поднимается. Чаевничает блатота: большая кружка с чифирем в центре дубка, алюминиевая миска с карамельками-грохотульками, сало тонко нарезано, хлеб крупными ломтями. Прочие арестанты на шконках теснились, но за просторным столом никого из посторонних, только свои.
– Здорово, братва!
Вайс вспомнил, чем ответили ему на такое приветствие в камере предварительного заключения. Но там был постановочный спектакль, а здесь «быки»-уголовники реальные, и, если смотрящий спустит их с привязи, неизвестно еще, чем все закончится.
– Понимаю, что баня здесь у вас. Так я и не хотел брать билет в вашу парилку. Менты, суки, навязали. Иди, говорят, посмотри, как в аду живут. А я им говорю, в аду черти живут, а на тюрьме – реальная братва.
– Откуда ты такой взялся, балабол? – спросил детина с крупной деформированной головой. Видно, пьяный акушер у его матери роды принимал.
– За балабола ответить можно, – не зло, но предостерегающе посмотрел на него Вайс.
– Чего? – агрессивно дернулся «бык».
Но Вайс даже не дрогнул. Он смотрел на него взглядом бездушного забойщика скота, и в какой-то степени это подействовало на детину. Возможно, он ощутил себя в шкуре натурального быка, которого запросто могут забить на колбасу. Так что продолжения атаки не последовало. Впрочем, смотрящий мог дать команду «фас», и злобный детина с удовольствием бы набросился на Вайса.
– Ты кто такой? – низким сиплым голосом спросил смотрящий.
– Вайс я.
– Фамилия Вайс? – заметно напрягся блатарь.
– Нет, братва меня так зовет. Братва моя здесь на крытом, с ментами у нас рамсы, потому шухер большой в городе…
– Вайс – это серьезно, – с уважением посмотрел на него смотрящий. – Если ты реально Вайс.
– Реально.
– Значит, и тебя менты замели?
– По беспределу замели… – уточнил Вайс. – Мне бы разгрузиться…
Он стоял у дверей с постелью в скатанном матрасе, и сумка тяжелила руку. Дачка у него там от Ульяна, и деньги, благодаря которым он смог пронести в тюрьму сотовый телефон.
Прапорщик на досмотре не стал отказываться от штуки баксов, хотя мог силой забрать еще столько же. Но Вайс в двух словах сумел объяснить, с кем и какие дела ему придется после этого иметь. Тюремные менты домой ходят по вольным дорогам, а улицы, как известно, полны неожиданностей…
Похоже, здесь, в камере его имя произвело впечатление. И это хорошо, если, конечно, против него не готовится какой-то подвох.
– Пыж, седьмой шконарь освободи, – распорядился смотрящий.
И «бык» из его свиты ринулся к шконке, на которой ютились два «пассажира» из тихой серой масти. Первого бедолагу он присоединил к одной паре, второго – к другой. Вайс оказался причиной чьих-то бытовых страданий, но его это не смущало. В тюрьме каждый за себя, и если здесь кого-то можно жалеть, то лишь самого себя.
Он бросил матрас на освободившуюся шконку, раскрыл сумку, достал оттуда большой шмат сала, целлофановый пакетик с чаем, из другого кулька зачерпнул пригоршню дорогих сигарет с оборванными фильтрами. Вернулся к столу.
– Это на общак… И это, – приподнял он кусок сала, показывая спрятанные под ним две стодолларовые купюры.
– Нехило… – обрадовался смотрящий. – Присаживайся. Клен, плесни ему дегтя…
Крепко заваренный чай в большой кружке уже остыл, но Вайсу важна была сама церемония. Кого ни попадя в тюрьме чаем не угощают. И хорошие места не освобождают. Похоже, братва уважила его без всякого подвоха.
Смотрящий и сам назвался. Кощей у него погоняло, но Вайсу это ни о чем не говорило. Не знал он такого вора. Оно и понятно, ведь Кощей не законник и в свите городского смотрящего не крутился.
