. Без отбойщиков никуда не ходит. А там четыре амбала, все с «волынами»...
– Ну так Хлыст вроде бы одного такого амбала завалил...
– Так и сам без башки остался...
– Кто Хлыста замокрил?
– Ну так ясно же, что Драгун...
– Нет, кто конкретно?
– Да есть там один чертила у Драгуна. Я так слышал, он у него за чистильщика... Драгун на Хлыста показал, и тот его зачистил...
– Кто такой?
– Да я ж точный расклад не знаю... Громила у него кликуха... А кто такой, хрен его знает. Но то, что не из наших, это точно...
– Да, укатали вас беспредельщики, – презрительно усмехнулся Матвей. – Из говна вышли и вас укатали...
– Так это, кто ж думал, что они так развернутся... Они же отмороженные. Чуть что, сразу стрелять...
– А ты чо, мля, барышня кисейная, что на жопу перед ними падаешь?..
– Да я чо, мне бы пару-тройку «торпед» конкретных, я бы этого Драгуна уделал, – оскорбленно протянул Голубь.
– Ну так уделай, об чем базар? Людей я найду, тебя старшим поставлю... Я тебе честно скажу, брат, мы с Воронцом на ножах раньше были. Но Воронец был вором, и я обязан за него спросить...
Матвей кривил душой: плевать он хотел на Воронца с высокой колокольни. Его интересовало исключительно наследство, которое оставил после себя вор. И не важно, что от этого наследства остались жалкие крохи. Матвею нужно было от чего-нибудь оттолкнуться, чтобы начать наступление на город. Ему нужен был повод, чтобы начать войну с Драгуном.
Он мог бы встретиться с этим беспредельным халдеем на правах законного вора. Но что он ему скажет? Гони бабки в «общак»? Можно и так. Только при всех существующих раскладах его законное требование будет выглядеть как просьба. А Матвей не для того занял место смотрящего, чтобы кого-то о чем-то просить...
Да и вряд ли Драгун захочет отстегивать в «общак». Как он барахолку взял – нагло, нахрапом, без всяких предъяв. Не уважает он воровских законов. У него свои, беспредельные понятия. Поэтому, скорее всего, он ответит Матвею отказом. А для Матвея это будет равносильно плевку в лицо... Он-то утрется, умоет затем отморозка его же кровью. Но плевок-то на душе все равно останется...
Нет, Матвей должен был действовать наверняка. Так что смерть Воронца, а за ним и Хлыста были ему на руку...
В Новожильске он уже две недели. И Хруль с пацанами тоже здесь. Втихую сняли хату на окраине города. Первое время присматривались, наводили справки. На Голубя вот вышли. Матвею осталось только заманить его в свою голубятню, покурлыкать с ним, окольцевать. Цель достигнута – Голубь на его стороне. И еще обещал привести с собой пару надежных пацанов.
Врал Голубь. Мало ему было боевых пацанов, чтобы затемнить Драгуна. Больше всего он нуждался в поддержке со стороны. И Матвей должен был стать для него надежной точкой опоры. Он вор в законе, и этим сказано все.
И у него самого есть точка опоры. Его на этот город поставил сход. У него есть повод наехать на самого крутого в Новожильске беспредельщика. И еще у него есть Хруль со своей бригадой... К тому же у него поддержка в кругу воровского братства. А воры – это страшная сила...
* * *
Ларион Пшеничный любил деньги. Но еще больше он любил женщин. И не жалел на них денег. Он снимал проститутку, всю ночь крутил с ней любовь, а утром выставлял за порог. С глаз долой – из сердца вон. Он всегда честно платил по счетам. И всегда жалел о потраченных деньгах. Женщин он любил «до» и «во время», но «после» приносило разочарование...
Зато сегодня утром после бурно проведенной ночи у него не было никакого желания расставаться со своей взятой напрокат подружкой. Катя произвела на него очень сильное впечатление. Прелестное кукольное личико, нежная чарующая улыбка. Худенькая, если не сказать хрупкая. Грудки с кулачок, попка в
