ей придется не сладко...
– Что? – встрепенулась Инга.
– Да то, – с самым серьезным выражением лица вздохнула Лайма.
И доверительно обняв женщину за плечи, увлекла на кухню.
– Нику надо спасать, – участливым тоном тихо сказала она. – Ее нужно лечить...
– Я знаю, – согласилась Инга.
– Клиника здесь не поможет. Снимут интоксикацию, подержат на мягких депрессантах, чтобы ломку снять, а когда выпустят, все пойдет по новой. И так по кругу, пока все ваши деньги не испарятся...
– И что же делать?
– А что я делала?.. Да, со мной, мамаша, тоже такая беда была. Нашелся такой же злодей, как Егор... Ну да ладно, дело прошлое...
– Но ты же сейчас не употребляешь?
– Нет. Но я сама соскочила. Потому что способ знала...
– Какой способ?
– Очень жестокий. Холодный подвал и две недели на одной воде. Ломка такая, что сдохнуть хочется. Но ничего, я выжила. Более того, поняла, что жизнь интересна без наркотиков... Как говорят военные, кто не бегал в противогазе, тот не знает цены воздуха. Так же и с подвалом. Пока не окажешься в могиле, не поймешь, как прекрасна жизнь. А подвал – это и есть могила. Страшно, зато если через это пройдешь, то уже никогда к игле не вернешься...
– Подвал, – горько усмехнулась Инга. – Мне бы до клиники ее довезти, а ты говоришь, подвал...
– Что, не хочет лечиться?
– Прямо беда...
– Да, пришла беда, отворяй ворота... Что ж придется мне открыть ворота. Поэтому поедем сейчас ко мне...
– Нет, лучше в клинику, – встревоженная Инга мотнула головой.
– Я тебе говорю, клиника здесь не поможет... Поехали.
Лайма смотрела на нее с милой улыбкой, но в глазах отразилась угроза.
– Не бойся, с тобой ничего не случится, – сказала она.
– А с Никой?
– Ей будет плохо. Но ей же во благо...
– Я боюсь.
– Ты бойся меня разозлить... А будешь хорошей, ничего плохого с тобой не случится...
– И все равно.
Лайма взяла мобильник, набрала номер.
– Никита, поднимись ко мне...
– Не надо! Мы сами! – всполошилась Инга.
– Никита, отбой...
Лайма ласково посмотрела на женщину, нежно ей улыбнулась.
– Я тебе обещаю, что все будет хорошо. Ты еще сама мне спасибо скажешь...
Ингу она убедила, осталась Ника. Но и с ней удалось договориться. В разговоре наедине Лайма пообещала ей дозу чистейшего героина, и девчонка с радостью отправилась с ней в машину. И мать за собой потащила...
Лайма сама взялась за руль. Нике велела занять место рядом. Никита и Перец сели так, что Инга оказалась между ними. Вадика она отправила домой на такси.
Ника смотрела на дорогу с мечтательной улыбкой на губах. Ей много не надо, чтобы окрасить жизнь в розовые цвета – один волшебный укол, и полетела. Инга сильно нервничала. Поняла уже, что угодила в ловушку, но как вырваться, когда охрана с двух сторон?
– А тебя как зовут? – спросил вдруг Перец, пальцем коснувшись верхней пуговицы декольтированной кофточки девушки.
Грудь у нее красивая, высоко поднятая, Лайма и сама была не прочь проверить ее на упругость.
– Дима, не надо, – вежливо, по имени обратилась она к парню. – Это наши гости, к тому же Инга... А как вас по отчеству, Инга?
– Степановна...
– Инга Степановна старше тебя, и ты не должен обращаться к ней на «ты». Вопросы?
– Да нет вопросов, – ошалело промычал Перец.
– Ну, вообще-то, я не такая уж и старая, – зажеманилась Инга.
– Да никто и не говорит, – спрятав желчную усмешку, сказала Лайма.
Она готова была убить эту женщину только за то, что она в свое время совратила Егора. И за то, что дочь под него подложила... Но, увы, сейчас не время приводить приговор в исполнение. Следователь Нечетов на хвосте.
Случилось именно то, чего и опасалась Лайма. Нечетов нашел Ингу и Нику, чтобы через них добыть козыри против нее. Признается Ника в том, что Лайма ее похитила, и все, закончится ее относительно спокойная жизнь. Можно податься в бега, но Лайма и думать об этом не хотела.
– Так я и гляжу, какая ж она старая? – расплылся в улыбке Перец. – Мы ж ровесники, мне двадцать пять, и ей столько же...
Инга не удержалась и удостоила его кокетливым взглядом...
Лайма привезла гостей к себе домой, разместила их в своем особняке, выделив каждой женщине по комнате.
– Я думаю, вам всем сначала нужно будет отдохнуть, – сказала она, обращаясь к Инге.
– Да я не устала, – в смятении посмотрела та на девушку.
– Так я не про тебя, я про Нику... Сегодня она пусть отдохнет, а завтра начнем... Кстати, пошли, я тебе что-то покажу...
Инга как завороженная последовала за ней, спустилась на цокольный этаж. Тусклый гулкий коридор, котельная, бойлерная, кладовки. Под потолком – зарешеченные оконца, не вылезти через них, не убежать. Как в тюрьме. И комната, в которую Лайма провела женщину, очень напоминала тюремную камеру. Голые стены, кушетка, намертво привинченная к полу, лампочка в решетчатом абажуре, дешевый унитаз.
Лайма закрыла за собой дверь, и насмешливо посмотрела на Ингу.
– Вот ты и попалась!
Женщина остолбенело, в панике посмотрела на нее.
– Да шучу, шучу, – милостиво улыбнулась Лайма. – Ничто тебе не угрожает. Будешь жить в доме, обижать тебя никто не будет... А вот Нику придется обидеть. С завтрашнего дня она будет жить здесь.
– Я бы не хотела...
– Посмотри, какая здесь дверь, и окошко какое. Отсюда не убежишь...
– Она будет мучиться...
– Зато через пару недель выйдет отсюда живая и, что главное, здоровая... Не надо вешать нос, дорогая.
Лайма обняла женщину за талию, привлекла к себе, рукой похлопала ее по бедру.
– Все будет хорошо... Чего не скажешь о Егоре, – как бы невзначай сказала Лайма. – Он сейчас в тюрьме, в такой же примерно камере... Мы сейчас выйдем наверх, а он так и останется кормить вшей...
– Но ведь он сам виноват, – жалко пробормотала Инга.
– Виноват, – кивнула Лайма. – Кругом виноват... Значит, убить вас хотел?
– Ну, следователь так сказал...
– За это он его и арестовал?
– Не только... Ника заявила, что Егор ее продал в рабство.
– Кому?
– Ну, тебе?..
– И что? – озадаченно повела бровью Лайма. – Ей поверили?
– Да, следователь там, в милиции был, он поверил.
– И что, Ника заявление написала?