Зато Кощей был наслышан про Вайса.
– Это же ты в девяносто четвертом лохмачей на пресс-хате замесил?
– Дело прошлое, – кивнул Вайс.
Напрасно майор Околотов утверждал, что в тюрьме он – никто. Неправда это: слышали о нем здесь. Потому что попасть в пресс-хату и выйти в схватке с лохмачами победителем – дорогого стоит. А с Вайсом такой случай был, ему тогда руоповцы подляну подстроили.
– А с Алтаем у тебя что вышло? – нахмурился Кощей. – Одни говорят, что ты его застрелил, другие – что все по-честному…
Алтай был законным вором, за него спрос особый. И за него Вайса могли наказать здесь и сейчас.
– А ты Делегату маляву зашли, он тебе отпишет, как там все было.
– Так Делегат тебе и предъявлял…
– Предъявлял. А я ему ответил. Все по-честному. Мы с ним забились, кто кого, жизни свои на кон поставили. Я в себя выстрелил, он – в себя. Мне повезло, ему нет…
– Русская рулетка?
– Она самая.
Вайс мог бы сказать, что такое же испытание он предлагал и самому Делегату, а тот отказался, но не стал этого делать. Слишком уж щекотливая для законных воров тема. Делегат хоть и далеко отсюда, но воровская почта работает четко и быстро. Отношения с ним у Вайса, мягко говоря, неровные, и как бы не вышел рамс из-за неосторожного слова. Лучше всего замять эту тему.
– Я у одного барыги в Москве целое казино так выиграл, – улыбнулся Вайс. – Он мне подляну подстроил, я отбился и предъявил. Тебе, говорю, мое казино нужно, а я бы от твоего не отказался. Давай, говорю, жребий бросим. Бросили…
– Что, застрелился? – заинтригованно спросил Клен.
– Да нет, на очко сел. А это все равно что застрелился. Забрал я у него казино. По-честному забрал. А его кондратий хватил…
– Ну, слышал я, что в казино можно все просадить, но чтобы само казино выиграть… Фартовый ты человек, Вайс! – уважительно протянул мордастый Пыж.
– И как там на Москве жизнь? – спросил Кощей.
– Бьет ключом. И здесь бьет ключом. По голове…
– Да слышали мы, шухер большой в городе. Менты взбесились. Цимбала убили, еще там кого-то…
– Плата. Плата, братана моего, убили. Фарадей, падла, воду мутит. А за ним менты…
– Кто такой Фарадей?
– Бес. Так бывших сотрудников называют…
– Из красноперых?.. Был у нас такой капитан Фарадеев. И майор Пугач… Пугач тогда капитаном был, когда меня на второй ход отправили. Семерик, от звонка до звонка… Они, что ли, воду мутят?
– Хотят, чтобы в городе ментовская власть была. Думают, если Краснополь, то он красным должен быть…
– Беспредел, – осуждающе покачал головой Кощей.
– Меня на этап отправят, Грина, пацанов. Потом Фому сделают. Все под себя возьмут. А Жбона – сюда. С ворами менты делиться не будут. Это мы процент на воровской общак отстегивали, а ментам это не нужно. Они Жбона закроют – и на этап. И тюрьму под себя возьмут. Свою, красную власть здесь поставят…
– Ну, это мы еще посмотрим!
– Ты, Кощей, Жбону маляву зашли, пусть знает, что я здесь. Мне с ним перетереть надо…
Со смотрящим по городу он мог бы связаться и по мобильнику, но, увы, не знал его номера. Цимбал с ним дела решал, у него все ходы-выходы к нему. Были…
– Да, дела серьезные. Хорошо, будет малява…
Похоже, Кощей всерьез заинтересовался проблемой Вайса. Ведь беспредел, который устроили менты, угрожал воровскому общаку, и он не мог оставаться к этому безучастным. Помогая Вайсу, он ставил себя
