– Или как получится, – согласился Очагов. – А с Махором получилось как надо. И с Кипятком тоже. Кипяток покушался на тебя, убил законника, а потом покончил с собой, потому что осознал весь ужас своего положения… И, думаю, эту версию создавали не столько для нас, сколько для воровской братии. Кипяток заварил кашу, сам же ее и расхлебал. Сам же отомстил себе за смерть Махора…
– А настоящий убийца остался в стороне, – кивнул Богдан.
– А может, Кипяток и есть настоящий убийца?
– Может, и так… Дело не в том, кто убил Махора. Дело в том, кому это нужно. Как бы война за раздел города не началась.
– Чего я и боюсь, – тревожно сказал Очагов.
– На место Махора Гусар встал.
– Ну да, он же единственный сейчас законный вор.
– Крестник Махора. И его правая рука. Больше некому. Да и сход уже собирался, Гусара поставили.
– Сход собирался? – заинтригованно спросил майор. – У меня такой информации нет.
– У меня есть. И еще есть информация, что надежды на Гусара мало. Махор его при себе держал, он же с коронацией ему помог. Себе на замену держал. Но жить думал долго, поэтому не привлекал Гусара к решению важных дел. В общем, реального авторитета у Гусара мало. По бабам он, конечно, большой спец, этого у него не отнять, но братва его не очень жалует. Воровская община его приняла со скрипом, а как тот же Кот к нему относится, пока не ясно. Он может и не признать его власть. И Румын уже вырос из детских штанишек – ему реальная власть нужна. И Талер на Закамский район конкретно метит…
– Да знаю. И про Кота знаю, и про Румына, и про Талера. И что Гусар слабоват для лидера, тоже знаю. «Апельсин» он. Хоть и мотал срок, но все равно «апельсин» недозрелый… Как бы со стороны вора не прислали. Как бы среди воров грызня не началась…
– Все может быть. Ко всему надо быть готовыми… Профилактикой надо заняться. С Котом встретиться, поговорить, с Румыном… Если не договоримся, то хотя бы узнаем, чем они дышат…
– Кот на твоей территории.
– Моя территория – жулье и воришки. Проблемами организованной преступности я не занимаюсь. И «крыши» тоже не ставлю.
– Обиделся? – с досадой на себя спросил Очагов.
– Нет. Просто информирую.
– Обиделся… Ну, извини.
– Я не барышня, чтобы обижаться… А с Котом, в принципе, надо бы поговорить. Все-таки мой район.
– Вот и хорошо. А остальных мы возьмем на себя…
Городовой уже не раз встречался с Котом, и всякий раз обходилось без эксцессов. Но если это Кот заварил кашу с убийством Махора и Кипятка, то задушевный разговор с ним не принесет результата. Он выслушает Богдана, скажет, что не при делах, а сам будет продолжать свою экспансию. Возможно, Кот уже пытается подчинить себе бойцов покойного Кипятка, чтобы поглотить его территорию. Он может сделать это мирным путем, а может начать и войну. Кто знает, может, его бойцы уже наезжают на подконтрольных Кипятку коммерсантов, забивают «стрелки» с осиротевшей братвой…
Офис фирмы «Юшком» располагался на Советской улице, практически на границе между владениями Кипятка и Кота. Богдан почему-то думал, что вход будет со стороны улицы, но ему пришлось заехать во двор Г-образного четырехэтажного дома, только тогда он заметил пристройку к нему.
Примерно в такой пристройке размещался любимый ресторан Махора. И там она еще совсем свежая, и здесь такой же новострой. Богдан очень сомневался, что на этот притвор к дому есть полноценно законное разрешение. Впрочем, эта сторона дела его совершенно не волновала.
Зато жильцов этот притвор наверняка раздражал. И сам по себе он занимал место, и еще часть общей территории съедал участок перед ним, огороженный кованым забором. Капитализм, что называется, в действии. Может, и не зря говорят, что бизнесменам скоро позволено будет выкупать многоэтажные дома и выселять из своих квартир жильцов. Вроде бы и представить себе такого невозможно. Но Городовой подобного безобразия не исключал. Чем дальше в лес дикого капитализма, тем больше дров на голову простым людям…
Калитка была закрыта; Богдану пришлось нажать на клавишу звонка, над которым был установлен динамик громкой связи.
– Да, – нехотя отозвался невидимый человек.
– Милиция.
– Кого надо?
– Илья Георгиевич мне нужен.
– Его нет.
Богдан раздраженно посмотрел на «Мерседес», что стоял между крыльцом и воротами.
– Передайте ему, что его хочет видеть старший лейтенант Городовой.
Тут же послышался щелчок, и калитка автоматически открылась. Чуть погодя на мраморное крыльцо с хромированными поручнями вышел крепкого сложения мужчина с тщательно зачесанной плешью на голове. Фальшивая улыбка на пухлых губах.
– Проходите, пожалуйста! – заелозил он перед Богданом. – Прошу прощения за задержку.
Он открыл дверь, пропуская Городового и следующего за ним Пляцкова.
Они оказались в маленьком вестибюле с фигурным потолком и гранитным полом, по длинному коридору подошли к дорогой лакированной двери. Плешивый обогнал их, распахнул дверь, за которой начиналась приемная. И там все на уровне – такой же ремонт в новомодном европейском стиле, за компьютером сидела роскошная секретарша с белозубой резиновой улыбкой. Хотел бы Богдан иметь такой атрибут служебной деятельности, но, увы, для этого он должен стать как минимум генералом.
Юшкевич находился в своем кабинете, он разговаривал по телефону, но, увидев вошедших, немедленно положил трубку и вышел из-за стола.
– Какие люди!
– Да вот, по пути зашли, – небрежно сказал Богдан.
Увы, его машина опять в ремонте, оперативная – занята, поэтому снова приходится крутить педали пешемобиля.
– Чай? Кофе? Может, чего покрепче?
– А ты хочешь со мной выпить? – глядя на взволнованного бизнесмена, иронично сощурил Богдан один глаз.
Похоже, Юшкевич готов был стелиться перед старлеем ковровой дорожкой, лишь бы тот не завел с ним речь о вознаграждении за свои услуги.
– Ну как не хотеть! Вы мне так помогли…
– Что, бандиты больше не беспокоят?
– Нет. Пришли вчера, извинились, сказали, что вопрос улажен и ко мне проблем больше нет… Говорят, вы позавчера набили… ударили Кипяткова, – шельмовато улыбнулся Юшкевич.
– Кто тебе это сказал?
– Я не думаю, что это важно…
– А вот в этом ты не прав. Это как раз и важно. И я хотел бы знать, откуда тебе это известно.
– Ну один из бандитов сказал…
– Кому? Тебе?
– Нет… Он в приемной сидел, с Ларисой разговаривал… Он ей и сказал…
– Зачем он ей это сказал?
– Не знаю… Впечатление, наверное, хотел произвести.
– На кого, на Ларису? Девчонка она у тебя что надо, с этим не поспоришь. Но если бы я хотел произвести на нее впечатление, я бы рассказал про то, как сам набил кому-то морду. А он про меня сказал. Нелогично. Эдик, ты что думаешь?
Пляцков думал недолго.
– На провокацию похоже.
