кресло, помогая ей сесть.
Римма была все в том же привычном наряде – футболка и джинсы, выглядела не так вульгарно, как Альбина, но на порядок более сексуально. Андрей не сводил с нее глаз.
– Кто это? – кивнув головой на танцпол, с видимой небрежностью спросила она.
– Подружка. Бывшая.
– Может, настоящая?
– Настоящей у меня можешь быть только ты.
– Это что, признание? – польщенно и с некоторым стеснением улыбнулась она.
– Нет. Признание в такой обстановке не делается. Слишком здесь шумно для признаний...
Хоть и не сильно приходилось напрягать голосовые связки, но все же нужно было перекрикивать музыку. Да и слух напрягать надо было, чтобы слышать Римму.
– Может, пойдем туда, где тише? – в раздумье и без особого желания подниматься из-за столика спросила она.
– Ты же сама сюда хотела.
– И сейчас хочу. Побудем здесь и пойдем...
Она сама сделала заказ – фруктовый салат, рыбную нарезку и фирменный коктейль с мартини и ромом. Денег у Андрея хватало, поэтому он был спокоен.
– Что там с моим дядей? – спросила она.
Он не хотел заводить разговор на эту тему. Не очень приятно было осознавать, что Римма оказалась в компании с ним из родственного долга. Но ведь этот долг мог быть всего лишь поводом с ее стороны, чтобы провести с ним этот вечер, а может, и ночь.
– В хорошую камеру перевели. Посылку твою отдал...
– Спасибо тебе.
– Нормально все будет... Ну, относительно.
– Что значит, относительно?
– Твой дядя убил человека, его будут судить, он получит срок. Здесь я ему ничем не смогу помочь.
– Не убивал он никого.
– Как не убивал, если сознался?
– А-а... Если сознался, значит, убивал... – принужденно согласилась Римма.
– А может, не убивал? – пристально посмотрел на нее Андрей.
Она съежилась под его взглядом, изумленно посмотрела на него.
– Ты что, допрашивать меня собираешься?
Андрей понял, что переборщил.
– Извини, это условный рефлекс. Ты сказала, я среагировал...
– А если я петь начну?
– У меня на это рефлекса нет. Но если начнешь, может, станцую.
– Так в чем же дело?
Они выпили по коктейлю, заказали еще пару и отправились на танцпол.
Танцевать Римма умела – зажигательная энергия, чувство такта, пластика движений. Андрей не мог похвастаться успехами на этом поприще, но был не хуже многих, и этого вполне хватало, чтобы чувствовать себя комфортно в толпе танцующих.
Дискомфорт возник с появлением Альбины. То ли она распалилась в танце, то ли разгорячила доза спиртного или даже более крепкого стимулятора, может, и то и другое, но умом она тронулась. Вплотную подошла к Андрею, одной рукой обняла его за шею, в танце, извиваясь, отстранилась назад, крутнулась вокруг него – как будто он был шестом, а она стриптизершей. Прильнула к нему близко-близко, извивающейся змейкой просела в коленях, коснувшись лбом пряжки на его ремне. Только тогда Андрей взял ее под руки, оторвал от себя, поставил на ноги. Легонько тряхнул:
– Очнись!
Но Альбина ничего не поняла, улыбнулась иступленно-блудливо и полезла целоваться. Он более решительно оттолкнул ее от себя, но не настолько сильно, чтобы она упала. Все же Альбина потеряла равновесия и растянулась бы на полу, если бы ее не удержала Римма.
– Все в порядке? – участливо спросила она и даже мило ей улыбнулась.
Альбина какое-то время разглядывала ее, затем кивнула с язвительной усмешкой на губах. Но промолчала.
– Ей плохо, – обращаясь к Андрею, сказала Римма. – Ее холодной водой умыть надо.
Она дернула Альбину за руку и потащила за собой – как локомотив состыкованный с ним вагон. Андрей попробовал увязаться за ними, но Римма его осадила – знаками объяснив, что им нужно в женский туалет, куда ему хода нет.
Римма вернулась минут через десять, благодушно улыбнулась, опускаясь за столик.
– А где Альбина?
– Домой поехала. Перебрала девка...
– Ты злишься?
– На нее? Нет. А на тебя тем более... Кто ж виноват, что к тебе такие липнут? – Она продолжала мило улыбаться, но в ее голосе угадывались студено-язвительные нотки.
– Какие такие?
– Да такие... Мне уже пора. Проводишь меня?
– Может, еще останемся?
– Да, конечно, ты можешь оставаться.
Она поднялась с места, подхватила свою сумочку и направилась к выходу. Андрею же пришлось искать официантку, чтобы расплатиться.
Римму он нагнал на улице. Она стояла возле иномарки, а какой-то долговязый парень, похоже, не совсем трезвый, открывал ей дверцу. Рядом с ним стоял его дружок, низкорослый, но коренастый, повышенной плотности. Он плотоядно улыбался, глядя, как Римма садится в машину. Он чувствовал себя пауком, на чью паутину опустилась вкусная муха.
Дверца уже закрывалась, когда Андрей подставил ногу. Схватил Римму за руку, чуть ли не силой вытащил из салона.
– Эй, ты чо творишь? – возмущенно взвыл один паренек.
– Не, ну ты борзый! – вспенился второй.
– Извините, ребята, но это моя девушка! – сказал Андрей и слегка оттолкнул от себя Римму, закрывая ее от нагло-загребущих взоров.
– Раньше надо было думать! Она к нам в машину села, значит, наша!
– Мальчики, злые вы какие-то! Я лучше с ним поеду! – Римма вцепилась Андрею в руку так, словно это была веревка, брошенная с борта судна утопающему.
– Все, ребята, расходимся!
Андрею очень не хотелось ввязываться в драку, но... Первым его попытался ударить коренастый. Андрей резко пошел на сближение и, поднырнув под кулак, ударил его в солнечное сплетение. Парень с хрипом сложился пополам, не помышляя больше о продолжении атаки.
– Не, ну ты псих! Не мог нормально сказать, что девка твоя? Руки чего распускать!
Долговязый сотряс воздух, но дальше этого не пошел. Побоялся лечь рядом со своим дружком. Косо посматривая на молча стоящего Андрея, помог пострадавшему сесть в машину и увез его.
– И с этими трусами я собиралась ехать в ночь, – презрительно усмехнулась Римма.
– Куда?!
– Домой... Должен же был меня кто-то проводить...
– Ты же немного выпила.
– При чем здесь это?
– Ведешь себя глупо. Они бы тебя проводили. Сначала один, затем второй...
– Ты людей по себе судишь? – Она не зло, но с вызовом смотрела на него.
– Таких людей суд судит. Знаешь, сколько у нас в тюрьме таких «провожатых»?
– Ничего, я бы отбилась...
